Диана Удовиченко - Реквием по империи

Он добрался до родной Подпалины. Сумел. Выплыл из воды, спрятался в густой осоке и всмотрелся в знакомую с детства картину. Вон там, чуть ниже по течению, мельница старого Фила вся деревня называет его Филином за круглые глаза навыкате, крючковатый нос и угрюмый нелюдимый нрав. Вон в том маленьком домике, первом у околицы, живет молодая вдова Сальма. Поговаривают, что она гулящая и по ночам привечает у себя местных парней. Сила никогда не звала… нуда он зелен еще был. А хоромы лавочника Борки хоть и стоят в самом центре Подпалины, видны издалека над крышей торчат замысловатые башенки из красного кирпича. Рядом с ними дом Лесина, да возродится его семья в счастливое время…

Сид стиснул зубы. Кто из тех, кого он знал с самого детства, остались в живых? Скольких превратили в нежить? И жива ли матушка? Душа рвалась туда, в родную деревню, но разум подсказывал: нужно подождать до темноты. По дороге в Подпалину воину несколько раз попадались отряды зомби. Вооруженные твари патрулировали дороги, охраняли деревни, рыскали по лесам. Сиду, знавшему Солнечный край как собственную кухню, удавалось прятаться от не-мертвых или обходить их стороной. Но за все время пути он не увидел ни одного некроманта. И это было настоящим везением. Вряд ли встреча с магом смерти закончилась бы для солдата благополучно. Получалось, что андастанское войско, взяв замок Йеншир и уничтожив его защитников, отправилось дальше. Но неужели они не оставили в Солнечном крае хотя бы парочку наместников, чтобы управлять тупыми покойниками'? Делать выводы Сид остерегался. Мало ли где он может находиться, этот некромант'?

Сейчас люди, если они остались в Подпалине, наверняка работают на виноградниках или в полях. Искать матушку там опасно. Жителей деревни должны охранять зомби. Нет, лучше дождаться ночи, когда Тильда будет дома, и тихонько пробраться к ней. Сид знал, что не-мертвые не нуждаются в отдыхе и отлично ориентируются в темноте. Зато ночью он сможет застать матушку. Воину очень хотелось на это надеяться…

Он сидел в зарослях осоки, время от времени впадая в чуткую дремоту, пока солнце не спряталось за горизонт. Когда землю окутали теплые сумерки, Сид выбрался из кустов и осторожно пополз, прячась в густой траве. Подпалину окружал высокий частокол. На юг и север выходили решетчатые деревянные ворота. Ночью они обычно были закрыты. Осторожно высунув голову из травы, воин разглядел торчащие перед южными воротами темные фигуры зомби.

Сид сделал большой крюк, обогнул караул, подобрался к забору и неслышно перемахнул его. Затаился в тени дома, подождал. В деревне было тихо. Слишком тихо. Не скрипели двери, не слышалось человеческих голосов. А главное, не лаяли собаки. Пусть люди, страшась нежити, прятались по домам, но псы должны были почуять появление Сида! Ведь им не объяснишь, что иногда благоразумнее помалкивать: животные гораздо храбрее людей.

Собак перебили некроманты? Или несчастные лужьи твари сами подохли от голода, когда все селяне обратились в зомби? Внутренне похолодев, воин признал, что второе вероятнее. Вид у Подпалины был нежилой. Не светились окна, из труб не шел дым. Летние кухни тоже стояли пустые.

"Не смей, – до боли стискивая кулаки, приказал себе Сид, – не хорони ее раньше времени…"

Перебегая от стены к стене, перелезая через заборы, он добрался до своего дома. Небольшой дворик в молочном свете молодой луны казался каким-то призрачным, ненастоящим. Будка, в которой жила смешная собачонка Жужелица, не столько охранявшая дом, сколько приветствовавшая всех гостей звонким бестолковым лаем, была пуста. Рядом сиротливо валялась цепь с пристегнутым к ней ошейником. Сид долго стоял посреди двора, оглядываясь, будто не узнавая его. Потом, наконец решившись, тихо поднялся на крыльцо и осторожно толкнул незапертую дверь.

Дом встретил его тишиной, изредка прерываемой чьим-то сонным сопением и отчетливо различимым запахом звериной норы. Воин прокрался в большую комнату, где всегда спала мать, и замер, едва не наступив на лежащих на полу людей. Их было несколько. В темноте Сид сумел различить только смутные комки. На кровати, стоящей в углу, тоже кто-то спал. "Раз спят, значит, не зомби, – с облегчением подумал воин. – А некроманты не стали бы на полу валяться". Вернувшись в кухню, он пошарил в стареньком буфете, отыскал огарок свечи и огниво.

Войдя в комнату, Сид склонился над спящими. Это были дети, четверо. Чумазые, лохматые, в грязной одежде, они лежали на груде тряпья, свернувшись клубочками. Стараясь не наступать на самые скрипучие половицы, воин осторожно обошел малышей и подкрался к кровати.

Сердце забилось быстрее, когда огонек свечи выхватил из темноты спокойное, умиротворенное лицо Тильды. Жива! Но что это за дети с нею? Несчастные ребятишки, семьи которых убили некроманты? Наверное, так. Но почему они спят на полу, почему такие грязные? Тильда – добрая женщина и радушная хозяйка. Сид не мог себе представить, что должно было произойти, чтобы она позволила малышам жить в таких условиях.

Сейчас он разбудит ее и обо всем расспросит. А потом заберет отсюда, уведет туда, где нет ни некромантов, ни их мертвых слуг. И ребятишек заберет. Ничего, они справятся. Главное, она жива.

– Мама, – шепотом позвал Сид. Тильда не просыпалась. – Мама! – жалобно, как-то совсем по-детски, повторил он.

Тильда открыла глаза взглянула на сына, и тот отшатнулся. Решив, что мать еще не до конца очнулась ото сна, схватил ее за плечи, встряхнул:

– Матушка!

Взгляд Тильды не изменился. Воин содрогнулся. Так смотрят… животные? Нет, далеко не все. У собак и волков глаза гораздо умнее. И у кошек тоже. Разве что у овец подобный взгляд – тупой, тусклый, покорный.

– Мама, – голос предательски сорвался, – ты узнаешь меня?

Она не узнавала. Смотрела равнодушно, растянув губы в бессмысленной слюнявой улыбке.

– Что они сделали с тобой?! – Сид невольно повысил голос.

Лицо Тильды испуганно сморщилось. Задрожав, она забилась в угол кровати, тихо поскуливая от страха, прикрывая руками голову. Сердце парня сжалось от боли. Он присел рядом с матерью, обнял ее:

– Тихо, тихо, все будет хорошо…

Постепенно женщина успокоилась и замолчала. Сид благодарил Луга за то, что она не разбудила детей. У него не хватило бы душевных сил встретить еще четыре тупых взгляда.

Сид долго сидел, обнимая Тильду, тихо раскачиваясь, будто убаюкивая женщину, и шептал:

– Все будет хорошо…

Из глаз его лились слезы – впервые с начала войны Сид плакал. Он оплакивал своих погибших братьев и маму, которую некроманты превратили в полуживотное. Лесина и его семью, Миха, капрала Вартона Хелла, мага Дайнуса. И всех жителей многострадального Солнечного края.