Ричард Адамс - Шардик

Боль, жажда, ослепительный зеленый свет и смутные звуки яви, наплывающие откуда-то издалека. Кельдерек снова закрыл глаз, с трудом приоткрытый, и нахмурился, ощутив на голове подобие тугого жесткого обруча. Медленно и неуверенно подняв руку, он нащупал грубую повязку и провел по ней пальцами от виска к середине лба. Потом слегка надавил, и боль полыхнула огнем за глазными яблоками. Он застонал и бессильно уронил руку.

Теперь он вспомнил про медведя, но страха не испытал. Какое-то шестое чувство подсказывало, что медведь ушел. Дневной свет — насколько он видел сквозь прищуренные веки — стал гуще и насыщеннее (должно быть, с момента падения прошло порядочно времени), но не это обстоятельство успокоило Кельдерека. В голове у него начало проясняться, и он опять ощутил грубую повязку на лбу. Как человек, не обративший внимания на чуть слышный зловещий шум вдали, испуганно вздрагивает, вдруг поняв его значение, когда звук повторяется ближе и громче, — так же и Кельдерек, постепенно приходя в чувство, сообразил наконец, что означает повязка.

Он повернул голову, заслонил глаза ладонью и открыл их. Он лежал на берегу заводи, рядом с илистой отмелью, куда упал. Там все еще оставалась отчетливая вмятина от тела и две полосы, прочерченные пятками, когда его выволакивали на сушу. С другой стороны от него сидел мужчина и пристально смотрел. Когда Кельдерек встретился с ним глазами, незнакомец не заговорил и взгляда не отвел. Был он грязный и оборванный, с ершистыми рыжеватыми волосами и довольно темной бородкой, с набрякшими веками и белым шрамом на подбородке сбоку. Чуть приоткрытый рот придавал ему рассеянный, задумчивый вид и являл взору черные зубы. В одной руке он держал нож, острием которого покалывал пальцы другой.

Несмотря на дикую боль за глазными яблоками, Кельдерек улыбнулся и приподнялся на локте. Отплюнувшись комком ила и с трудом ворочая языком, он сказал на бекланском:

— Если это ты вытащил меня на берег и перевязал мне голову, то благодарю тебя. Похоже, ты спас мне жизнь.

Оборванец два раза кивнул еле заметно, но больше ничем не показал, что услышал обращенные к нему слова. Хотя он продолжал пристально смотреть на Кельдерека, казалось, все его внимание сосредоточено на ноже, которым он поочередно покалывал подушечки пальцев.

— Значит, медведь ушел, — сказал Кельдерек. — Что привело тебя сюда? Ты здесь охотился или просто проходил мимо?

Мужчина по-прежнему молчал, и Кельдерек, вспомнив, что он находится за Врако, мысленно обругал себя: ну зачем я, дурак, полез к незнакомцу с вопросами. Он все еще чувствовал слабость и головокружение, но возможно, дурнота пройдет, если подняться на ноги. Самое разумное сейчас — вернуться в деревню до темноты и посмотреть, на что он будет годен, когда сытно поест и хорошо выспится. Кельдерек протянул руку:

— Ты мне не поможешь?

Мужчина не шелохнулся, а чуть погодя проговорил на ломаном, но разборчивом ортельгийском:

— Далеко тебя занесло от твоего острова, а?

— Откуда ты знаешь, что я ортельгиец? — удивился Кельдерек.

— Далеко, — повторил незнакомец.

Кельдерек наконец догадался проверить, на месте ли мешочек с деньгами, принесенный из Зерая. Мешочек пропал вместе со съестными припасами и ножом. Это Кельдерека не особо удивило; удивительным казалось другое. Зачем этот человек вытащил его из заводи после того, как ограбил, да еще перевязал ему голову? Почему остался сидеть рядом и почему обратился к нему на ортельгийском, хотя сам ортельгийцем явно не был?

— Ты мне не поможешь? — повторил Кельдерек, на сей раз на ортельгийском.

— Да, вставай давай, — сказал оборванец, словно отвечая на другой вопрос. Рассеянный взгляд, устремленный на Кельдерека, стал более сосредоточенным, и мужчина резко подался вперед.

Опершись на одну руку, Кельдерек начал подтягивать левую ногу и вдруг почувствовал, как что-то потянуло его за правую щиколотку. Он глянул вниз: на ногах у него были кандалы, соединенные тонкой цепью в локоть длиной.

— Что это значит? — спросил он, охваченный смятением и страхом.

— Вставай, — повторил незнакомец. Потом встал сам и подступил к нему с ножом в руке.

Кельдерек поднялся на колени, потом на ноги, но пошатнулся и упал бы, не схвати мужчина его за плечо. Приземистый, ниже Кельдерека ростом, он стоял, широко расставив ноги, и в упор смотрел на него, держа нож наготове. Через несколько секунд, не сводя с него глаз, он дернул головой в сторону и промолвил на ортельгийском:

— Туда.

— Погоди! — взмолился Кельдерек. — Погоди минутку. Объясни…

Пока он говорил, мужчина схватил его за левую кисть, рванул к себе и вонзил острие ножа под ноготь. Кельдерек вскрикнул и отдернул руку.

— Туда! — Оборванец снова мотнул головой, показывая направление, и угрожающе поводил ножом перед лицом Кельдерека, заставив отшатнуться сначала в одну сторону, потом в другую.

Кельдерек повернулся и побрел по вязкой грязи, слегка поддерживаемый под локоть непонятным мужиком. Цепь туго натягивалась между лодыжками, ограничивая обычную длину шага. Несколько раз он споткнулся и чуть не упал, потом наконец приноровился и пошел шаркающей походкой, глядя под ноги, чтоб не запнуться. Оборванец шагал рядом, монотонно насвистывая сквозь зубы; изредка свист вдруг усиливался, и Кельдерек каждый раз вздрагивал и весь напрягался в ожидании еще какого-нибудь насилия. На самом деле, если бы не это, он, наверное, свалился бы с ног от слабости и тошноты, вызванной острой пульсирующей болью в ране под ногтем.

Кто же он такой, этот человек? Судя по одежде и знанию ортельгийского, он не из йельдашейских солдат. Зачем ему понадобилось вытаскивать из трясины в безлюдном месте беспомощного незнакомца, уже им ограбленного? Кельдерек пососал палец, из-под ногтя которого сочилась кровь. Если он сумасшедший… а почему бы и нет, за Врако-то? разве Рувит не сумасшедший?.. тогда остается только смотреть в оба и ждать удобного случая. Но цепь здорово затруднит дело, да и сам мужик, несмотря на свой малый рост, противник явно очень опасный.

Внезапно услышав голоса, Кельдерек поднял глаза. Они отошли от заводи недалеко — чуть дальше, чем на полет стрелы. Почва здесь все еще оставалась топкой, и лес рос густо. Впереди между деревьями виднелась поляна, и Кельдерек разглядел там людей, но не приметил ни костра, ни иных обычных признаков стоянки. Мужчина издал короткий бессловесный крик — будто пес гавкнул, — но ответа дожидаться не стал, даже шага не сбавил. Когда они достигли края прогалины, Кельдерек снова споткнулся и на сей раз упал. Мужчина пошел дальше, оставив его лежать на земле.