Ратибор Степанов - Призма-2

— У народа ванов что в Аратте две части было, у асов и панов есть. Энты, знаю обладают ключом к Книге. Но давно распались они на более мелкие роды. Где их искать.

— У друидов Кельтики одна или две части. Дед мне говорил (Антин кивнул согласно). В крае Иньском, у динов и серов, в Семиречье, в Кемь-стране и Русколани у русов, в Балтике у селов. — вспоминая загибал пальцы Ксант.

— Да, по всей земле, по всей ойкумене. Сохранились ли они. Я даже не знаю сохранились ли роды великие. — сел Антин на скамью и закручинился. — Нет, ничего у нас не получится. Невыполнимая задача. Даже для Великого ведуна сальвинов. Нашу то часть ты надежно спрятал? — вдруг встревожился ведун. — Для Нафанчара Книга судеб, все одно что Копье Судьбы. Для него это смерть. Кромешные все отдадут за то чтобы ею овладеть. Но мне не говори где она.

— В надежном. Место это знать может только следующий Главный ведун сальвинов, мой сын Венигард. — Ксант сел рядом с дядей на скамью и положил свою правую руку ему на плече. — Не кручинься дядя Антин. Лиха беда начало. Выпала нам доля трудная, почин совершить. Нельзя нам с Пути Прави сходить, а иначе умножим зло и тогда закроются Ворота Сварги для родованов и останутся они во мраке кромешном на веки вечные, где только тьма и срежет зубов.

— Ладно, племяш, уговорил, — улыбнулся прежний Антин, отбросивший сомнения, страх и неуверенность. — Сигай в Междумирье. Да смотри на рожон не лезь. Гонца найди и вертайся. Не ровен час машту на штурм пойдут. — Главный ведун согласно закивал.

— Конечно, конечно. Одна нога там, другая здесь.

— Не проще, когда одной ногой только туда заходишь. Но безопаснее. Поэтому давай, племяш, действительно в Междумирье ступи одной ногой. Если что, я постараюсь выручить, за вторую ногу ухвачусь.

— Угу. — Ксант уже намазал ноздри чихун-травой и расположился на скамье. Прошло несколько сун, веки его затрепетали, глаза закрылись. Ксант был в Междумирье.

— Каждый раз по новому, — подумал ведун, оказавшись в тонких мирах. «Перекресток миров», Междумирье, так называли эту Суть пращуры. Сердце не-бытия, перекресток всех миров не-бытия. От самой мелкой частицы, до вселенных. Вход туда был разрешен только Посвященным. Великим посвященным. Ступив туда, не все возвращались обратно. Незнание вело к опасности, опасность — к смерти. Единицы знали правила и законы тонких миров. Проводники, Странники и конечно, Иерархи. Эти старожилы многое могли бы рассказать о тонких мирах. Но даже они не все знали о них. Все о тонких мирах не знал никто. Даже Ан Вседержитель, создатель Бытия, вернее само Бытие.

Когда-то давно (назовем это так) Ан создал свой образ — не-бытие. Образ создал свой образ, а тот свой. И пошло-поехало. Возникло пространство и время (для удобства систем попроще), бесконечное, но вечное число миров, от микрочастиц до вселенных. У каждой был свой Создатель, в той или иной степени похожий на Великого Создателя. В каждом из создателей, в каждом мире была частица Великого Создателя, Истинного Бытия. Но образ не есть оригинал. Нашлись создатели возомнившие себя Великим Создателем, от гордости. И в гордыне своей творили они все более искаженное псевдобытие, искаженную реальность. Свобода воли подарок своим детям. Но все больше миров стали походить на тень Истинного Бытия. Не выдержал великий Создатель, вмешался. Где дела совсем худо пошли те миры уничтожал, а где шанс оставался давал Путь возвращения к Богу, Истинному и Милосердному. Путь Луны (Дыя) или Путь Солнца (Анориса). Путь познания — в борьбе противоположностей, путь веры — в просветлении и молитве. Путь Сердца и Разума.

Жалкие изображения, копии — иллюзии, не-бытие. Если бы не мир Бога — Святой Дух…

Светло-серая пелена, цвет мог меняться, окутала Ксанта закружив в своем водовороте. Хаос — могло показаться впервые вступившим сюда. Только на первый взгляд. Миры, самопроизвольно выстраиваемые по незыблемым правилам, ведомым только Иерархам.

Пелена рассеялась, открывая ведуну внепространственные, вневременные просторы. Просторы неподвластные человеческому разуму. Просторы, усыпанные мириадами разноцветных, больших и малых светящихся звезд и точек, являющих собой и атомы и солнца. Где-то среди них блуждала и его сущность. Ее он с трудом, но научился находить. Сейчас ему была нужна сущность гонца, молодого Славки. Ни по чем бы не найти ее, если бы Главный ведун не научился ставить «метки», определяющие сущность в Междумирье. Ведун сейчас находился на одной волне с ним, в одной «плоскости». Той, что соединяла их одним измерением, но и прямой, словно две точки отрезка. Именно в этой «плоскости» искал сущность Славки Главный ведун. «Плоскость» горела мириадами «звезд», но той, которая была нужна, не было. Неужели ведун ошибся? Или? Или физическое тело его погибло, отправив остальные в Путь. Ксант мучительно думал об этом, не находя ответа. Отправляться на поиски было полным безумием. Возвращаться не хотелось. Ксант надеялся на встречу со Странником. Но контакт мог быть лишь односторонним. Только сам Странник решал необходимость встречи. «Пока не поздно пора возвращаться» — подумал Ксант, и мгновенно преодолев светящийся коридор, открыл глаза. За ним внимательно наблюдал Антин.

— Ну как? — сразу спросил тот, с надеждой, вглядываясь в глаза Ксанта. И тут же прочитал в них ответ. Ксант впустил его в свой мозг.

— Видел?

— Да, — с грустью проговорил Антин. — Он мертв. Вряд ли это твоя ошибка.

— Надеюсь, что я не прав.

Антин с надеждой спросил.

— Больше никого не встретил? — Главный ведун отрицательно покачал головой. — Ничего, мы еще повоюем! — бодро воскликнул ведун Дыя. Ксант встал со скамьи и стянул веревкой свои длинные волосы.

— Нам нужно отправить новых посланников. На север и в Высший Совет Субарты. Я слышал рассказы беженцев из Ура и Варки. Складывается такое впечатление, что мергулы слишком много знают о нашей волшбе. Тебе не показалось?

— Возможно, возможно. Я понимаю о чем ты. О предателе. — Ксант промолчал. — Этому могут быть и другие объяснения.

— А если это правда?

Антин вдруг помрачнел, сгорбился, превратившись в старика.

— Если это правда, остается только уповать на волю Светлых богов.

Наступил вечер и дозорные со стен видели только надвигающееся море огней. Огней несущих смерть. Они медленно приближались под устрашающий звук барабанов. Первые стражники застыли на стенах в изготовке, как вдруг огненное море остановилось, замерло. На несколько сун установилась тишина. Пока откуда то из дальней темноты на город не устремились огромные пылающие шары. Вступили в работу осадные орудия.

Город запылал. Светло стало как днем от огня пожарищ. Один за другим падали горящие смоляные шары на крыши домов, стены, сады сальвинов. Заискрились над крепостными зубцами молнии заклинаний мергулов. В городе вечевой колокол бил набат. Тревожный сигнал призвал защитников города к оружию. Над Южной стеной послышался рокот и стали видны фиолетовые вспышки. Мергулы начали новый штурм. Все пришло в движение. Крепость напоминала подпаленный улей. Всюду бегали люди. Кто-то тушил свой дом, кто-то сбивал пламя с одежды соседей, кто-то, прихватив меч бежал к Южным воротам. Мимо проносились ратники, лязгая щитами, совсем юные сальвины двигались с донесениями, женщины прятали детей в подвалы, а небольшой отряд инженеров тянул огромную боевую машину, намереваясь установить ее в направлении вражеской атаки.