Ричард Адамс - Шардик

С истерической отвагой человека, прыгающего с высоты для спасения своей жизни, Кельдерек подобрал камень и швырнул со всей силы. Камень попал Бель-ка-Тразету в шею под затылком. Когда барон повалился на колени, откинув голову назад, булыжник выскользнул у него из рук и упал за спину, придавив правую голень. Несколько мгновений он неподвижно стоял на коленях, с запрокинутой головой и разинутым ртом, а потом неторопливо высвободил ногу и посмотрел на Кельдерека сосредоточенным, пристальным взглядом, еще более страшным, чем недавний гнев.

Чтобы остаться в живых, понял охотник, он должен сейчас же спуститься обратно и убить Бель-ка-Тразета, но у него на такое не хватит духу. Тихо вскрикнув, он закрыл лицо ладонями и слепо бросился вверх вдоль ручья.

Он пробежал шагов пятьдесят, наверное, когда кто-то схватил его за плечо.

— Кельдерек, — раздался голос тугинды, — что стряслось?

Не в силах вымолвить ни слова, растерянный и ошеломленный не меньше самого медведя, охотник смог лишь указать трясущейся рукой в сторону водопада. Тугинда тотчас поспешила туда, сопровождаемая Шельдрой и четырьмя-пятью девушками, вооруженными луками.

Кельдерек напряг слух, но ничего не услышал. Все еще полный страха и смятения, он судорожно соображал, как бы спастись от Бель-ка-Тразета: может, пока схорониться в лесу, а потом найти способ переправиться на Большую землю? Охотник уже собирался припустить дальше, когда вдруг до него дошло: ведь он теперь не одинок и не беззащитен против барона, как было три дня назад. Он посланник Шардика, принесший на Квизо божью весть. Конечно же, тугинда, узнав о предотвращенном убийстве, не останется в стороне и не позволит Бель-ка-Тразету разделаться с ним.

«Мы сосуды божьи, она и я, — подумал охотник. — Она спасет меня. Сам Шардик спасет меня — не из любви ко мне и не потому, что я сослужил ему службу, а просто потому, что он во мне нуждается, а значит, мне назначено остаться в живых. Бог разобьет сосуды вдребезги и воссоздаст заново для своей цели. Что бы это ни означало, ясно одно: я не погибну от руки Бель-ка-Тразета».

Он встал с земли, прошлепал через ручей и вернулся обратно к водопаду. Внизу верховный барон, опираясь на посох, разговаривал с тугиндой. Ни он, ни она не подняли головы, когда Кельдерек появился над ними. Одна из девушек разделась по пояс и сейчас промокала своей рубахой кровь, текущую из открытой раны медведя. Остальные стояли поодаль, тихие и настороженные, как коровы перед незнакомыми воротами.

— Ладно, я сделал все, что в моих силах, сайет, — угрюмо промолвил барон. — Да, я бы убил вашего медведя, кабы смог, но такому не суждено было случиться.

— Уже одно это должно заставить вас задуматься, — ответила она.

— Мое мнение по поводу этой истории не переменится. Я не знаю ваших намерений, сайет, но честно скажу вам, каковы мои намерения. Пожар пригнал на остров огромного медведя. Медведи — злобные, опасные животные, и люди, считающие иначе, терпят от них жестокий вред. Покуда зверь остается в этом диком лесу, рисковать жизнью людей не имеет смысла, но, если он перейдет на другой конец острова и начнет совершать набеги на Ортельгу, клянусь, я велю своим охотникам убить его.

— У меня нет иных намерений, кроме как ждать изъявления божьей воли, — отозвалась тугинда.

Бель-ка-Тразет пожал плечами:

— Остается лишь надеяться, что божья воля не потребует вашей смерти, сайет. Но возможно, теперь, когда вам известно, что я собирался сделать, вы думаете приказать вашим женщинам убить меня ? Само собой, я целиком в вашей власти.

— Поскольку бог еще не подсказал мне, что делать дальше, а убить владыку Шардика вам помешали, вы не представляете для нас никакой угрозы.

Она повернулась и двинулась прочь с самым равнодушным видом. Но барон зашагал за ней следом:

— Еще два вопроса, сайет. Во-первых: раз вы оставляете мне жизнь, так, может, и вернуться на Ортельгу позволите? Если вы дадите мне челн, я вам возвращу его тотчас же, не сомневайтесь. Во-вторых, что касается этого ничтожного охотника, о чьем поступке я вам сейчас рассказал. Он мой подданный, а не ваш. Полагаю, вы не станете препятствовать мне найти и прикончить наглеца.

— Я посылаю двух своих девушек на Квизо. Они доставят вас в Ортельгу. Охотника я вам не отдам. Он мне нужен.

С этими словами тугинда отошла прочь и принялась отдавать распоряжения служанкам, всецело сосредоточенная, указывая рукой сначала вверх по склону, потом вниз к реке. Барон снова было двинулся за ней следом, но потом пожал плечами, взобрался по откосу, прошел мимо Кельдерека, даже не взглянув на него, и направился к стоянке. Он старался не хромать, и ужасное, изуродованное лицо его казалось таким бледным и изможденным, что Кельдерек, уже приготовившийся защищаться до последнего, задрожал и отвел глаза в сторону, будто при виде жуткого призрака. «Он боится, — подумал охотник. — Теперь он знает, что не может взять верх над владыкой Шардиком, а потому боится!»

Неожиданно для себя самого он рванулся вслед на ним и вскричал:

— Мой повелитель! О мой повелитель, простите меня!

Но барон, словно ничего не услышав, продолжал шагать дальше, и Кельдерек долго стоял, глядя ему вослед — на багровый синяк на шее под затылком да тяжелую черную шкуру, мотающуюся туда-сюда над травой.

Больше он никогда не видел Бель-ка-Тразета.

Все утро, пока солнце поднималось к зениту, Шардик пролежал подле озерца, в тени откоса и ветвей меликона. Две девушки, сидевшие около медведя, повели себя разумно, когда тот вдруг с трудом поднялся на ноги, тяжело развернулся и полез вверх по крутому склону. Сперва они решили, что зверь слишком слаб, чтобы взобраться наверх, но когда он все-таки взобрался и, еле переступая лапами, направился вниз к ручью, старшая из них, Муни, последовала за ним, а другая пошла разбудить тугинду. Муни находилась совсем рядом, когда Шардик снова бессильно рухнул наземь, но не заметила Кельдерека, бросившись назад, за своей госпожой.

Девушки, отправленные на Квизо, вернулись еще до полуночи, так как прямой путь вверх по реке занял гораздо меньше времени, чем окольный, каким они сюда добирались. Они привезли запас очистительной мази вместе с другими лекарствами и дурманной травой. Последнюю тугинда тотчас сама дала медведю вперемешку с тонкими сочными ломтиками тендриона. Первые несколько часов снадобье не оказывало почти никакого действия, но к утру Шардик заснул крепким сном и не шевелился, пока девушки снова обрабатывали его ожоги.

На следующий день, возвращаясь из леса, где он ставил ловушки, Кельдерек наткнулся на Шельдру, стоявшую на открытом склоне в стороне от лагеря. Проследив за ее взглядом, охотник увидел поодаль необычайно высокую женщину в плаще с капюшоном, широким шагом поднимавшуюся вдоль ручья, и узнал в ней одну из жриц, встречавших их ночью с фонарем на берегу Квизо. Еще шесть или семь женщин с ношей шли за ней следом, направляясь к стоянке от реки.