Яна Алексеева - Оковы равновесия

Присев у огня и растирая заледеневшие, несмотря на перчатки, руки, я с удивлением вслушивалась в жалобы старосты. Замок Серого Льда шалил, словно пятилетний малыш. Малыш-великан, конечно. Пока обходилось без жертв, но запертые двери, пугающие фантомы, вспышки бесконтрольной магии расстраивали тех, кто жил там, да и рядом.

— …запер в подвалах Рисс и двоих мальчишек из прислуги, хорошо, что в кладовой еда была. Лидлу на голову черепицу свалил. Надо бы, чтобы лорд съездил домой, приструнил хулигана.

— Какого хулигана? — Лорд Рониа вошел в гостевой зал стремительно, магия вломилась следом волной холода.

«Раздражен, но не сильно», — привычно отметила я. Терпимо.

Староста подскочил с пышного кресла, кланяясь:

— Замок Серого Льда, мой лорд.

Я поднялась медленнее, потирая спину, отошла к огню. В пляске пламени на аккуратных поленьях мне всегда чудилась пляска стихиариев, мелких демонов моего родного мира…

— Я сейчас не могу отлучиться, даже на два-три дня, очень важные переговоры, но Катрин… — Тон лорда изменился, ушло застарелое раздражение.

— Да? — Отвернувшись от огня, я неожиданно попала в его объятия. Легкие, осторожные.

— Быть может, съездишь ты? Тебе надо отдохнуть.

Я всмотрелась в лицо лорда Рониа. Усталое, некрасивое, родное…

— Тебе тоже…

— Позже, а пока, — он поймал мою руку, — возьми это и с полным правом пользуйся.

В ладонь скользнуло кольцо, черно-синий камень в белом золоте.

Я недоуменно всмотрелась в глубину, отливающую серебром.

Где-то за границей восприятия глубоко вздохнул и, кажется, поперхнулся староста.

— Это то, о чем я думаю?

Кейв Рониа, маг, лорд и страж, кивнул:

— Ты согласна?

Посмотрела на камень. На лорда. Оценила перспективы…

Некрасивый, но привлекательный и притягательный человек, его сила, магия, власть… Это все — мне?

В глубине души трепетали вьюжные бабочки и танцевали канкан огненные феечки. Это все мне, мне, мне?!

Беру! Спасибо, спасибо, спасибо! Я не подведу!

— Согласна. — Я нацепила кольцо на безымянный палец правой руки.

Да я теперь наизнанку вывернусь, чтобы Кейв победил! Сама на блюде ему головы врагов принесу, если надо. И в замок съездить — мелочь какая!

Он мой, мой, мой, совсем!

И я теперь с полным нравом могу требовать, чтобы он чаще отдыхал…

Вспорхнув, поймала его поцелуй, скользнула губами по щеке, повторила шепотом в ухо:

— Согласна… и все же надо больше отдыхать. Мой лорд, — со странным удовлетворением сделала акцент на слове «мой», — для вас готов обед. А я спешу, спешу, спешу…

Да, я ведьма! Я знаю!

Пританцовывая, купаясь в потоках ластящейся силы, ледяной, приятной, обогнула старосту, застывшего в удивлении:

— Будьте свидетелем.

Шуганула от дверей слуг:

— Обед!

И, приобняв ошеломленную мейстре целительницу, выскользнула во двор.

Я ведаю, что надо сделать для победы. Но все это надо сделать!

Так что? Делать, делать и делать… Не останавливаться!

И где время взять на все это? Ну ведьма я или нет? Найдем…

Самое главное — быть рядом, не так ли?

Признаю, в тот миг я была пьяна, словно напилась вина. В эйфории парила.

Ни о чем подобном вроде заключения союза мы даже не заговаривали!

Мы просто были вместе, и все.

А это кольцо — супружеское. Брачное. Венчальное…

В общем, навсегда, до самой смерти вместе.

По обоюдному согласию.

И я намеревалась приложить все силы, чтобы это «вместе» продолжалось как можно дольше.

Да, мы об этом не говорили. Снова погрузились в странное состояние молчаливого понимания. И берегли его, словно тончайший стеклянный шар. И только ночами…

Да, только ночами, с того самого дня, когда я пришла в сознание, мы разговаривали о том, что нас связало. И по большей части не вслух, а прикосновениями, узнавая привычки друг друга, особенности тел, разумов, душ. О чем же еще говорить? Решение принято, следует лишь придерживаться его.

Для меня это принятие собственного чувственного и откровенного интереса к человеку, личности, силе, знаниям, всему тому, что составляет индивидуальность… К человеку почти незнакомому, удивительному и опасному, живущему в чужом мире и единственному, кто здесь сможет меня понять. Единственному, кому, пожалуй, рискну рассказать, откуда я пришла. Он надежен. Я верю ему… что говорить, я умирала от его руки! Почти добровольно.

Теперь лишь дело чести и честности быть рядом, стоять за плечом, верить, помогать. И даже любить. Это легко, потому что интерес взаимен.

Глухой ночью в сумраке спальни, всматриваясь в рождающиеся на потолке узоры из танцующих теней, мы, пережидая отголоски наслаждения, молча лежали рядом, соприкасаясь руками. Горячка страсти отступала, сознание возвращалось в реальность жарких простыней, темного дерева стен и отблесков дрожащих на сквозняке свечей в зеркалах.

Мы позволили магии расплескаться, разлиться вокруг, сплестись потоками, обжигающими вихрями промчаться по спальне, искрами выжигая на коже сложные узоры.

— Знаешь, Катрин, — негромко проговорил Кейв, — очень сложно найти магу моей силы спутницу, которая не будет шарахаться от него и в постели. И которая, допустим, не станет сбегать, пересчитывая синяки или ожоги.

— Это всегда… так? — Перевернувшись, я попыталась рассмотреть спину в поисках обещанных синяков. Череда лиловых отпечатков пальцев тянулась от талии до бедер. Там, где магия срывалась с его рук неконтролируемой волной и коснулась незащищенной кожи, слегка побаливало. Хорошо, что ожоги уже затянулись.

— Как? Больно? — Кейв задумчиво рассматривал расцарапанное плечо.

— Нет, так… энергично, утомительно, волнующе… Я, кажется, сейчас лопну…

— Хм. Я вообще-то темный, да и на стихийный лед ты не должна так реагировать.

— Как? Подумаешь, пара синяков… Вот не будем сейчас исследования проводить, мой лорд. А лед… я к нему давно привыкла, и вообще… все просто отлично!

— Хорошо, но вот с этим, — меня неожиданно перевернули, опрокинули и погладили по ключицам, — надо что-то сделать.

Я скосила глаза. У основания шеи разглядела отпечаток целой ладони. Кейв накрыл его рукой:

— Должен просить прощения…

— Тогда и мне тоже надо это сделать? — Я погладила следы ногтей на спине.

— Взаимная компенсация? — Он склонился надо мной.

— Согласна, — ловя поцелуй, пробормотала я сквозь марево вздымающейся вьюги.

Порыв ветра загасил свечи.

Ночью в маленькой портретной галерее перед отъездом в замок Серого Льда я изучала картины. В колеблющемся свете женщины на портретах казались живыми. Надменно усмехались, весело и беззаботно улыбались, перешептывались, подмигивали заговорщицки.

Мой лорд Кейв Рониа нашел меня, когда я с любопытством обследовала рамы на предмет плетений силы. Спрятанных и неактивных при свете солнца, но активирующихся ночью. Интересный эффект требовал изучения, тонкие нити, дрожащие под мерзнущими пальцами, так и взывали к моим способностям.