Андрей Кощиенко - Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина

— А в юбке — легче, — парирует Чжу Вон, — такое ощущение, что ты забыла как должна вести себя девушка. Эта твоя выходка в казино… Сначала я разозлился, решив, что ты это специально, но потом вспомнил, что ты не помнишь и это тебя спасло. Но мне интересно. Объясни, зачем тебе понадобилось возвращать мне фишки?

— Ну…у, — задумчиво тянет Юна, видно соображая, что сказать, — Это же твои деньги? Ты мне их дал, я тебе возвращаю… Тридцать долларов, не такая большая сумма…

Выслушав, Чжу Вон, секунд пять, прищурившись, смотрит на дорогу.

Бац!

Наклонившись вбок, Чжу Вон довольно сильно хлопает девушку по коленке ладонью.

— Ай! — подпрыгнув от неожиданности, вскрикивает Юна, и, смотря с недоумением, резко отодвигается к дверце, — ты чего?!

— Ты, — не поворачивая к ней голову и продолжая смотреть на дорогу, произносит Чжу Вон, — мелкая, неблагодарная девчонка! Ты что такое только что сказала? Ты назвала меня жадным?

— Когда? — непонимающе смотрит на него Юн Ми.

— Только что. Когда сказала, что я купил тебе фишек всего на двадцать пять баксов?

— А что, это большая сумма? — недовольно отвечает Юн Ми, осторожно прикасаясь к месту удара на ноге, — я чуть не проиграла всё из-за этого. Никогда не думала, что олигархи ( произносит это слово по-русски ), дают так мало денег девушкам на развлечения! В кино показывают по-другому…

Секунд десять Чжу Вон озадачено смотрит на дорогу.

— Оле… — что? — пытается повторить он услышанное слово.

— Олигархи, — с недовольным выражением на лице повторяет Юн Ми, — это… чоболи… по-немецки…

— Тссс… — пренебрежительно выдыхает сквозь зубы Чжу Вон, — вместо того, чтобы извиниться, она ещё умничает! Нет, тебя определённо нужно проучить!

Чжу Вон вновь вскидывает вверх правую руки с раскрытой ладонью, впрочем, не торопясь её опускать.

— Только попробуй! — восклицает Юн Ми прижимаясь спиною к дверце автомобиля и подняв к лицу руки со сжатыми кулачками.

— А то что? — насмешливо интересуется Чжу Вон, бросив на неё взгляд.

— Получишь! — обещает та.

— Ха! — пренебрежительно говорит парень, опуская руку на руль, — только посмотрите на неё! Ты действительно думаешь, что справишься со мною?

— Всё равно, получишь… — хмуро отвечает Юн Ми, продолжая прикрывать левым кулаком подбородок, а правым — солнечное сплетение.

— Я готовлюсь к конкурсу для поступления в корпус морской пехоты, — улыбаясь, говорит Чжу Вон, — а ты, к какому конкурсу готовишься? Уж точно, не к такому!

— Пффф… — презрительно выдыхает Юна, — что, показывать свою силу на тех, кто явно слабее, одно из условий для поступления в твой корпус?

— Глупости не говори, раз не помнишь — хмурится Чжу Вон, — ассоциация ветеранов морской пехоты имеет самый большой почёт от общества. Больше, чем у выпускников Коре и землячество Кенсандо. Поняла?

— И что там ассоциация говорит о насилии в отношении женщин?

— О каком насилии? — искренне не понимает Чжу Вон, — Это ты о том, что я тебя шлёпнул? Смотри, недотрога какая! Нужно будет, ещё получишь!

— Это с чего это вдруг? — окрысивается Юна.

— Ты младшая, — удивлённо говорит в ответ Чжу Вон, — должна слушаться. Кроме того, ты играешь роль моей девушки, значит, тоже должна слушаться. Что тут непонятного? Какое насилие?

Юн Ми некоторое время сидит, хмуро поджав губы.

— Будешь руками размахивать, получишь, — опуская руки, обещает она, подводя итог своему молчанию.

— Хм, — насмешливо хмыкает Чжу Вон и сокрушённо качает головой, — совсем мозгов у тебя нет. Если ты так будешь вести себя со всеми старшими, то никогда тебе никем не стать. Тебя выгонят отовсюду, как хамку и невоспитанную девку. Старший сделал тебе замечание за твой проступок. Ты должна была вежливо поблагодарить и пообещать, что такого впредь не повториться. Поняла?

— Какой проступок? — не понимает Юн Ми, — это то, что я вернула тебе фишки, что ли?

— Да.

— Почему это проступок? Я вернула тебе твои деньги плюс процент от выигрыша. Что тут такого?

— Вы только посмотрите на неё! — восклицает Чжу Вон и молниеносным движением руки лёгонько шлёпает её по коленке, — какая же упрямая и неблагодарная!

— Ай! — вскрикивает Юн Ми и вновь вскидывает руки, — Не смей ко мне прикасаться!

— Да ну, — говорит Чжу Вон насмешливо выпячивая губы и вновь, быстрым движением, снова легко хлопает её по ноге.

— Ща получишь! — воинственно обещает Юн Ми и крепче сжимая кулаки.

— У тебя реакция — ноль, — с жалостью глянув на неё, говорит Чжу Вон, — поэтому, сиди и не выступай. Помни, что я за рулём. Попадём в аварию, виноватой будешь ты. Тогда придётся продать тебя в рабство лет на десять, чтобы оплатить ремонт машины. А мысль, извиниться, в твою голову не приходит? Или тебя нужно шлёпать до тех пор, пока этого не случится?

— Мне не за что извиняться, — смотря исподлобья на оппонента, говорит Юна.

— Ты что, не знаешь, что если оппа даёт что-то девушке, то возвращает она это только тогда, когда полностью порывает с ним? И то, если захочет…

— Почему я должна об этом знать?! — возмущается Юн Ми.

— Ммм… — задумывается Чжу Вон отворачивается от неё и вновь смотрит на дорогу.

— Ну, если ты забыла, — как бы размышляя вслух, говорит он, — то вполне возможно… Но, одновременно с этим, ты уверенна, что девушкам на развлечения богатый оппа должен давать больше денег… Как одно соотносится с другим?

Чжу Вон с вопросом смотрит на девушку. Та отвечает ему злобным взглядом, ничего не поясняя.

— Что у тебя в голове? — вопрошает Чжу Вон, вновь смотря через лобовое стекло, — Какие-то бредовые идеи о независимости… Может, это мысли твоей нуны? Но тогда ты вообще не должна брать у меня денег… А! Понял! Деньги тебе нужны, но брать ты их не должна, поэтому, ты нашла компромисс — попользовавшись, ты возвращаешь их обратно. Я угадал?

Юн Ми немного наклоняет голову к плечу, ничего не говоря.

— А ты смышлёна, — с одобрением говорит Чжу Вон, расценив её движение как свою правоту, — кстати! Где ты так научилась играть в бадуги?

— Не помню, — помолчав, отвечает Юн Ми, — может, дядя научил? Не знаю.

Чжу Вон непонимающе качает головой.

— Интересно, — говорит он, — как вот так жить, не помня?

Юна молчит в ответ. На некоторое время в машине устанавливается тишина.

— Значит так, — нарушая её, веско произносит Чжу Вон, не поворачиваясь к собеседнице и смотря на дорогу, — мне надоело, что ты ставишь меня в глупые положения. Я «принц» Кореи, а ты — неизвестно кто и зависишь от моего расположения. Поэтому, так быть не должно. Раз не соображаешь как нужно себя вести, подходишь ко мне и на всё спрашиваешь разрешения. Говоришь — «оппа, можно мне…»? За тебя всегда плачу я, а не «я сама». Поняла?