Кристофер Голден - Охотники за мифами

— Иди сюда, Киц! Рада видеть тебя целой и невредимой! — приветствовала ее Дженни.

Все вошли в дом, причем Оливер шел последним, чтобы дать Приграничным возможность сполна насладиться встречей.

— Она? — прорычал Гонг-Гонг. — Ты?! Да я собственными глазами видел, как кирата тащил тебя! Ты же сдохла, болотная нечисть!

Дракон ткнул в Дженни острым когтем, и стало ясно, что он сильно вырос — чуть ли не в два раза, — а туловище его по-змеиному свилось в кольца. Такая перемена испугала Оливера, особенно когда он заметил, как хвост дракона покачивается в воздухе: словно жало скорпиона, который готовится нанести удар.

Дженни рассмеялась ему в лицо.

— Ты даешь мне нежнейшие прозвища, милый.

Кицунэ высвободилась из ее объятий:

— А ведь правда, подружка. Мы думали, ты погибла.

— Как тебе удалось… — начал Голубая Сойка.

— Они плохо постарались, — ответила Дженни Зеленые Зубы. В выражении ее лица, особенно в оскале рта, мелькнуло что-то коварное. — Слухи о моей преждевременной кончине разносят постоянно, но лишь выдают желаемое за действительное. Посмотрите — разве я не хорошенькая! Увидав такую милашку, все сразу забывают, насколько опасной она может быть. Мне пришлось несколько часов отмываться от крови этих тупых и наглых котят.

Они еще продолжали разговор в том же духе, но Оливер уже не слушал. Он был рад, что Дженни спаслась и сумела добраться до острова Канна. Мазикины обнаружили местонахождение профессора еще до нападения Охотников, поэтому не было ничего удивительного в том, что она поджидала их здесь. Она знала, где искать, к тому же ей-то не пришлось тащить с собой обузу — обычного человека.

Но теперь путешествие закончилось. Оливер добрался до места назначения.

— Вы профессор Кёниг? — спросил он, огибая группу Приграничных и входя в комнату. В камине пылал огонь, рядом стоял человек, зажав в левой руке нераскуренную трубку. — Дэвид Кёниг?

Профессор кивнул.

— Да, я. А вы, следовательно, — мистер Баскомб. Дженни поведала мне о вашей одиссее, сэр. Сочувствую.

Оливеру казалось, что сердце его вот-вот выскочит из груди. До этого момента в самой глубине души он не верил, что профессор Кёниг еще жив и что он вообще существует.

— Значит… это правда? — сказал он, еле заметно кивнув. — Все, что о вас рассказывают?

Старик улыбнулся и положил трубку на каминную полку.

— Если вы имеете в виду историю моего путешествия за Завесу — истинная правда. Но, признаюсь вам, мне не верится, что я — единственный нарушитель границы, которому удалось избежать казни. Может быть, долгое время не было других… Но во всяком случае, среди ныне живущих — точно единственный.

Гонг-Гонг грелся у камина, подобравшись к огню так близко, что казалось, его борода в любой момент может вспыхнуть. Голубая Сойка и Кицунэ тихо, но мрачно беседовали с Дженни Зеленые Зубы. Но хотя Оливер и осознавал их присутствие, на секунду ему показалось, что весь мир исчез — остались только профессор Кёниг и он сам.

Он шагнул к профессору. С мокрых волос и пальто стекал тающий снег.

— Приграничных так много, что кто-то из них наверняка проводил людей за Завесу. Но я не понимаю одного. Почему всех Вторгшихся подвергли казни, а вам удалось ее избежать?

— Видите ли, мистер Баскомб, — произнес профессор, — мало кто из Приграничных осмеливается нарушить закон таким образом. Еще реже Вторгшемуся дозволяется остаться в живых. Думаю, прошло не меньше века с момента последнего помилования нарушителя границы до моего проникновения за Завесу. Каждый подобный случай становится легендой. А я, видите ли, по роду занятий — собиратель фольклора. Изучаю восточноевропейские легенды.

Старик говорил и говорил, а Оливер невольно возвращался мыслями к той ночи, когда бушевала вьюга, и раненый, гонимый Фрост проскользнул в окно маминого салона. Миг, когда они с Фростом, преследуемые Сокольничим, бросились с обрыва в океан, навсегда впечатался в его память. Тогда он впервые проник за Завесу. Он думал об отце, изувеченном и убитом, о Песочном человеке, о Джулианне, но больше всего — о Колетт, которая находилась сейчас там, за Завесой, далеко от острова Канна.

— Мне очень жаль, профессор, — сказал он печально. — Правда. Я бы все отдал за возможность спокойно посидеть у камина и за чашкой чая послушать вашу историю. Если мне повезет так же, как вам, то, клянусь, я непременно приеду, и мы поведаем друг другу все — от начала и до конца, и плохое, и хорошее. Но сейчас я в опасности. Мы все… всем нам, — он развел руки, показывая на всех Приграничных, — угрожает опасность. Мои товарищи путешествовали со мной, они помогли мне выжить, но перед ними стоят другие задачи, которые нужно решить как можно скорее. Я обещал им не тратить ни секунды впустую.

Печальная улыбка коснулась губ старика.

— Понимаю. Просто очень давно я не мог ни с кем поговорить обо всем этом. Бывает весьма нелегко, когда твои самые безумные мечты осуществляются, а ты не имеешь возможности поделиться правдой с другими.

Оливер посмотрел на остальных. Спутники давно прервали свою беседу и прислушивались к их разговору. Кицунэ улыбнулась ему, но Голубая Сойка казался сильно обеспокоенным. В его глазах блеснул опасный огонек. Оливер сделал вид, что ничего не заметил. В конце концов, он сделал все, что мог. Что еще хочет от него обманщик?

— Доверьтесь мне. Я понимаю вас, — сказал он профессору, не обращая внимания на Сойку. — Я всегда верил в волшебство, но мне всегда не хватало… сам не знаю чего.

— Доказательств! — прорычал Гонг-Гонг. — Вот чего они вечно хотят, людишки! Доказательств!

Кицунэ подошла ближе, и глаза старого профессора при взгляде на нее засияли. Оливер не знал, была ли причиной тому лишь ее красота, или Кёниг тоже осязаемо чувствовал окружавшую женщину-лису магию.

— Профессор… Дэвид, — сказала она, — мы действительно не можем остаться. Смерть гонится за нами по пятам. Над головой Оливера висит смертный приговор. Пожалуйста, сэр, скажите ему — как вам удалось добиться помилования? Почему ваш смертный приговор был отменен?

В доме стало теплее — не только от весело потрескивающего и пляшущего огня в камине, но и от дыхания всех собравшихся в комнате. Голубая Сойка протиснулся мимо Гонг-Гонга с Дженни, встав между профессором и Кицунэ, так что образовалось нечто вроде круга. Оказавшись в центре внимания, Дэвид Кёниг робко улыбнулся.

— Мне хотелось бы, чтобы мой рассказ оказался интереснее или чтобы в нем было что-то необычное… Но, честно говоря, ничего необычного мне в голову не пришло. Я не нашел ничего умнее, как просто попросить.

Оливер уставился на него.

— Не понимаю.

Профессор пожал плечами, чуть ли не извиняясь: