Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей

— Я понимаю, вы мне не доверяете. — Дайм отложил документ и посмотрел Парьену в глаза. — Но эта формулировка налагает множество ограничений и ставит принесшего клятву в уязвимое положение. Слишком легко придумать ситуацию, когда человек будет вынужден нарушить один из пунктов. А насколько я понимаю, клятва предусматривает только одно наказание — смерть. Поэтому у меня к вам вопрос. Для чего я вам нужен? Магов у вас целая Магадемия, гораздо сильнее и опытнее меня. Чиновников и военных в изобилии. Что я могу сделать такого, чего не может кто-то другой? И стоит ли априори делать ваше оружие хрупким?

— А не много ли ты о себе воображаешь, мальчик?

— Вы бы не стали заниматься пустяками, Ваша Светлость.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Убрать некоторые пункты. — Дайм снова взял в руки лист бумаги. — Второй, четвертый и пятый. И добавить оговорку. Вот тут.

— Ты много хочешь.

— Я хочу служить Императору, а не бояться за собственную шкуру при малейшем неловком движении.

— Хе-хе. Весьма похвальное намерение. Ладно. — Магистр кивнул, забирая бумагу. — Пусть будет так. Ты не спрашиваешь, почему в клятве ни слова о наследнике престола.

— Я буду служить Конвенту и Императору, а не наследнику.

— Даже так… вероятно, из тебя выйдет толк.

— Выйдет, Ваша Светлость.

— Ты понимаешь, что это будет непросто? И что ты будешь все время под контролем?

— Несложно догадаться, Ваша Светлость.

— Хорошо. Если Император одобрит, с завтрашнего дня ты идешь ко мне в ученики. И прямо сейчас забываешь, что был когда-то баронетом Маргрейтом. Ты Дайм Дукрист, сын Императора. Баронет… это несерьезно. Герцога тебе пока многовато. Маркиз будет в самый раз. Маркиз Дукрист.

Маркиз. В обмен на свободу, на имя и семью. Щедрое предложение подозрительно напоминало рабство. Но по сравнению с судьбой Анта, Бри, Вента, Гунта и Диена? Все, что угодно, только бы не стать Ешу.

Дайм сосредоточился на отблеске тепла и любви, на тончайшей дорожке наверх, к Светлой. Он не имел привычки молиться, как требовал замковый священник. Но сейчас — сейчас он молил Райну не словами, но сердцем. И верил, что она не отвернется. Что позволит ему сохранить хоть что-то.

— Ваша Светлость так и не объяснили мне, что я должен буду делать, — спросил он, загнав боль и холод потери в самый дальний уголок.

— Разве непонятно? Все, что прикажет Император. И ещё. Думаю, ты понимаешь, что Император не может рисковать…

— Да, понимаю.

— Тебе нельзя будет жениться и иметь детей. — Тон магистра был равнодушен и холоден, словно речь шла о цвете мундира.

— Включите в клятву и это.

«Спокойно. Ты знал, что так будет. Это разумное требование. Спокойно».

— Клятву? Клятва тут не причем, — покачал головой магистр. — Пункт насчет детей слишком легко обойти. Ты физически не сможешь иметь женщину и зачать детей. Соответствующее заклинание, и все.

— Но… Ваша Светлость… нет необходимости…

Горечь и злость мешали дышать. Дайм был уверен — это условие нужно не ради блага Империи, а лишь чтобы держать его на коротком поводке и не позволить забыть, кто настоящий хозяин положения.

— Есть. Безопасность престола важнее твоих желаний. К тому же, на мужчин запрет не распространяется.

— На мужчин?!

— Что, ты забыл, что Драконам без разницы, быть мужчиной или женщиной? — Парьен хмыкнул. — И не делай круглые глаза.

— Но…

— Забудь. Дочка экономки в любом случае тебе не пара. И ты вовсе не влюблен в неё — это всего лишь здоровое юношеское желание. Ты же понимаешь, что одного бесплодия мало? Всегда можно проверить, был ли ты с женщиной.

К Дайму наконец вернулось самообладание, а вместе с ним и способность рассуждать здраво. Если с клятвой Парьен позволил ему изрядную свободу маневра, то тут переговоры заранее обречены на неудачу. За жестоким требованием явно таилось что-то ещё — и, похоже, это что-то не нравилось и самому главе Конвента.

— Мне кажется, Ваша Светлость, нет смысла скрывать касающуюся моей дальнейшей службы информацию.

— А это не тебе решать. Император предложил — твое дело, соглашаться или нет.

— Это навсегда?

— Разумеется. Не принимай так близко к сердцу. Вообще ничего не принимай близко к сердцу. Забудь, что оно у тебя когда-то было, мальчик.

— А моя мать? Брат, сестры?

— Ты не попрощался?

— Кто-нибудь еще, кроме Вашей Светлости, лейтенанта Диена и гвардейцев знает, кто я и откуда? Я не хочу, чтобы в один прекрасный день ваши противники прислали мне голову матери.

— Семеро солдат — это уже немало.

— Почистите им память, Ваша Светлость, или убейте. И позаботьтесь, чтобы шер Хеуск больше не предавал доверия баронессы. Вряд ли я смогу быть вам полезен, каждую минуту опасаясь за свою семью.

— Хорошо. Для такого юного мальчика очень хорошо. Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть.

— Ни в коем случае, Учитель. И благодарю вас за бесценный урок.

435 год, день праздника Каштанового цвета. Суард.

Эфирная буря застала Дайма поблизости от Нижних ворот. В первый момент он не понял, что за бедствие обрушилось на Суард: еще один Ману или воскрес Мертвый бог-демон? Подавив порыв броситься в эпицентр, спасать и помогать, Дайм активировал Око Рахмана и постарался вычленить из хаоса помех крупицы информации: направление, задействованные стихии, окраска…

— Так вот что Ваше Величество прятали все эти годы, — пробормотал он под нос и ударил коня каблуками. — Давай, Шутник, вперед!

Дайм растолкал купцов у ворот, махнул перед стражниками конвентской бляхой и помчался к Риль Суардису. Дорогу заслонял навязчивый образ: исковерканные выбросом дикой магии существа, бродящие по руинам. Страшная своей реальностью картина — всего три года прошло с тех пор, как Дайм с отрядом Серой Стражи чистил городок в Лестургии. Местный шер-воздушник нашел свой Источник, возжелал стать великим, и все семь сотен горожан оказались в плену пространственной и временной аномалии, наедине с дюжиной не то элементалей, не то вампиров, не то птиц, и одним сумасшедшим призраком — бывшим шером.

Насмешливые боги, прозевать под собственным носом спящую Линзу! Какой же идиот, поверил не предостережению Парьена, а невинной улыбке мертвой королевы.