Сергей Волков - Затворник

Пришло уже время для утренней зари, но заря, ко всеобщему ужасу, не показывалась. Небесный свод, которому положено было начинать просветляться, наоборот, темнел все сильнее. Воины смотрели в рассветную сторону, и в страхе переглядывались, не смея заговорить, чтобы не накаркать беду. Где-то в городе снова раздался женский плач.

Рокот, чувствуя, что последние силы оставляют его, велел позвать Большака и Свирепого.

- Свирепый! Разошли людей, пусть будят всех старшин, всем вставать на стражу. Все, кто сейчас отдыхают, пусть идут на стену, и досыпают прямо здесь. С минуты на минуту ждем приступа. Огня побольше! Кто будет говорить, что утро не настанет, кричать, или как-нибудь с перепугу других пугать, тех успокаивать. Кто не послушает - сразу вязать и в яму! Тебе, Большак, поручение: найти ту бабу, что в городе орет, найти, и в дом запереть. Возьми людей, и расставь по улицам. Вели всех, кто станут во дворах орать, тех туда же! Пусть взаперти орут!

Время шло. Ночь не отступала, становясь только чернее, и чернее, уже и луна совсем пропала с небес. Город просыпался, и на его улицах нарастал гул испуганных удивленных голосов. Крики и плач раздавались все чаще. То тут, то там, стеная, голосили женщины. Орали и ругались в переулках люди Большака. Кукарекали в свое время петухи, а утро, которое они встречали, казалось, прошло мимо злосчастного города стороной. Но весь этот гомон не мог заглушить жуткой песни волков, которых, кажется, прибавилось вчетверо. Их вой уже доносился не из-за стен - он стоял во всем воздухе города, сидел в голове, в костях, в печенках, и саднил изнутри...

- Боярин!

Рокота одернуло от полудремы. Опять сморило! Стоило всего только об столб на миг облокотиться ... Перед воеводой стояли трое горожан с горящими факелами, двое бородатых стариков, и один мужик помоложе.

- Вам чего?

- Боярин, мы с закатной стены. - Заговорил один старец - Нас спросить послали: утро будет, или нет?

- Что? - Аж опешил Рокот от такой новой обязанности: обеспечивать городу наступление утра. - Вы в своем уме? Я-то почем знаю, будет оно, или нет!

- Ты не сердись, боярин. - сказал второй старик - Мы и не про тебя. Говорят, человек, который к тебе приехал, сильный колдун. Может, он знает? Где он есть?

- Он... там где надо. На своем месте он, граждане. У нас все по своим местам. Он на своем, и вы на свои места идите. Да скажите там всем, чтобы с минуты на минуту были готовы отражать приступ. Ступайте, добрые люди!

Громыхнув, затворилась тяжелая подвальная дверь, и Молний остался один в полумраке. - лишь слабый огонек догорающих в горшке головешек чуть-чуть освещал коморку. Молний острием меча поддел из сосуда пепла побольше, и с заклинанием насыпал на земле круг. Потом, отложив больше не нужный меч, он вошел в середину круга, присел на корточки, и стал вполголоса говорить колдовские слова. В золе и пепле, потухших было на холодной сырой земле, вдруг зажглись крошечные искорки. С каждым словом Молния они светили все ярче и сильнее, пока не вспыхнуло вокруг богатыря огненное кольцо, похожее на то, что создал Рассветник под Новой Дубравой. Тонкие язычки огня медленно и плавно перетекали один в другой, сливались и снова раздваивались. Пепел горел и не сгорал.

- Не вокруг себя зажигаю огонь, - шептал Молний - А вокруг города возвожу огненную стену! Пусть темная сила не пройдет в город, пока не одолеет моей преграды! В этом порука мое слово, и сама моя жизнь!

Так Молний встретил заход солнца. Началась его стража.

Давным-давно, впервые оказавшись наяву в потустороннем мире, Молний смотрел вперед себя открытыми глазами, как привык в жизни. Но чтобы видеть духов и человеческие призрачные тени, глаза не нужны - даже наоборот, они больше мешают. С тех пор Молний странствовал между той и этой сторонами много раз, и обычным зрением здесь давно не пользовался. Сейчас он закрыл глаза, и ему стало видно сразу все за пределами огненного кольца - и спереди, и сзади, и повсюду вокруг.

Пол, стены и потолок комнатушки еще были поблизости, но очертания их медленно расплывались и рассеивались, бревна и камни становились прозрачными. Ни других клетей подвала, ни горниц воеводиного дома, ни двора, ни города за ними не появлялось - колдовской взгляд Молния прошивал их и стремился дальше. Лишь черноту, сгустившуюся за кругом, он пронзить не мог. Молний прошептал заклинание и мысленно подался вперед. Тьма чуть проредилась. Волчьи глаза показались в ней, словно несколько пар тускло мерцающих точек. Почувствовав появление Молния, волки врассыпную кинулись прочь и засверкали глазами откуда-то чуть издали. Явственно послышалось, как они рычат во мраке, потревоженные незримым и беззвучным, но ощутимым врагом. Вдали замаячили цепочки огоньков ыканского становища. В небе, едва различимы, на миг показались звезды...

Но тьма зашевелилась. Кто-то пытался вырваться из ее сомкнутых вокруг города объятий, и она, сначала не ожидавшая никакого отпора, отшатнулась, но теперь почувствовала дерзкого человечка, и стала надвигаться на него. Окружить этого мятежника, найти его, нащупать, окутать черной пеленой, задавить, связать, сломить волю, добраться до горящего внутри огонька, заволочь его, и угасить, задушить...

Материя, заполнявшая призрачный мир, ощутимая одной только мыслью, пришла в движение. Затрепетала вокруг, словно побежала от огненного кольца мелкая дрожь тончайшей паутины, и по ее знаку, в глубине ночи выползали из нор хозяева-пауки.

Мрак вокруг сгустился. Костры табунщиков пропали. Исчезли и блики волчьих глаз, но появились снова - уже ближе, у самого края огненного кольца. Рычание их - любопытное, голодное, жадное, послышалось над самым ухом Молния.

"Здравствуй, Молний!" - уже не послышалось - ведь никакого звука не раздалось, а только сам разум знал, что было так сказано.

- Черная тьма, расступись перед белым светом! - сказал Молний шепотом. Чуть взметнулись вверх от тлеющего круга языки пламени. Волки с визгом и бешенным рычанием кинулись наутек, но вместо них из чуть отступившей тьмы перед Молнием теперь возникла неясная фигура - словно пятно темнее самой темноты, вдвое чернее черной ночи...

"Твое имя Молний?" - раздались опять неуловимые уху слова.

- Вы злыдни. - сказал Молний - Назови свое имя, и я тоже назовусь!

В ответ витязь ощутил ехидный, злобный смех.

"Молний! Ты Молний! Так твое имя. Где же ты сам, покажись!" неслышно промолвила тень и придвинулась ближе. Мрак следовал за ней стеной. Кольцо света сузилось вокруг пепельной черты.

- Свое имя скажи! - потребовал богатырь. - Вы Яснооку служили, кому теперь служите?

Отзвук издевательского смеха в голове Молния зазвучал снова - сильнее и злобнее.

"Ты спрашиваешь? Ты пришел найти ответы, а найдешь смерть! До рассвета ты не доживешь, и из города не выйдешь! Город окружили не только табунщики. Мы везде!"