Евгения Лыгина - София из Карающей Длани, или веселье только начинается (СИ)

Я присела и коснулась рукой с лианами бетонного пола. Тот треснул. Бородин испугался и стал отступать. Сила природы начала проклёвываться сквозь бетон, тянулась за бизнесменом.

– Нет! Не трогай меня!

Его страх только вдохновлял. Лианы связали его ноги и тащили в созданный мною кокон из корней, вьюнков и цветов. Двери открыты. Лианы выглядели как язык, затаскивающий свою жертву. О, да! Его страх! Он кричал, пытался вырваться. Не жалея сил, я питала кокон и лианы.

Почти в коконе. Из последних сил он вырывался, но я была сильнее и настойчивее. Кокон закрылся и унёс его крики под землю.

Я не стала убивать его. Что-то расхотелось. Такая вот непостоянная. К тому же Совет Вампиров не позволит мне этого сделать. Нужно и их согласие. А куда деваться? Пусть посидит в коконе, да подумает над своим поведением.

* * *

Спустя неделю я решилась отправиться на студию звукозаписи. Хочу посмотреть, что там происходит. Родные стены. Помню, когда я сюда пришла первый раз. Тут вёлся косметический ремонт.

Я знала тайные ходы, ибо мы часто с группой не успевали вовремя придти на репетицию. Поэтому мне не составило труда пробраться в общую комнату. За четыре года здесь ничего не изменилось. Только холодильник новый купили. О, да! Предыдущий холодильник трясся ревматической дрожью.

Как здесь хорошо! Встав, я подошла к стеклу. За ним была звукозаписывающая студия. Вспомнила, как разучивала первую песню. Евгений Львович имел просто ангельское терпение. Зато потом я вошла во вкус и перестала над ним издеваться. Я улыбнулась. Пять лет я провела в этой студии.

Сколько здесь всего обсуждалось. Были ссоры, интриги, празднования. Перед Новым годом у нас должен был быть концерт и встал вопрос о новой песни. После долгих и изнурительных недель, у меня начала рождаться песня.

Я не удержалась и начала в полголоса напевать.

Ах, этот прекрасный вечер,

Мы снова кружимся в танце любви,

Листвой шелестит тёплый ветер,

Ты меня с собой позови.

Этот твой вечерний поцелуй,

И сон мой стал явью,

Ты обнимаешь меня в тиши ночной,

И я не хочу в этот прекрасный вечер расставаться с тобою,

Ах, этот вечерний поцелуй!

Вечерний поцелуй!

Снова светлый день разлучил нас,

А я ищу тебя в толпе людской,

В надежде хоть раз увидеть тебя сейчас,

Но снова и снова ищу встречи с тобой.

Этот твой вечерний поцелуй,

И сон мой стал явью,

Ты обнимаешь меня в тиши ночной,

И я не хочу в этот прекрасный вечер расставаться с тобою,

Ах, этот вечерний поцелуй!

Вечерний поцелуй!

Этот твой вечерний поцелуй,

И сон мой стал явью,

Ты обнимаешь меня в тиши ночной,

И я не хочу в этот прекрасный вечер расставаться с тобою,

Ах, этот вечерний поцелуй!

Вечерний поцелуй!

К концу песни пела так, словно на сцене перед толпой зрителей. Песня «Вечерний поцелуй» имела бешеный успех. Помню, стояла гробовая тишина. Всего полчаса – и песня была написана. Евгений Львович быстро написал музыку.

Смотрела я на исписанные листки бумаги и не могла поверить, что всего за каких-то полчаса я смогла написать её. Композитор перечитал слова несколько раз, затем листки бумаги переходили из рук в руки.

Песню включили в новый альбом. У меня три альбома дома лежат. Я храню это…

– Я всегда считал, что это шедевр.

Я вздрогнула и медленно обернулась. Передо мной стоял состав группы «Далёкие дали», но без Дианы – новой солистки. Композитора я не видела. Вышеупомянутые слова принадлежали Сергею – клавишнику группы.

Мои глаза приняли форму десятирублёвой монеты. Никак я не ожидала их здесь увидеть. Хотя, почему не ожидала? Я знала, что буду не одна, ибо сейчас день рабочей недели. Всего скорее просто был обед.

– Я… просто мимо проходила, а дверь была открытой, – начала я оправдываться, в надежде, что они примут меня за простую фанатку группы.

– Простой фанат не смог бы спеть таким же голосом, как у Софии, – сказал Виктор.

– Просто я тренировалась. Вы извините меня, но я пойду. Прощу прощения, что вторглась в студию.

– Ты и есть София! – прозаично сказал Игорь и двинулся ко мне.

– Нет! Вы ошибаетесь!

– Мы не можем ошибаться, – шаг ко мне сделал Николай. – Мы знаем нашу Соню. Почему ты сторонишься нас?

– С возращением Соня, – обнял меня Игорь. Остальные тоже подошли и обняли.

Я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Что с тобой произошло? Ты пропадала долгие четыре года, – спросил Сергей, поставив чайник. Меня попросили остаться.

– Я не должна была приходить, но мне очень хотелось вас увидеть. Меня убили.

Боже, да что я несу?! Как они поверят в то, что я мертва, когда сижу рядом с ними и разговариваю?

– Как тебя могли убить, если ты сейчас с нами? – не понял Виктор.

Вот о том же я и толкую!

– Я тоже не понимаю, – включился в разговор гитарист Николай.

Ляпнула лишнего Соня? Вот теперь и расхлёбывай.

– Я не знаю, как это объяснить. Жизнь прервалась в ту самую ночь, когда мы с Дианой шли по домам через парк.

– Я слышал по новостям. Хитровая ещё неделю ходила за полицией в поисках какой-нибудь информации, – припомнил ударник Виктор.

– Тело не нашли и никогда не найдут, потому что я этого не хочу.

– Почему? Ты бы снова стала популярной! – удивился гитарист Игорь.

– Меня убрали именно поэтому. К тому же начнутся вопросы. А я не хочу на них отвечать, и в покое не оставят.

– Но без тебя «Далёкие дали» уже не те! – принёс час Сергей.

– Почему? Теперь солистка Диана, а группа популярности не потеряла, – возразила я.

С Дианой я позже встречусь. Хочу посмотреть на неё. На должность солистки я больше не претендую, но извлеку её по полной программе! И ещё: ждёт меня Дима – мой бывший ухажёр. Я хитро улыбнулась. Убить их? А зачем? Пусть живут с мыслью о том, что я жива, здорова. Иногда буду появляться на глаза, дабы не забывали обо мне.

– Всё равно нет такого эффекта. Останься.

– Нет, Игорь. Прошло то золотое время. Я вас увидела и этого вполне достаточно, – улыбнулась я.

– Предлагаю групповой снимок! – патетично провозгласил Виктор.

Я даже не отказывалась. Дома фотографии четырёхлетней давности, а эта свеженькая.

– Я всё равно не понял твоих слов Соня, – вернулся к разговору Николай. – Ты здесь с нами.

– Этого я не могу объяснить. За четыре года все смирились с этим. Я живу другой жизнью. Она значительно отличается от этой, но она мне тоже нравится. Не могу объяснить всего, потому что это будет звучать, как бред, – я встала и заходила по комнате.

Тут моё внимание привлекла фотография нашей группы. Весёлые, жизнерадостные.