Варя Еналь - Птица. Каньон дождей (часть 4 Не правила стоит выполнять...)

- Потому пришла война, - подсказала Птица.

- Потому что пришли Верхние Маги, да. Сожгли магическим огнем приграничные деревни, напали на Нагром. Король позвал меня на помощь, и я оставил деревню и своих родных. У меня в те времена была магическая штука одна, к помощи которой я прибегал время от времени. Я тогда еще не знал Три Закона Магов, потому не представлял, чем мне придется заплатить за силу, что давала эта штука. И вот, я уехал в Нагром, бился с Магами. Тогда еще я думал, что обыкновенный человек, совсем такой же, как остальные люди. И вдруг Верхние Маги называют меня Моуг-Дганом, избранным колдуном. И говорят, что я должен им подчиняться. Вот тогда я и узнал, что брат мне вовсе и не брат, что меня совсем еще младенцем выкрали у жрецов Знающие и назвали своим сыном. Я рос в семье, меня любили, оберегали, обо мне всегда заботились. А на самом деле я был сыном их врага, сыном жреца...

Саен грустно усмехнулся, перекатился на бок, и лавка под ним горестно заскрипела.

- Оказывается, что тот, кто вызвал меня к жизни, кто устроил мое зачатие - он и убил моего приемного отца. Я принес одни лишь беды той семье, которая меня усыновила. Верхние Маги непременно желали заполучить меня, чтобы я стал служить только им. У них тогда ничего не вышло, они не смогли одолеть созданного ими же самими Моуг-Дгана. Но в той войне и погибла моя любимая девушка. Я не смог ее спасти, не смотря на всю свою силу. Тогда я понял, что приношу несчастья тем, кто мне дорог и что лучше мне и вовсе не иметь рядом с собой любимых людей. Я принял решение, что не женюсь никогда и никогда не подвергну опасности тех, кто мне будет дорог. Вот так, Птица. Вот, такая история. Я сам виноват в том, что тогда случилось. Я стал выполнять правила магов, связался с магическими вещами. Не все правила надо выполнять, Птица.

Птица смотрела на Саена и не знала, что сказать. Слишком хорошо чувствовалась в его словах затаенная горечь, слишком жестко звучали его слова. Он никогда не жениться? А зачем он говорит это ей?

И тут она вдруг поняла.

Все встало на свои места, все сложилось в понятную картинку. Он - Старейшина Каньона, он не заведет любовницу и не станет пользоваться любовными ласками жриц Набары, потому что это не в обычаях суэмцев. Он бы взял в дом жену - да вот, решил, что без жены ему будет лучше, что с ним рядом находиться опасно. И потому нет у Птицы никаких шансов. Она никогда не будет вместе с Саеном. И как бы он не был близок - вот как сейчас, когда лежит совсем рядом, достаточно только руку протянуть - все равно расстояние между ней и хозяином всегда останется слишком большим.

Каменная дорога петляла серой змеей. Извивалась между холмами, то поднимаясь по пологим, поросшим редкой травой склонам, то прячась под отвесными уступами. Деревьев у ее обочин почти не росло, но на холмах Птица могла видеть и можжевельник, и сосну, и кизил, и даже хорошо знакомые кипарисы. На вершинах холмов раскидистые клены почти доставали до облаков, а за ними начинался угрюмый лес. Он темнел предупреждающе, сердито и беспокойно. Кто живет в этих местах? Неужто, только звери?

К концу второго дня, когда сумерки опустились с холмов на дорогу, Саен развернул лошадь, и они ушли с Каменного Тракта.

- Почему мы съехали с дороги? - спросила Птица, спешиваясь вслед за хозяином и ведя лошадь на поводу.

Тропка, по которой они поднимались, круто уходила вверх, из земли выступали белесые огромные камни, и только благодаря им можно было более-менее осилить непростой подъем. Лошади ступали неуверенно, точно им тоже не нравилась эта заброшенная тропа.

- Нам надо уйти с тракта. На границе Нижнего Королевства стоят посты воинов, и нас никто не пропустит. Потому пойдем по тем местам, по которым никто не ходит.

- А почему никто не ходит?

- Потому что бояться люди этих мест. Курганы с каменными обелисками - это могилы погибших магов. Ты же знаешь, в Верхних Магов свои правила, и они их всегда выполняют. У них положено в могилу к погибшему воину-магу отправлять рабынь, детей рабынь и парочку лошадей. Ну, чтобы в мире Невидимых воинам не было скучно. Потому рабынь и рабов убивали на жертвенном камне курганов, прорывали ходы, устраивали небольшие пещеры, в которых и хоронили убитых животных, убитых рабынь и - понятно дело - мертвых магов. Вот так и возникли Курганы. Места эти теперь пользуются дурной славой, и их стараются избегать.

- Но там ведь не опасно? - спросила Птица, останавливаясь, чтобы хоть немного отдышаться. Оглянулась назад, на утонувший в сумерках Каменный Тракт и, поежившись, надвинула на лоб капюшон.

Что-то не радостно звучат рассказы Саена, совсем не радостно.

Саен тихо усмехнулся, после сказал:

- Держись около меня и слушай, что говорю. И все будет хорошо. Мне не страшны духи, охраняющие мертвяков, с ними я точно управлюсь.

Преодолели последний скалистый уступ, и перед ними слабо забелела площадка - плоская скала, выступив из земли лысой проплешиной, смотрелась голо и неуютно. За ней поднимался темный лес. Он предупредительно шумел, словно напоминая об опасности, и Птица могла поклясться, что не видит абсолютно ничего - ни деревьев, ни кустов. Только сплошной темный массив. И белые узкие каменные столбы, установленные по краям скалистой проплешины.

- Нам надо проехать через лес и спуститься на другой стороне горы. Только тогда сделаем привал и заночуем. Там должен быть спокойно, мы нарубим веток и поставим палатку.

Скорее бы уже, потому что ноги гудели от усталости, колени подгибались, и, если говорить начистоту, то Птице хотелось плакать от холода, голода и страха. Как было бы хорошо, окажись она сейчас в уютном домике с садом в Каньоне Дождей. Она бы поела горячей каши с мясом, похрустела яблоками и грушами, попила чаю с медом. Залезла бы под горячий душ, а после устроилась в теплой постели и долго-долго прислушивалась бы к стуку капель дождя по стеклам и к тихим шагам Саена на кухне.

А приходиться вот шагать в полной темноте, под холодным ветром и странный холм, на котором они оказались, леденит душу тишиной и пустотой. Хотя, тут уже вовсе и не тишина. Послышался странный шелест, слабый, тревожный. Будто где-то посыпалась земля. Все громче, громче. Узкие белые обелиски закачались и свистящим шепотом пронеслось над вершиной:

- Нарушили покой наш, нарушили... наш покой нарушили... покой наш... покой... наш...

- Что это? - чуть ли не закричала Птица.

Лошадь ее шарахнулась и заржала, вставая на дыбы.

Саен тут же оказался рядом, схватил поводья, что-то проговорил торопливо и не ясно. Птица разобрала только: "нечего, нечего бояться, милая..."

Лошадка тут же успокоилась, а Саен повернулся к Птице со словами: