Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

Он поднялся и направился к выходу.

– Эрмот, а ужин?! – обиженно воскликнула Лера.

– Я не голоден и лучше поищу пищи для ума. А ты покорми мальчика, он выглядит измотанным. И расскажи ему, что знаешь.

Я почти с надеждой смотрел, как он исчезает за дверью, но, как только она захлопнулась, сердце сжала такая тоска, что я чуть не застонал снова. А Лера словно почувствовала, что со мной что‑то не так и легонько потрепала по плечу.

– Иди, поешь, – нет, ну как у нее получатся так открыто улыбаться? – Маркиз сказал, ты бежал, чтобы сбросить лишнюю силу. Ты же должен быть зверски голоден.

Я кивнул и поднялся. На единственном в комнате столе – письменном – стоял большой поднос, уставленный тарелками и судками.

– Надеюсь, кухня рядом, – брякнул я. – Не представляю, как ты это сюда дотащила.

– Только от двери, – засмеялась девушка. – Кухня на первом этаже, а мы сейчас на одиннадцатом, в башенном кабинете. Но поднос сюда левитировал маркиз.

– Он маг? – сразу встрепенулся я.

– Как и ты, как и я немного, – она пожала плечами и смутилась. – Я только ученица.

– Я тоже не мастер, – невольно скривился я.

– Но маркиз говорит, ты нам всем сто очков форы дашь! Ой! – она вдруг прикрыла рот ладошкой и уставилась на меня широко распахнутыми глазами в полной растерянности.

– Что? – не понял я.

– Я вспомнила. Ты же… ты же был девушкой… Да?

Меня накрыло ужасом. Знает? Она знает? Знает неизвестный мне маркиз, который все рассказал неизвестному мне Винсу. И Эрмот Делимор – имя прокатилось в голове малиновым звоном гигантского колокола – тоже будет знать. Это только вопрос времени. И тогда каждое мое движение, каждый взгляд, каждое слово смогут выдать меня, унизить, растоптать. Я стану посмешищем. Я буду жалок. И, скорее всего, в этом сказочном мире магов и воинов, маркизов и графов, великих сражений и дуэлей за даму сердца, в мире ничего не знающем о равноправии секс‑меньшинств, не видевшем гей‑парадов и див‑трансвеститов на пьедесталах шоу‑бизнеса, в меня станут тыкать пальцем и окатывать презрением, как диковинку в цирке уродов. Почему? Почему случилось так, что именно в этом теле я встретил судьбу, которая должна была стать моей в той, другой жизни?

Я с такой силой сжал кулаки, что согнул вилку. Вот она, моя новая жизнь.

– Дог? – Лера внимательно смотрела на меня и больше не улыбалась. – Я сказала что‑то не то?

– Нет, – я заставил себя расслабиться. – Просто… просто прошло слишком мало времени… наверное… Я… Это странно… я не всегда могу понять… мыслить, как парень… – я внутренне ужасался тому, что говорю, не понимал, зачем я это делаю, но не мог остановиться. – Особенно, когда сплю… когда просыпаюсь… Я знаю, что должен… нужно привыкнуть, но… не знаю, как объяснить. Образ мышления, сложившийся годами, невозможно изменить за три месяца. Можно привыкнуть к мелочам, даже к телу, но думать, чувствовать…

– Не надо, я поняла, – Лера положила ладонь на мою сжатую руку. – Наверное, тебе не просто. Я… я бы не смогла, я думаю. И чувства… – в ее взгляде промелькнула такая печаль, что я невольно накрыл ее руку своей. Лера вздрогнула и покосилась на меня. Потом пытливо заглянула в глаза. – Успокой меня. Скажи, что когда ты был девушкой, ты не успел никого полюбить. Потому что…

– Почему?

– Потому что я знаю, каково это – вопреки.

И я стала самой собой. Словно прокрутилось назад время, и я была не в странной комнате странной башни уже третьего по счету мира, а в родной общаге, с девчонками, в один из тех редких моментов, когда никто никого не пытался подкалывать, а всем было просто хорошо и грустно одновременно, моментов истины и абсолютной откровенности.

Мы съели ужин и выпили бутылку вина, принесенную Лерой для Делимора. И мы говорили. Говорили, говорили, говорили… Наверное, это было нужно нам обеим.

– Лер‑р‑р‑ринея‑я‑я! – рык появившегося в дверях человека заставил нас обеих вздрогнуть. – Что, черт подери, здесь происходит?!

– Э… Винс? – и без того раскрасневшаяся от вина девушка зарделась еще сильнее. – Мы… мы ужинали. И я… я вводила Дога в курс… ик!.. дела…

– Вводила, значит? В курс дела? Дога? – вкрадчиво произнес мужчина, и губы его растянулись в очень нехорошей улыбке. Блеснули клыки, но я предпочла списать это на винные пары. Конечно, опыта по части возлияний у меня было больше, чем у Леры, но в голове все же слегка шумело. А странный тип, которого она назвала Винсом, неотрывно смотрел на меня и маленькими шажками придвигался все ближе. – А Дог, стало быть, – все тем же мурлычущим голосом продолжал допытываться он, – тоже тебя вводил? В курс дела?

Тут только до меня дошла двусмысленность ситуации. Мы сидели, вплотную придвинув кресла, одна моя рука покоилась у Леринеи на плече, а вторую она крепко сжимала своими ладонями. В двух бокалах еще искрилось немного недопитой рубиновой жидкости, а пустой штоф сиротливо валялся на полу. И этот Винс, кто бы он там ни был, похоже, все понял неправильно. Я открыла рот, что бы извиниться и попыталась отодвинуться от девушки подальше. Вот только до Леры доходило медленнее. Она вцепилась в меня еще сильнее и хмуро посмотрела на вошедшего.

– И в чем проблема? – упрямо поинтересовалась она.

Я все же вырвала у нее свою руку и совсем было собралась прояснить обстоятельства нашей приватной беседы, но Винс меня опередил.

– Проблема у этого маленького гаденыша, – прошипел он. – Не успел появиться, а уже спаивает и соблазняет мою ученицу!

В следующий момент меня вместе с креслом отбросило назад. Я не успела ни сгруппироваться ни вспомнить о своих новых способностях, а мне в лицо уже несся кулак.

– Не трожь ее! – истошно завизжала Леринея. Кулак застыл в сантиметре от моего носа. – Тоже мне, охранничек! – вцепившись в плечи Винса, она изо всех сил старалась оттащить его от меня. – Силен с девчонками драться!

– Упс! – сказал Винс, не отводя от меня теперь уже растерянного взгляда, и, отвалившись под нажимом Леры, плюхнулся на пятую точку. – Ты девушка?

– Нет. Да. Не знаю, – я попыталась… попытался!.. сесть и потер ноющую от удара грудь. Подняться и принять подобающую позу мешало кресло.

Мужчина легко скинул с себя Леринею, встал и протянул мне руку. Пришлось воспользоваться любезностью – сам я выбрался бы только кувырком. Рывком подняв меня на ноги, он не отпустил мою руку. Напротив, приблизил свое лицо вплотную к моему.

– Надеюсь, с ней ты был девушкой, – процедил он, и клыки слегка вытянулись, угрожая, намекая.

Впору и мне было сказать сакраментальное "Упс". До меня наконец дошло, кто он такой. Винсент, отец Валета, вампир. Приехали! А интересно, Лет на него похож? Ох, и о чем я думаю? Что Лера говорила об этом типе? Злой на язык, вредный, саркастичный. Циник и, как все вампиры, не признает никаких ценностей. Но предан в дружбе, тому же ее учителю‑магу. И чего он так взбеленился из‑за наших посиделок? А если бы даже я отнесся к Лере, как к хорошенькой девушке?.. Тут мысли спутались. Никаких таких розовых пристрастий в бытность мою женщиной за мной не наблюдалось. Я с тоской подумал, что и сейчас, как оказалось, ничего не изменилось. В этом отношении я остался собой прежней. Иначе почему…