Терри Брукс - Странствующий Морф

Она пережила момент паники, но переборола и отбросила ее. Она была ребенком своей матери, напомнила она себе. Ребенком своей матери–воина. Никакой паники не разрешалось.

Она пробежалась пальцами по коротко–остриженным светлым волосам, закинула за плечи Пархан Спрэй и стала исследовать землю на предмет следов шин. Она нашла их почти сразу. Так , подумала она, не стоит волноваться . Она пробежалась по перечню ответных действий на возможные угрозы, которые уберегут ее. Если она увидит огни, то отодвинется подальше от них. Если услышит шум, то же самое. Если только не решит, что они от Призраков. Если заметит движение, замереть. Держаться подальше от всего, пока снова не прояснится, и тогда она сориентируется и найдет свой путь. В общем, она знала, куда идти и что искать. Прежде она терялась в местах еще более опасных, чем это, и она была гораздо моложе, когда это происходило. Это просто была еще одна вариация знакомого испытания. С ней все будет в порядке.

Но слабый голос предупреждал ее быть осторожной. Как раз перед тем, как упасть с крыши вездехода, она заметила что–то странное. Огромная уродливая тварь появилась из тумана, что–то смутное человекообразное. Он на мгновение неуклюже появился в поле зрения, идя вертикально как человек, но гораздо крупнее, а затем снова исчез. Она потеряла концентрацию и в следующий момент упала. Она до сих пор не знала, было ли реальным то, что она увидела. Однако, кажется это было настоящим, и этого оказалось достаточно, чтобы она забеспокоилась.

Она понятия не имела, где в данный момент это находилось, и не думала, что ей хотелось это узнать.

Внезапно справа от нее раздался глухой хлопок, бум, но слишком далеко, чтобы представлять угрозу или определить, что это было. Она посмотрела в направлении этого звука, но ничего не увидела. Она продолжила идти, стараясь придерживаться прямой линии, следуя по следам вездехода, которые были достаточно видны на мягкой земле даже в тумане и темноте. По мере продвижения, она вернула часть потерянной уверенности, ее беспокойство над сложившимся положением стабилизировалось, а решимость укрепилась. Чтобы сбить ее с толку, потребуется нечто похуже, сказала она себе. Гораздо хуже.

Она поймала себя на мысли о разговоре, который она подслушала предыдущей ночью между Ястребом и Тессой. Ребенок. Они собирались завести ребенка. Это заставило ее улыбнуться. По ее мнению, эта жизнь давалась взамен потери Белки. У нее будет новый ребенок, маленький мальчик или девочка, о котором надо заботиться. Тесса разрешит ей помогать; она в этом уверена. Она будет читать этому ребенку точно так же, как она читала Белке и Свечке. Она будет присматривать за ним, когда Тесса будет слишком занята. Она проследит, чтобы он был в целости и сохранности.

— Интересно, как они назовут его, — рассеянно пробормотала она.

Она остановилась, внезапно сознавая, что она нарушила молчание без особой причины. Она стояла неподвижно, вглядываясь в туман и прислушиваясь. Ничего. Какая же ты глупая! с ердито упрекнула она себя. Она понимала, что не стоит говорить вслух.

Ее мать хорошо научила этому. Она должны быть более осторожной.

Какое–то движение, замеченное уголком глаза, привлекло ее внимание и она нацелила Пархан Спрэй. Она уже сняла его с предохранителя, пальцы работали слаженно и быстро, предчувствуя, что ей понадобится стрельба без пауз. Она стояла, вглядываясь во мрак, прислушиваясь и наблюдая. Она была очень напряжена и перестала дышать. Ничего не двигалось. Никакие звуки не нарушали тишину. Она подождала, сколько смогла, затем подождала еще немного.

Откуда–то издалека она услышала крики, резкие и наполненные ужасом. Крики превратились в вопли и молили о пощаде. Она хотела заглушить эти звуки, но не смогла.

То, как они резко обрывались, подорвало ее обороноспособность, которая утекала как вода.

Мама , сказала она себе перепуганным шепотом в своем сознании.

Она снова пошла, держа наготове Спрэй, снятый с предохранителя и блокировки. У нее похолодело внутри, ее кровь превратилась в лед. Она слышала такие вопли раньше, и они всегда означали одно и то же. Кто–то умирал. Но только не тот, кого она знала, говорила она себе. Только не те люди, о которых она беспокоилась.

Только не Призраки.

Она услышала голос своей матери, поющий ей.

Она повторила про себя эти слова, молча шевеля губами. Она не переставала думать о ее тренировках быть осторожной или каких–то еще. Все, о чем она могла еще думать, состояло в том, чтобы переставлять одну ногу за другой. Она просто хотела, чтобы между ней и теми звуками воплей было как можно больше расстояние. Она просто хотела, чтобы эти вопли исчезли.

Потом внезапно они исчезли, и она снова осталась одна с тишиной. Она продолжала идти, неуклонно и обдуманно двигаясь по этой пустой, мрачной местности. Холод внутри ослабевал. Страх уменьшался. С ней все в порядке, говорила она себе. Дух ее матери был с ней, а ее мать никогда не позволит, чтобы с ней что–то случилось.

Весь мир вокруг нее был огромным котлом тьмы и клубящегося тумана, густым непроходимым супом. Но это тоже закончится. Придет утро, засияет свет, туман рассеется и мир вернется. Ей просто нужно быть терпеливой. Просто нужно оставаться сильной.

Потом внезапное движение разорвало ленивый водоворот пелены с одной стороны, и она почувствовала, как силы покидают ее.

Ястреб стоял, вглядываясь в туман, в котором исчезли остальные Призраки, размышляя, что он должен делать. Он даже не был уверен, в какую сторону кто пошел, кроме Ягуара и Каталии, поэтому он направился вслед за ними. Он по–прежнему слышал звуки погони сзади и справа, но они были слабыми и рассеянными, и он подумал, что ополчение, наверное, отказалась от нее, обескураженная отсутствием видимости. Тем не менее, он держался настороже от любого признака возобновления их усилий, двигаясь так тихо, как только мог. Он заметил отметины следов вездехода на участках мягкой земли и последовал за ними во мраке. Где–то впереди Призраки остановятся, чтобы подождать его. Он не так сильно волновался за тех, кто находился в машине, как о тех, кто шел пешком. Особенно, за Медведя, потому что, скорее всего, большой ребенок был еще где–то позади него.

Появилась пара огромных, как фары, блестящих глаз, и его горло сжалось от шока. Потом глаза моргнули и материализовался Чейни, качая огромной лохматой головой из стороны в сторону и высунув язык. Большой пес не спеша подошел к нему, как будто все так и должно быть, выглядя равнодушным и спокойным.