Яна Алексеева - Оковы равновесия

Как несущий глас справедливости и беспристрастного судейства, утверждаю, что победителем дуэли правых, несомненно, является лорд Кейв Рониа, владетель провинции Инн. По результатам поединка считаю необходимым предложить императору быть более пристрастным к суждениям Вашего окружения. Прошу обратить высочайшее внимание на решения Совета великих магов. Они имеют чрезмерное влияние на жизнь простых Ваших подданных в вопросах, не относящихся к сфере их деятельности. В частности, в вопросах судейства поединков, которые по традиции проводят лорды-посредники.

Круг также выражает обеспокоенность в связи с участившимися, по заявлению лорда Кейва Рониа, попытками прорыва границ мира древнейшими и ходатайствует о возрождении круга хранителей. По результатам исследования остатков зала истины также кратко сообщаем о том, что возможность проведения древнейшего ритуала была заложена при реконструкции дюжину сезонов назад.

Меры пресечения подобного, рекомендации и результаты дознания приложены.

Касательно ритуалиста, прикрывшего прорыв, мейстре Катрин, ведьмы в странствии, на данный момент ученицы светлого лорда Ниани, считаю необходимым заявить, что мер по принудительному ограничению силы не требуется. Уровень ее возможностей сейчас не превышает уровень подмастерья и в будущем из-за перенапряжения вряд ли достигнет высот мейстре.

Примечание для магического реестра: мейстре Катрин, ведьма в странствии, сменила статус, став госпожой Катрин, спутницей мага.

Из «Исторических заметок Гвен Арро». О небе и о любви

Стеклянный шар в моих руках мерцал и переливался перламутром. Внутри то вздымалась мелкой крошкой, то затихала, укладываясь неровными волнами, серебристая вьюга. Устало вздохнув, я аккуратно положила его на полукруглую подставку из светло-зеленого камня. На столе, кроме нее, горой навалены бумаги, лежит с десяток толстых картонных папок и рядом с письменным прибором из черного дерева простирает крылья птица-светильник, держащая в приоткрытом клюве шарик пульсирующего холодного огня.

И ничуть не жаль, что сама я теперь не могу создать такой же. Все, что было во мне магического, сейчас заперто за волшебным стеклом, вьется в ожидании нового хозяина нетерпеливой метелью. Когда-нибудь, когда еще один из сотен или тысяч миров вновь окажется на грани гибели, Сфера расколется, сила вырвется, выискивая нового носителя, возобновляя круговорот Равновесия.

А я…

Я останусь здесь. Здесь теперь мой дом, моя семья…

В конце концов, отчего же мне нельзя отдохнуть? Семь десятков миров, бесконечная круговерть смертей и возрождений, потери, потери, потери…

Неожиданно раздался мощный гудок, вырывая из печальных воспоминаний.

Я посмотрела в окно. Оно выходило на огромное поле порта подскока, а сигналил делающий разворот к швартовочной мачте пассажирский дирижабль. Огромная овальная туша, увешанная разноцветными флажками, величественно, но изящно опускалась вниз. На вантах трепетали синие и белые вымпелы, выносные гондолы изрыгали дым и пар, котлы паровика уже были отключены от магопитания, и потому пассажирскую палубу то и дело накрывало черным неотфильтрованным облаком выхлопа.

«Гвен Арро», стоместная гордость континентальных перевозок великой Андрусии.

А я — Гвен Арро, ведьма. И мне пора домой, потому что кое-кто явно не одобрит, что я опять до ночи в квартирмейстерской службе просидела.

Встав, я почему-то хихикнула. Отчего я перед самой собой так иносказательно выражаюсь? Рой совершенно точно опять будет ругаться, бегать кругами, ухаживать за бедной больной мной, а потом звать врача и вместе с ним читать нотации.

Подхватив тонкую трость, что стояла у широкой резной спинки моего кресла, неторопливо двинулась к выходу. Десять шагов до монументальных дверей из красного дерева с ручками в виде кошачьих голов, коридором, недавно лишенным ковровой дорожки и щеголяющим голым серым паркетом, кивнуть адъютанту, пристроившемуся за правым плечом. Семь ступеней вниз, холл с витражными окнами от пола до потолка. Фаэтон у крыльца.

Устроившись на подушках и прикрыв глаза, я страдальчески скривилась. Да, Рой, в чем-то ты прав, нога еще болит, и преизрядно, но… но!

Гвен Арро, живая легенда, не может позволить себе слабости. Пусть и чудом осталась жива…

Кажется, горел даже воздух. Энергия огненной волной расходилась в стороны, сбивая и сминая в горячие лепешки технику, щиты, дома, людей… В кольце невысоких каменных стен на площади маленького городка бушевал вихрь. Стихии, подчиняясь своим обезумевшим воплощениям, сплетались в яростном ярком клубке.

Смотреть даже сквозь тройной фильтр на бешеную схватку оказалось демонски больно. Из-под оправы катились слезы. Дышать было больно, пытающая взвесь пыли, огня и магии буквально кромсала в клочки легкие. Но защита, защита из Света и Тьмы, позволяющая выживать в эпицентре смертоносного кошмара, еще держалась. Хотя два мага, стоящие рядом, лицами стали похожи на живых покойников.

Шенн Тар, перехватив искрящий тьмой арбалет, кивнул. За шумом рушащихся стен я не расслышала приказ, но угадала по движению губ:

— Начали.

И мы, смертники из Леса, разом вышагнули из-за бруствера.

Дальше…

Только отдельные картинки мельтешат перед глазами.

Трассы выстрелов, буквально проламывающие мне дорогу сквозь буйствующую вьюгу.

Кровь под ногами.

Леденящее прикосновение стекла к разгоряченной ладони.

Удар, удар, удар… сила сшибает с ног, я валюсь на четвереньки, прижимая к груди Сферу, чувствую, как плавится на плечах доспех.

И понимаю, что они нас просто не замечают.

Воплощения выясняют отношения… а мы — мошки, бьющиеся о стекло…

Рядом падает маг… Рой? Нет.

На запястьях наливаются золотистой силой Оковы.

Снова выстрелы из-за спины.

Три, два… выдох, и я проламываюсь сквозь вихрь…

Падаю под ноги этим двоим… уже не людям…

Надо мной вздымается волна… осколки стекла расплавленным дождем рушатся вниз, просто стекают с двух сцепившихся в клинче фигур…

Больно-о… Амулеты защиты, напитанные лучшими магами, с треском взрываются, пришпиливая меня к камням бывшей мостовой…

Но…

Золото льется из меня… вместе с кровью.

Я тоже не человек уже…

Я — воплощение долга…

Сфера на воздетых вверх руках раскрывается, словно лилия…

Золотая сеть, раскинув крылья, падает вниз, погребая под собой вьюгу тьмы и света, огонь, лед, смерть и жизнь…

Мою жизнь.

Из обессиленно упавшей руки выкатывается Сфера. Снова цельная, закрытая…

Неразрушимая ловушка для силы… навечно запертой…

Глядя в бесконечно-голубое небо, лежа в круге пепла, оставшегося от двух полных воплощений стихий, я улыбаюсь растрескавшимися губами.