Ксения Никнова - Я и мой король. Шаг за горизонт

— Ну, за леди Оэсту, — подняла я бокал минеральной воды. Ничего крепче мне теперь нельзя. — Благодаря ей мы здесь, вместе и очень счастливы.

— За тебя. За женщину, которая наполнила смыслом мою жизнь.

— За тебя. За мужчину, каждый день с которым наполнен любовью и счастьем.

— За скорое будущее, в котором нас станет трое.

На ужин была дичь, а мне что-то так захотелось рыбы, я вспомнила, что в первую нашу трапезу мы ели омуля. Дэн улыбнулся:

— Наследник требует? Нельзя отказывать.

Нам принесли пять сортов рыбы из местных запасов, но все это было не то. У-у, как я хочу соленого омуля с картошкой, лучком и с маслом!

— Мы разбудили твою ностальгию. Скучаешь по дому? — обнял меня Дэн.

— Очень! В России сейчас зима, мороз…

— Неужели можно скучать по холоду?

— Можно, — грустно согласилась я. — Наверное, тебе как южному жителю этого не понять.

— Моя северная королева. Обещаю, в ближайшие дни тебе доставят омуля. Подумай, может, что-то еще захочется с родины…

Кабы знать наперед! Я грезила вкусом и запахом малосольной рыбы, каждый день по три раза спрашивала, не привезли ли омуля. Когда Дэн наконец ночью сообщил, что на обед мне подадут долгожданное блюдо, я только нетерпеливо спросила:

— А на завтрак нельзя?

— Если успеют привезти к завтраку, то можно. И не важно, что рыба — совсем не утренняя пища.

Это он так шутит любя. А сам меня гладит и улыбается.

Всю ночь мне снился омуль: соленый, горячего и холодного копчения, и даже расколотка с солью и перцем. Я сглатывала голодные слюни, но денег в кармане не было, и потому я с горя пошла на рыбалку. Оказавшись на берегу без снастей, смело забрела в воду и обнаружила вокруг косяки омуля. Он сам просился в руки, поэтому я тут же вытащила рыбину покрупнее и в предвкушении начала искать нож или хоть острый камень, чтобы разделать ее…

Когда утром меня разбудили, мне показалось, что руки пахнут рыбой. Первым делом я спросила, что на завтрак, и, услышав, что привезли мой долгожданный заказ с родины, еле дождалась окончания всех утренних процедур. Уже садясь за стол, я поняла, что что-то не так. Воображаемый запах, преследовавший меня последние дни, в реальности оказался вовсе не таким привлекательным. Дрожащей рукой я подцепила кусочек филе, но едва положила его в рот, к горлу подкатил комок тошноты, так что пришлось бросить приборы и бежать в уборную. Все переполошились, снова позвали господина Тиана, который только перед тем ушел, даже Дэн примчался, наплевав на конспирацию.

— Что случилось? — ворвался он.

— Обычная рвота беременных, — развел руками лекарь.

— Уфф! — перевел дух супруг. — Я пока сюда добрался, успел десяток вариантов вообразить, один страшнее другого. Мне ведь только и сказали, что с королевой плохо, а что именно, не уточнили.

— Присядьте-ка, ваше величество, да пожуйте вот это, а я вас поругаю. Что ж вы делаете! Нельзя так со своими сосудами.

— Не стоит так грозно взирать на меня, господин лекарь, вы прекрасно знаете, что для меня значит Машино здоровье.

— Знаю, однако маячок-с поставлю, вы уж не обессудьте. Приступ тошноты я снял, на какое-то время хватит. Как приспичит, зовите, — сказал, собирая свой чемоданчик, наш доктор.

Дэн взял меня за руку:

— Очень плохо? Мутит?

— Перестало, — отозвалась я. — Самое обидное, что омуля так и не съела.

— Успевай, — посоветовал он.

— Теперь не смогу, от одного воспоминания дурно.

— Бедная моя.

— Прости, — шмыгнула я носом.

— За что?

— Ты старался, всех на уши поднял из-за этой рыбы…

— Ерунда! Надо будет — пойдут нектар с цветов собирать.

— Нектара мне не надо. Вот мыло очень аппетитно выглядит!

С тех пор даже малейший намек на рыбу был приговором содержимому моего желудка, а вкусы в целом радикально поменялись. Запахи пищи раздражали и вызывали тошноту, зато затхлая влажность и плесень в погребе немедленно раздразнивали аппетит. Дэн очень сочувствовал, немножко подтрунивал надо мной, чтобы поддержать боевой дух, и изо всех сил старался удовлетворить мои странные запросы. Вот тут-то кухмистер узнал, что значит «нечто особое» в моем понимании. Господин Тиан с ног сбился, изыскивая альтернативное противорвотное средство. Его зелье уже на второй день я не смогла выпить. Тошнило постоянно — утром, днем и вечером. Даже ночью, если вдруг просыпалась. Блокировать тошноту магически удавалось лишь на короткое время, и в эти моменты меня старались хоть как-то накормить. Обострившееся обоняние протестовало против всего сильно пахнущего, я практически не могла есть мясо, супы, каши и вообще все горячее. Для меня готовили фруктово-овощные комбинации, изрядно проредили запасы сыров с плесенью. Смертельно хотелось пива, вместо него мне давали сырые дрожжи. Когда Дэн застукал меня в ремонтируемом помещении, где я жадно смотрела на свежеоштукатуренные стены, стали приносить мел. «Королеве — королевские выверты», — решила я. Потом мама написала, что, будучи беременна мной, втихаря жевала гудрон и вертелась поблизости от асфальтоукладчиков, ловя запахи. «Нет, наверное, все же наследственное», — задумчиво изрек Дэн, узнав об этом.

Несмотря на все ухищрения, за следующую неделю я похудела, заставив нервничать окружающих. Лекарь кричал на поваров и прислугу и был готов хоть круглосуточно дежурить возле меня, подновляя противотошнотное заклинание. Потом заметил, что оно только усугубляет положение, и предложил вообще отказаться от него. Фишка состояла в том, что действовало оно замечательно, я даже умудрялась съесть мясной бульон или отбивную. Но через полсвечи следовал откат, и меня неизменно выворачивало.

На свежем воздухе в принципе становилось легче, но в окрестностях дворца везде были цветники и сады, которые благоухали разнообразными ароматами. Запахи разносились по всей округе, и это делало невозможным прогулки даже по парку. Сначала убрали цветы из внутренних помещений, потом Дэн решил ликвидировать цветы и плодовые деревья на придворцовой территории, но я подумала, что это слишком. Мы посовещались и пришли к выводу, что убрать одну королеву проще, чем срочно менять окружающий ландшафт. Опять же, смена обстановки пойдет на пользу. Через десять дней состоялся мой переезд в Гертай.

Официально королева отправилась на лето в свою вотчину, и придворные терялись в догадках, почему не в летнюю резиденцию. Передавать мне гуляющие слухи Дэн запретил, но из контекста было ясно, что дело Эрдала еще актуально. Тем не менее двор явился на большой бал-маскарад в честь моего дня рождения. Я отказалась от официального приема, и Дэн согласился, что так даже лучше, все равно состояние здоровья не позволит мне выдержать подобное мероприятие.