Диана Удовиченко - Реквием по империи

В окно заглянул чистый рассвет. Тильда крепко уснула в объятиях сына. Уложив ее на кровать, Сид встал, вытер слезы – последние слезы в его жизни.

– Я вернусь, мама. Ты потерпи немножко…

Выйдя из дома, воин пересек деревню, перепрыгнул через забор и побежал к лесу. Теперь он знал, что должен делать, чтобы дать выход пожиравшей его ненависти и освободить мать.

Неподалеку от Подпалины раскинулся Мертвый орешник. Этот лес назывался так из-за зарослей шианского ореха, составлявших добрую половину деревьев. Народное поверье утверждало, что каждый, кто устроится ночевать под шианским орехом, уснет навсегда. Мол, растение это выдыхает убийственный яд. Но Сид точно знал, что это сказка: сам он с друзьями как-то раз переночевал в лесу, причем именно под ореховым деревом, – и ничего. Правда, какой-то яд в орешнике все же имелся: недаром в его коре не селились насекомые, и комаров в лесу тоже не было.

Воин отыскал уютные кусты тереники, улегся и проспал в них до полудня. Проснувшись, двинулся на запад: он был уверен, что не все жители окрестных деревень покинули Солнечный край, а оставшиеся не все обращены в носферату и безмозглых животных. Сид знал, где искать людей.

Спустя некоторое время он вышел к похожему на воронку котловану, заросшему деревьями, на дне которого загадочно светилось круглое, как чаша, маленькое озерцо. Летом и зимой вода в нем была ярко-синей, и, наверное, за этот цвет озеро прозвали Глаз Брижитты. Воин осмотрелся и принялся спускаться по склону. Вдруг что-то просвистело над его ухом. Сид замер и, осторожно обернувшись, увидел, что в стволе дерева, рядом с которым он стоит, торчит стрела.

– Промазал, – негромко произнес воин.

– Это я просто пугал, – ответил низкий голос.

Из леса вышел крепкий широкоплечий старик. Остановившись в десятке шагов от Сида, он неторопливо наложил на лук новую стрелу и тщательно прицелился.

– Ты не дури, дядя Филин, – рассмеялся воин. – Своих не признал?

– Сид? Сид Велли, чтоб меня демоны съели! – Мельник вытаращил и без того круглые глаза и опустил лук.

Вскоре они уже сидели у костра, на котором в котелке булькала похлебка.

– Пятеро нас тут, – рассказывал Филин, – да три женщины. Вот и вся армия.

– Что ж не ушли?

– Да все чего-то ждали, надеялись. А потом уж поздно было. Успели только до леса добраться. Вот, сидим тут почитай уже неделю.

Воин огляделся. Земляки устроились со всеми удобствами: в чаще стояли замаскированные ветвями шалаши, на деревьях сушилась одежда. Один мужчина рыбачил на озере, второй только что вернулся с охоты и чуть поодаль потрошил зайца. Из-за кустов слышались женские голоса: видимо, селянки собирали в лесу корешки для похлебки. На втором кострище жарились на углях лепешки – рачительный мельник, уходя, прихватил с собой хороший запас муки.

– Что тут творится, в деревнях? – спросил Сид.

– Да что… некроманты клятые людей в скотину превратили. Разума лишили.

– Это я понял, – процедил парень. – А сами некроманты здесь есть?

– Кай говорил, в Саане сидит один, набольший. За главного, значит. Мысленно зомбями управляет. Других нету вроде.

Сид кивнул. Так он и думал. Саан – солнце в переводе с древнегалатского – самый большой город провинции. Наместник должен был обосноваться либо там, либо в баронстве Йеншир, если бы крепость не была разрушена.

– Что делать будем?

– А что делать? – изумился мельник. – Чего мы можем-то?

– Так и собираетесь в лесу отсиживаться? – зло произнес Сид. – Пока вас всех, как диких зверей, по одному не переловят?

– А ты меня не учи! – взъярился Филин. – У нас ни оружия, ни людей. Ты видал, что некроманты творят?

– Видал не меньше твоего. – Воин поднялся. – Но он всего один. Как-нибудь управимся…

Сутки он отсыпался и отдыхал у Глаза Брижитты. Потом засобирался в дорогу.

– Куда путь держишь? – поинтересовался мельник.

– В старые каменоломни. Там тоже должны быть люди.

– А где ж им еще прятаться? – протянул Филин, потом, на что-то решившись, добавил: – Вместе пойдем.

Воин кивнул, надеясь, что этот жест доброй воли означает согласие мельника начать борьбу.

Путь до каменоломен занял почти двое суток. Наконец впереди показались нагромождения скал, подножие которых было испещрено пробитыми в камне норами. Поговаривали, что заброшенные шахты, уходившие глубоко под землю, представляли собою настоящие лабиринты, в которых очень легко было заблудиться. Но жители окрестных деревень, часто ходившие сюда за камнем для строительства должны были ориентироваться в катакомбах. Сид на это очень рассчитывал. Место глухое, убежище надежное.

– Ну и как ты здесь людей искать собираешься? – поинтересовался Филин.

– Сами придут.

Сид побродил вокруг скалы, присел на корточки, дотро -нулся до каменистой подошвы. На кончиках пальцев оста -лись жирные следы сажи. Недавно здесь жгли костер. За -глянув в ближайшую нору, воин громко крикнул:

– Есть здесь кто живой?

Ответом было гулкое эхо, много раз повторившее его слова. Затем все стихло.

– Подождем, – пробормотал Сид, отыскав между двух скал удобное местечко, скрывавшее их от непрошеных взглядов.

Устроившись в укрытии, они перекусили вяленой зайчатиной и лепешками. Ожидание вышло долгим. Начинало смеркаться, с неба посыпался мелкий дождик.

– Может, напрасно ждем? – недовольно проворчал мельник, зябко поеживаясь.

В ответ Сид ухмыльнулся и знаком призвал старика к молчанию. Филин повернул голову и замер, боясь пошевелиться, поскольку разглядел в полумраке силуэты окруживших расщелину людей.

– Кто такие? – сурово спросил женский голос.

– Люди, – просто ответил воин, – галатцы…

– Откуда? – Голос несколько смягчился.

– Подпалина…

Задав несколько вопросов и убедившись, что перед нею действительно обитатели Солнечного края, женщина проговорила:

– Идемте с нами.

Вслед за провожатыми путники забрались в одну из каменоломен, долго шли по запутанным туннелям, таким низким, что приходилось все время двигаться скрючившись, и оказались в большой пещере. Здесь бьио чисто и сухо, горели факелы, дым от которых уходил в трещину свода. У стен, на деревянных настилах, покрытых сухой травой, сидели и лежали люди. Сид насчитал десять человек, среди них – троих детей.

– Нас тут много, – сказала женщина, – трое из Камнетесов, пятеро из Суховея, мы с матерью из Орлинки. Есть и другие пещеры, где люди живут. Я Вирена. – Она по-мужски пожала руку сначала Филину, потом Сиду.

На вид женщине было не больше тридцати. Была она черноволосой, темноглазой и смуглой, как большинство жителей Солнечного края. Высокая, худощавая, в мужской одежде, с коротким мечом у пояса, Вирена выглядела воинственно. Судя по уважительному тону остальных жителей каменоломен, она считалась кем-то вроде старосты маленького поселения.