Кристофер Голден - Охотники за мифами

— Скажите же мне хоть кто-нибудь, что случилось? Сколько времени? Как долго мы тут…

— Тсс! — шикнула на него Кицунэ, обнажив клыки.

Оливера удивила обида, мелькнувшая в нефритовых глазах, но он не особенно смутился — успел привыкнуть к ее постоянным загадкам.

Он натянул плотную белую хлопчатобумажную рубаху и начал торопливо застегивать пуговицы непослушными спросонок пальцами, умоляюще глядя на Фроста.

Зимний человек сделал ему знак поторопиться.

— Ты спал несколько часов. Маловато, но спасибо и на этом. В деревне кирата. Вот-вот начнут искать нас — вынюхивать, проверять каждый дом, всех и вся.

Оливер тихо выругался и потянулся за ботинками. У них была резиновая подошва, и он надеялся, что ботинки окажутся не настолько современными, чтобы привлечь внимание. Конечно, у многих Заблудившихся могла иметься современная одежда — то, во что они были одеты, когда пересекли Завесу. Так что спасибо и на этом.

Нагнувшись, чтобы завязать шнурки, он краем глаза уловил какое-то движение возле двери и отпрянул назад, готовясь отразить удар. Но это оказался Ларч. Все время, пока они разговаривали, англичанин стоял в темноте, выглядывая в окно, смотревшее на улицу. Даже в полутьме было заметно отчаяние в его глазах.

— Пожалуйста, скорее! — чуть не плача, взмолился он. — Нельзя, чтобы вас нашли здесь! Я старался помочь вам, теперь вы помогите мне, покиньте мой дом…

— Мы торопимся, как можем, мистер Ларч! — рявкнула Кицунэ, и ее слова пролетели по комнате, словно стрела.

Оливер пробрался к погасшему камину — в памяти тотчас всплыли обрывки ночного кошмара — и схватил лежавшее на каминной полке ружье. Быстро обернулся и прищурился, разглядывая Ларча.

— Куртка! Вы сказали, у вас найдется что-то для меня.

Ларч помчался в спальню и почти сразу вернулся с длинным, толстым шерстяным пальто серого цвета.

— Возьми! Но не оставляй здесь своих вещей. Ничего! Избавься от них где-нибудь в другом месте.

— Кицунэ, черный ход! — прошептал Фрост.

Женщина-лиса метнулась в темноте к задней двери, выскользнула в ночь и тут же растворилась в сиянии луны и звезд. Оливер, затаив дыхание, смотрел в дверной проем, одновременно надевая пальто и забрасывая за плечо ружье. Фрост схватил его парку, разбросанные по комнате вещи, глянул в окно, выходящее на улицу, тоже ринулся к черному ходу… и наткнулся на Кицунэ.

— Пока ни следа. Но конечно, они и тут будут рыскать. Повсюду.

Зимний человек колебался не больше секунды, а потом вышел из дома вслед за Кицунэ. Оливер замешкался. Оглянулся на Ларча. Ему не хотелось уходить. В некотором смысле, он уже нашел то, что искал с тех пор, как они с Фростом в первый раз пересекли Завесу. Волшебство. Свободу от жизненных перспектив, что так тяготили его. Какая-то часть его души страстно желала остаться — посидеть немного в доме, потом осмотреть деревню, побродить по окрестностям…

Бросив тоскливый взгляд на бесчисленные книжные полки Ларча, он снова почувствовал укол зависти. Наконец глубоко вздохнул, кивнул англичанину и вышел за дверь.

Холод обжигал. Хотя огонь в камине Ларча давно погас, домик все-таки хранил тепло. А снаружи бушевал пронизывающий ветер. Оливер почувствовал, как его колотит дрожь. Чтобы согреться, он застегнул пальто и поднял воротник.

Фрост показался слева от него, Кицунэ — справа. Оба с тревогой смотрели по сторонам. Увидев Оливера, зимний человек кинулся к нему, обгоняя порывы северного ветра, и они вдвоем поспешили к Кицунэ. Фрост по-прежнему держал в руках старую одежду Оливера. После того, что Ларч сделал для них, они не могли выбросить ее вблизи его жилища. Правда, Оливер был уверен в том, что кирата, войдя в дом, все равно учуют запах своей добычи. Но уповал на то, что этого не случится.

До рассвета оставалась лишь пара часов. Деревню окутывала тишина. Лишь ветер свистел в садовых деревьях да под стрехами крыш самых высоких домов. Они быстро двинулись на восток — мимо постоялого двора, мимо здания, похожего на крытый рынок. Впереди Дорогу Перемирия пересекала другая, поплоше. Обычный грязный проселок, годный разве что для повозок и телег. Она ответвлялась от главной дороги, и по обеим ее сторонам стояли дома, выглядевшие гораздо более плачевно, чем те, что красовались вдоль Дороги Перемирия.

Беглецы молча шли между домами. Кицунэ останавливалась, принюхиваясь, — при свете луны ее меховой плащ блестел, как огонь, — и снова направлялась вперед, ручейком струясь в полумраке. Они достигли угла большого дома. Рядом был разбит цветник — Оливер отогнал мысль о том, как плохо приходится цветам в такую погоду… И тут Кицунэ опять замерла.

Фрост, казалось, не сразу это заметил — слишком уж сосредоточенно обозревал окрестности. Оливер инстинктивно схватил его за плечо. Ладонь обожгло таким холодом, что он, зашипев, отдернул руку.

Этого оказалось достаточно. Зимний человек сердито оглянулся на Оливера, но заметил Кицунэ. Ее словно парализовало, как будто сам Джек Фрост заморозил женщину-лисицу на месте. Непохоже было, что она собирается на кого-то напасть, — в позе, скорее, чувствовались настороженность и страх. Глаза расширились, грудь быстро-быстро вздымалась и опускалась.

— Неужели нам придется… — мрачно произнес Оливер.

Она оскалилась. Его голос — или, может быть, сами слова — вывели ее из транса, в котором она пребывала.

— Они рядом, — прошептала Кицунэ, глядя на Фроста. — По крайней мере один, прямо впереди. А может, и двое. Остальные тоже близко. Здесь нет другого пути?

Зимний человек покачал головой — так медленно, что даже сосульки не зазвенели. Из его глаз струился бледно-голубой туман, собираясь маленькими облачками вокруг лица.

— Убежать нельзя. Мы либо погибнем, либо сумеем остаться в живых. И путь наш лежит впереди.

Она печально склонила голову и еще раз глубоко втянула ноздрями ветер, несущий запах их врага. Потом скользнула к Оливеру и коснулась ремня, на котором висело зачехленное ружье:

— Меч в ножнах — не оружие, а украшение.

Оливер снял с плеча ружье и расстегнул чехол. Вытащил ружье, убедился, что оно заряжено. Достал горсть патронов и рассовал по карманам пальто. Потом кивнул Кицунэ, сообщая о своей готовности.

Кицунэ подняла капюшон, скрывая свои нефритовые глаза:

— Будь осторожен.

И, едва отвернувшись, уже изменилась, уменьшилась, упала на четвереньки. Лиса метнулась от дома через узкую, выбитую колесами дорогу к фермам, лежавшим к северу. Фонари на Дороге Перемирия не горели, и все вокруг освещалось лишь булавочными вспышками золота на ночном небе. Издали Кицунэ казалась темной тенью, стелющейся у самой земли. Из своего укрытия Фрост и Оливер смотрели, как Кицунэ юркнула в темноту меж двух коттеджей на той стороне дороги.