Сергей Волков - Затворник

- Там передохну! - усмехнулся Молний - Попроси только княгиню, чтобы она мне дала свежего коня порезвее, да на смену - еще другого такого же.

- Будет у тебя два хороших коня, сестра? - спросил Смирнонрав.

- Что ж, найдутся. - сказала Стройна слегка озадаченно - Только не понимаю, как один человек поможет защитить город от вражеского войска, какой бы богатырь не был...

- Этот еще как поможет! - сказал Смирнонрав - Я его, княгиня, давно знаю! Помоги ему.

- Хорошо. - согласилась Стройна. - Сию минуту будут тебе кони. Остальных прошу ко мне на двор.

- Светлый князь! - сказал Молний - Окажи мне еще честь! Позволь мне в Каили назваться твоим доверенным. Чтобы все, что я ни скажу, было как из твоих уст!

- Хорошо! - ответил Смирнонрав - Знаю, что злого ты не замыслишь, поэтому смело говори в Каили от моего имени! Только я ведь не чеканю знаков для такого случая, как с этим быть?

- Дело я дам. - сказала Стройна - Я городом правлю вместо князя, и княжеский знак тебе принесут, никто не посмеет оспорить! Раз мой брат Смирнонрав говорит, что ты дурного не замышляешь, то я тоже так скажу!

- Благодарю, светлая княгиня! - поклонился Молний Стройне в пояс.

Смирнонрав и его дружинники въезжали в ворота Струга, а Молний остановился проститься с товарищами.

- Братья! - сказал он - Мне снова в дорогу, а вы оставайтесь. Город берегите, и князя тоже. За меня не бойтесь.

- Да как за тебя не бояться, брат! - сказал Коршун - Ты почему сам-то так срываешься, не подумав, не посоветуясь? Никак без этого, что ли?

- Никак. Если не помочь, то будет со всем краем то же, что было при Затворнике, а то и хуже! Против Каяло-Брежицка не одна человеческая сила. И здешним людям тоже одной человеческой силой никак не справиться. Князь Мудрый разбит, теперь перед ыкунами Каиль, а если она падет, тогда и сюда злыдням дорога совсем открыта. Надо ехать их там встречать.

- Не страшно? - спросил Рассветник - Одному против их всех. Возьми кого-нибудь с собой?

- Меня возьми. - сказал Клинок.

- И меня! - сказал Коршун - Рассветник здесь нужен, а я с тобой поеду!

- Нет. - отказался Молний - Туда гуртом ехать - гуртом и помирать при случае. А вы если здесь вместе будете - так и мне спокойнее, вместе как-нибудь не пропадете, и князю с княгиней будете полезнее. Вы все здесь нужны. А то, что страшно - так это привыкать, что ли! Не первый раз, наверное, нам такие щи хлебать! Посмотрим!

- Ты, пильщик! - обратился Молний к Пиле - Не робеешь?

- Мне-то что... - сказал Пила. На самом деле ему было очень даже "что". Он чувствовал приближение своей истории к самой страшной части, и где-то в душе даже жалел, что так скоро согласился в нее вляпаться.

- Добро! - сказал Молний, то ли не увидев тревоги Пилы, то ли хорошо ее понимая, но подбадривая парня - Рассветник! Следи чтобы Клинок хорошенько его учил!

- Буду следить, брат! - усмехнулся Рассветник.

Дождавшись, когда за ворота выведут присланных княгиней коней, и принесут дело, Молний обнялся на прощание с товарищами, сел в седло и скрылся среди темнеющих улиц.

"Вон, какие они! - дивился про себя Пила, глядя Молнию вслед - Другим говорит - погибнете мол, если пойдете, а сам идет, глазом не моргнув! Да еще идет в самый огонь, один против всех злыдней и всех кочевников! Не удивительно, что их учитель победил самого Затворника, если у него ученики такие!"

Тем же вечером, в тот же самый час, Голыш вел по полю под уздцы своего конягу с деревянным князем, и уже собирался устраиваться на ночлег. Ни деревушки, ни хоть маленького хуторка не было кругом, сколько ни гляди. Но Голыш из-за этого не особенно расстраивался. "На то и военный поход" - думал он, даже немножко гордый оттого, что находится в походе, и может так про себя думать. К тому же ночевать под открытым небом засемьдырскому охотнику приходилось половину ночей его жизни. И то - на его далеком севере, часто на морозе, под снегом или проливным дождем. А здесь, теплой степной ночью, в безветрии, да в сладостном запахе цветов и трав, под стрекот кузнечиков. Да в боярских хоромах в спальне на перинах, и то так не выспаться!

Приметив около дороги одинокое дерево, Голыш свернул к нему. Снял с седла плащ, и расстелил по земле, под низко и далеко протянутыми от ствола раскидистыми ветвями. Валяный подлатник свернул трубой под голову, рядом бросил переметные сумки, сложил оружие. Коня Голыш стреножил и пустил пастись. Расседлывать, правда, не стал - ему не было никакаого приказа насчет того, снимать ли "князя" на ночь (да и самому-то возиться с тяжелым крепко привязанным пнем, стаскивать его, утром обратно грузить - нет, увольте!).

"Ничего, так простоит ночь!" - подумал ополченец. Лошадь, как бы в знак согласия, спокойно пощипывала себе травку. Все-таки в колоде веса было - в треть обычного всадника, не больше.

Голыша немножко смущало его странное поручение: Когда все, в большой спешке унеслись вперед, не иначе как на скорую битву, ему выпало везти по дороге пень в княжеской шапке. Вот уж не зря он вызвался идти со Смирнонравом на войну, да такой путь отмахал! И вдобавок - вот будет-то, о чем дома соседям рассказать! Но с другой стороны - рассуждал засемьдырец - он взялся сослужить князю службу, какая бы не была, и от битвы отлынивать сам не собирался. А раз уж государь так велел - значит, и это для дела надо.

Солнечный круг выглядывал из-за горизонта тоненьким краем. Первые звезды загорались на еще светлых небесах, не закрытых ни единым облачком. Повсюду заливались кузнечики и цикады. Вечерний воздух вливался в горло, словно мед... Ни один листик не шевелился от ветра.

Голыш отошел от своей стоянки чуть в сторону, встал лицом к закату, и собрался было спустить штаны. Багровый краешек солнца, сверкнув в последний раз, скрылся за необхватными полями. На миг во взоре Голыша потемнело, как если бы пронеслась перед глазами черная тень. Земля под его ногами словно чуть накренилась...

"Что за бесо..." - не успел додумать Голыш мысль, как услышал - не ухом, а будто в самой голове, коротко - одним мигом - провизжали неведомые слова...

Как гром громыхнул за спиной Голыша. Порыв ветра, жесткий как стена, сбил его с ног и опрокинул наземь. Ошалелый человек ударился лицом в пыль, отплевываясь, опрокинулся на бок, попробовал встать, поднялся на четвереньки но, едва оторвав руки от земли, снова рухнул, не удержавшись на тряпочных ногах. Голова его шла кругом, Окоем, освещенный вечерней зарей, скакал влево и вправо, вверх и вниз. В ушах стоял однозвучный низкий гул...

Еще не оправившись от испуга и потрясения, Голыш осторожно приподнялся на карачки, и слегка повернулся назад.

Конь, завалившись набок, мотал головой во все стороны, бешено молотил воздух передними копытами, задние лежали по земле бездвижно. Седло с разорванной подпругой валялось в стороне. От деревянного князя остались одни щепки, усеявшие все вокруг. Выпученные глаза коня готовы были выскочить из глазниц, пасть была растянута кажется, свыше возможного - он ржал от боли и от ужаса, но Голыш не слышал ни звука - только стоящее в ушах гудение...