Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

— Дала таблетки? — спросил Эрнест, не выпуская графиню из объятий.

— Дала.

— Она выпила?

— Не знаю. Во всяком случае, в рот положила.

— А водой запила?

— Запила.

— И что?

— Что?..

— Проглотила?

— Кончай издеваться, — рассердилась Алиса. — Если мама решила, что будет спать, значит и без таблеток заснет.

— А если нет? Мне пойти, протолкнуть таблетку ей в горло?

— Она просила оставить ее в покое всех. Тебя в том числе.

Компания ненадолго умолкла. Все ждали явления на крыльцо Розалии Львовны, но виновница ожиданий, не торопилась. Сначала она долго сидела в темноте, не включая свет. Потом накинула шаль, поднялась в библиотеку, где спали Соня с Левушкой, и стала будить детей.

— Софочка, — сказала она, — просыпайся, детка, мы едем домой, — Левушка, сынок… просыпайся, пора собираться. — Она включила в библиотеке свет, спустилась вниз и снова села на опустевший диван. Софья Натановна сквозь сон поднялась с дивана, выключила свет, накрыла Левушку пледом и, недолго думая, сама улеглась.

О Розалии Львовне все забыли, как только вернулась Юля.

— Сидит под забором, — сообщила она.

— Курит?

— Плачет. Я хотела с ним посидеть, — призналась девушка, — он сказал, что хочет побыть один. Сказал, чтобы мы все пошли к черту и долго не возвращались. А что мы такого сделали?

Алиса поднялась со ступенек.

— Не надо, — одернул ее Эрнест. — Побольше поплачет — поменьше пописает. — Он положил голову на колени графине и закрыл глаза.

— Не надо, — согласился с Эрнестом Оскар. — Дай человеку побыть одному.

— Папа о чем-то таком догадывался, — сказала Алиса. — Оскар, если ты знал, ты должен был ему рассказать.

— Что рассказать? — удивился молодой человек. — Я только понял, что Левку с Эрни поменяли местами. Все остальное — для меня такие же новости, как и для вас. Откуда мне было знать? Я всякие варианты прикидывал…

— Не переживай, Алиса, мне он тоже не доверяет, — пожаловалась Юля.

— Я доверяю тебе больше, чем самому себе. Просто надо было понять смысл подмены, а потом выкладывать информацию. Ты же знаешь, что однажды я уже поплатился за длинный язык. Почему-то я думал, что это было сделано для Левкиной конспирации. Я ведь предположить не мог, что так получилось.

— Да, Левка хорошо законспирировался, — согласилась графиня. — Лучше, чем можно было желать. Вообще-то я собиралась организовать Розалии двойню. Но, наверно, Автор знал лучше меня, как действовать. Если б я не взялась пристроить Левку в семью, Эрни бы вряд ли выжил. Почему мне сразу в голову не пришло, что ребенок Валерьяныча получится таким же анахроником, как и ребенок Копинского? Ведь, опять же, элементарно догадаться, если подумать. Странно, что он вообще родился. Если б Розалия всю беременность не торчала над генератором, который у вас в подвале, это был бы не крошка-граф, а стопроцентный выкидыш на раннем сроке.

— Машку благодарить надо, — сказала Алиса. — Из-за ее безобразного поведения в школе маме пришлось поселиться здесь.

— Бедная девочка, — вздохнула графиня, — какой кошмар ей пришлось пережить.

— Вряд ли она понимала.

— Нет, Алиса, все она понимала. Она сидела под кухонным столом, дрожала от страха, как зайчонок. А когда я уходила, вышла за мной и спрашивает: «Куда вы уносите братика?» Я так охренела, что честно призналась: «Похоронить». Но ее глаза мне запомнились на всю жизнь. Девочка больше ничего не сказала. Но это были совсем не детские глаза. Как она? Как у нее дела в школе?

— Ай… — махнула рукой сестра, — как росла оторвой, так и растет. Никакой на нее управы. Точно, как этот. Боже мой, — дошло до девушки, — неужели дурень лохматый — мой родной брат? Не могу поверить. Мне казалось, что он какой-то наш дальний родственник, но папа почему-то скрывает. Эрни, а ты-то знал?

— Никогда от него не скрывала… — ответила графиня за крошку-графа. — Как только начал соображать, я все ему рассказала про настоящую семью, и про сестер, про родителей, даже про предков… что знала. И обстоятельства, благодаря которым он у меня появился, тоже разъяснила подробно. Эрни, ты знал, чей ты детеныш? — спросила графиня.

— Я граф Виноградов, — ответил малыш.

— Не примазывайся к чужому роду. Твой — не хуже. У тебя в роду тоже знатные предки водились.

— Можно поподробнее?.. — заинтересовалась Алиса.

— Если уж на то пошло, он граф Сотник, а это будет покруче, чем Виноградов.

— Я граф Виноградов, — стоял на своем Эрнест.

— Папа… — обратилась Алиса к тени, неожиданно шевельнувшейся у стены. В темноте блеснули очки. Никто не заметил, как Натан Валерьянович присоединился к компании, — …слышишь, что говорит Мирослава?

— Она знает, что говорит, — подтвердил профессор. — Но прабабушка ваша, Сара Исааковна, никогда не упоминала о происхождении Сотника.

— С какой стати? — удивилась графиня. — Вы и не должны были знать, что Сара вышла за часовщика Боровского, будучи беременной вашим батюшкой. Девушка потеряла любимого в уральском дольмене. А потом испугалась, что потеряет честь в глазах тогдашнего общества и выскочила замуж.

— Значит, и я графиня? — сделала вывод Алиса. Такой неожиданный, что сама не поверила.

— Если не ошибаюсь, Сотники — ветвь очень древнего рода. Они не от петровских дворян, как наши. Они от старых русских князей… У матушки моей надо спросить поточнее.

— Давайте-ка графья-князья, идите спать, — распорядился Натан, — поздно уже. Завтра будет день — наговоритесь.

— Папа, ты знал про Сотника?

— Это не тема для ночных разговоров. Прохладно уже, идите в дом, пока не простыли.

Никто и не двинулся занимать кровати. Никто не встал с места, даже когда на пороге появилась Розалия.

— Вот они где, — удивилась женщина. — Эрнест, сынок… — обратилась она к его сиятельству, но граф и ухом не повел. — Мирослава, ты не против, если мальчик какое-то время поживет в семье?

— Почему же какое-то? — удивилась графиня. — Забирайте его насовсем, сделаете мне одолжение.

— Алиса, детка, почему вы сидите на холодных ступеньках? — недоумевала Розалия. — Почему не собираетесь? Мы едем домой. Оскар с Юлей тоже поедут. Им надо отдохнуть. Натик… а тебя и подавно пора врачу показать. — Сделав распоряжения, Розалия Львовна шагнула в дом, но на пороге задумалась, словно кого-то забыла. — Мирослава! — обратилась она к графине и компания замерла. Шороха не было слышно, пока Розалия Львовна собиралась с мыслью. — Ты плохо выглядишь, девочка, тебя тоже надо показать врачу. Собирайся, ты тоже с нами поедешь.

Розалия Львовна вернулась одна в темную комнату опустевшего дома и присоединилась к тишине. Алиса прислушалась, убедилась, что мать не носит в гараж чемоданы…