Катя Зазовка - Ворожея

Милава подбежала к дуплу и снова вытащила змеиную шкуру. Подхватила Гедку под руку и потянула за собой в лес.

— Куда?! — пророкотал Лютовер. — Не так быстро!

Ворожея обернулась. На них с мальцом глядел заряженный самострел. Милава не сомневалась, что мужик выстрелит. Она заслонила Гедку собой, ожидая, как сталь вот-вот пробьет ее трепещущее сердце.

— Беги, как только я упаду, — шепнула она Гедке, понадеявшись, что тот поспеет затеряться в зарослях до того, как Лютовер перезарядит оружие. Змеи продолжали виться по могучему телу, шипели, жалили. Но охотнику словно было все равно. Никак Кукоба и тут постаралась. Милаве до жути хотелось зажмуриться, но отчего-то не получалось.

Вдруг чья-то крепкая фигура мелькнула за спиной Лютовера и повалила его наземь. Алесь! Сын старосты вышиб из огромных рук самострел и откинул его далеко в сторону. Однако не пролетело и мига, как Лютовер снова оказался на ногах. Алесь тоже вскочил. Он держал наготове свой нож, собираясь отразить натиск охотника. Милава чуть не заплакала, когда увидела, что правая рука Алеся беспомощно болталась вдоль туловища, а на лике местами проступили гнойники. Когда же молодец ступил в сторону, она не сумела сдержать вскрик — одна из его ног отказывалась повиноваться. Изможденный хворобой, пожирающей тело заживо, богатырь навряд ли сумеет долго выстоять супротив Лютовера.

— Бегите, — хрипнул Алесь. Отступать он и не мыслил. Мужчины сошлись в поединке. Милава не смела оставить любого одного. Она вручила кожу ужалки Гедке и наказала со всех ног мчаться к Яромиле. Малец все уразумел. Только он стоял подле, как уже в следующее мгновение его пятки затерялись промеж деревьев да кустов.

Ворожея полезла в свою сумку, пытаясь сыскать хоть что-нибудь, что дозволило бы остановить разъяренного охотника. Но остатки сон-травы она заварила Домне. Пока копалась, Алесь уже оказался на земле, Лютовер нещадно пинал его под дых. Сын старосты уже даже не сопротивлялся — остатки сил он потратил на первый бросок. Милава вытащила одну из склянок и кинула Лютоверу в голову. Впервые в жизни она нанесла кому-то вред… Но, глянув на изъеденного хворобой любого, заместо сетований снова полезла в сумку за очередной склянкой. Охотник, вошедший в раж, оставил немощного, только когда об его башку разбилась третья посудина. Повернулся. Зарычал. Милава в страхе отступила. Лютовер кинулся на нее и ударил кулаком. Что-то отвратительно хрустнуло, где-то в скуле вспыхнула острая яркая боль. Ворожея отлетела на пару локтей и, ударившись о ствол дерева, сползла по нему на спину. Пред очами все плыло. По губам текло что-то липкое.

— Где?! — заорал охотник, подняв ворожею в воздух. — Я спрашиваю — где он?!

Милава молчала. Наверное, Яромила уже получила свою одежу. Ужалка непременно сдержит слово и спасет деревню. Только ей по силам изгнать из этих краев прислужницу Паляндры.

— Ты сделаешь это сама, — прозвучал в голове дивный голос. Милава вдруг опустилась наземь. Огляделась. К ним спешила Яромила. Заместо платья за ней волочился кончик серебристого хвоста. Она была так прекрасна, что Милава почти позабыла, где находится, почти перестала чувствовать боль. Подле скакал довольный Гедка. Казалось, он, как обычно, далек от всего происходящего. Один взмах кисти с длинными пальцами откинул гиганта Лютовера в сторону.

— Я же предупреждала, что не буду твоей всегда, — ужалка ослепительно улыбнулась и опустила руку.

— Нет! — завопил охотник, не желая признавать, что все кончено. — Ты моя навсегда! Не отдам!

Гады точно приползли со всего света. За ними не было видно лесной подстилки. Лютовер весь покрылся кишащей массой.

— Помоги ему, — попросила Милава, указывая на Алеся.

Ужалка вздохнула:

— Тут я не в силах. Только ты.

— Я? — ворожея пришла в ужас. Никогда прежде она не встречала такой хворобы, что за мгновения сжирает тело. Мамка о таком даже не рассказывала. Ежели его принесла прислужница Паляндры, то Милава бессильна.

— Ты должна верить в себя. Сейчас я кое-что тебе отдам.

— О чем ты? — не поняла Милава.

— О бабкином даре. Это я забрала его у Кукобы и заключила в себе. Для тебя хранила.

— Нет, нет, я не могу, — испуганно замотала головой ворожея.

— Не страшись, ты справишься, — улыбнулась ужалка.

— Но разве ты не можешь сама извести черную силу? — с надеждой спросила ворожея.

Яромила покачала головой, разметав дивные кудри, что сияли в редких лучах солнца так, будто были покрыты адамантовой крошкой.

— Только он поможет тебе исцелить Алеся и изгнать прислужницу Паляндры. Ты должна взять его.

— Нет, — неуверенно пискнула Милава.

— Должна, — мягко повторила Яромила.

Ворожея опустила голову. Что ж, видать, такую судьбу ей спряла Макошь, ничего не поделаешь.

— Ежели не моя, так ничья! — взревел Лютовер, в руках его блестел самострел. Стальной снаряд не заставил себя ждать: просвистев, рассек воздух и впился в грудь ужалки. Алесь захрипел и сшиб Лютовера с ног в последнем рывке. Слишком поздно. Яромила медленно улыбнулась, поглядела на свою обнаженную грудь, по которой растекалось алое пятно, покачнулась и упала. Милава подползла к ней.

— Забери дар, — прошептала ужалка. С уголка ее рта стекала тоненькая струйка крови. Ворожея, роняя слезы, схватила хрупкую, почти прозрачную руку с тонкими длинными пальцами. Мощный вихрь ворвался внутрь Милавы. Она ощутила, как все тело закололо крохотными иголочками, пред очами замелькали сразу тысяча картинок, в каждой из которых таились сокровенные знания. Вот и сыскал бабкин дар свою преемницу. Обрела, стало быть, ведьмарские умения.

Придя в себя, ворожея пригладила пшеничные волосы ужалки. Слова сами полились с губ, нужные слова, целебные. Но как ни старалась Милава — ничего не получалось. Кто-то осторожно убрал ее руки. Гедка мялся подле, несмело указывая подбородком вправо. Ворожея поглядела в сторону и ахнула. К ним полз сам ужиный князь. Теперь ясно стало, в кого пошла своей красотой Яромила. Длинные золотистые косы, перехваченные короной из золотых ветвей, на которых заместо цветов сияли самоцветы, синие очи, нетронутый годами лик и по-молодецки крепкий стан до пояса. А снизу змеиное тело, что двигалось с такой быстротой, коей могли позавидовать самые резвые лошади с постоялого двора.

Прекрасный лик князя исказил гнев, синие очи потемнели. Милава отпрянула. Но испугалась напрасно. Князь приблизился к жавшемуся у дерева Лютоверу. Он не молвил ни слова в ответ на непонятные рокочущие бормотания убийцы его дочери. Лишь поднял руку — и все гады, что были на поляне, обвили охотника с ног до головы. Безумный крик потонул в шевелящейся массе. Многочисленные подданные, выполняя приказ, потащили охотника в лесную чащу. Князь обернулся к ворожее, что все еще сидела подле Яромилы, подполз ближе, поднял на руки недвижимую дочь и скрылся вслед за гадами.