Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

— Зачем тебе это? — спросил Привратник графиню. — Эта игрушка совсем не для девочек.

— Пожалуйста, — попросила Мира. — Позвоните Ханту, пусть приедет. Я хочу домой.

— Откуда у тебя это? — Валех подошел к несчастной женщине с трубой в руке.

— Пожалуйста, я ничего не скажу. Никто не узнает, чем вы тут занимаетесь, только позвоните ему, скажите, что я еще здесь.

— Ну, ну, будет тебе… — Учитель обнял графиню и повел ее в комнату мимо Привратника, мимо удивленного Оскара и мокрого Артура. — Все образуется…

— Мы ее не украли, — ответил Валеху Артур. — Ей мужик подарил. Честно! Она попросила — он дал.

— Совсем сбрендил… — вздохнул Валех и поставил палку на место. — А ты чего выпросил?

— Ничего. Только по башке получил, — сообщил Артур. — Ни за что!

— Ну, — развел руками Привратник, — получить — не потерять. Главное, чтобы на пользу пошло.

Боровский повел расстроенную Миру наверх. Артур приложил мокрое полотенце к ушибленному черепу и сел на лестнице. Оскар дождался, когда Привратник уйдет, и стал пялился в щель на Ивонну. Больше всего на свете Оскар боялся выйти из дома, пока бесстыжая стоит у крыльца. Оскар боялся всех женщин на свете, особенно голых, но не тогда, когда надо было идти на гору и снимать показания с датчиков. Он даже обул резиновые сапоги, но обнаженная Ивонна стояла у крыльца, и ее роскошное тело блестело от влаги. У Оскара Шутова пылали уши и дрожали коленки. У Артура Деева болела голова. Мало того, что болела, еще и плохо соображала. Артур ждал, когда графиня Виноградова оправится от шока и позовет его, чтобы выплакаться. Сидел на лестнице, пока не уснул, прижимая к голове полотенце. Учитель разбудил его, спускаясь вниз.

— Что? — спросил Артур.

— Не тревожь Мирославу, пусть спит. И сам ложись…

— Она плачет?

Боровский сел рядом. Он привычным жестом полез в карман за хронометром, но не нашел его. Полез в другой карман за очками, чтобы разглядеть будильник…

— Половина второго, — помог Артур. — Она заснула?

— Надеюсь… — Натан Валерьянович нахмурился. — Девушки иногда влюбляются в известных людей, — объяснил он Артуру. — Особенно в артистов. Как видишь, сильно влюбляются. Если эти чувства остаются неразделенными, они придумывают истории, в которые начинают верить. Если привыкают верить, испытывают потребность поделиться с другими. Я хочу попросить тебя, Артур, чтобы ты был с Мирой деликатнее. Может, иногда стоит подыграть, дать человеку выговориться и сделать вид, что поверил…

— Вы о чем это, Натан Валерьяныч? — не понял Артур.

— У вас такие теплые отношения, — объяснил Учитель. — Ты как никто должен поддержать ее сейчас.

— Что-то я ни фига не понял…

— Пойдем, я постелю тебе на кровати за печкой. Нам всем надо выспаться.

Оскар вернулся с горы, когда свет в доме погас. Вынул из кармана тетрадь с карандашом, снял плащ и битый барометр, который носил на шее. В доме стояла тишина, даже Учитель не встречал его с ночной вахты. На кровати за печкой вместо Боровского спал Деев. «Что я сделал не так? — спросил себя Оскар. — Чего она разревелась? Чего это Учитель устроил всенощное бдение над графской постелью? Надо было оставить дамочку в храме, в объятиях Деева! В страстных объятиях Деева! Была бы счастлива и довольна!» Оскар кинул на диван одеяло, вернулся в прихожую, убедиться, что дверь заперта, и заметил под вешалкой пятнышко света. Оскар хлопнул себя по карманам. Неоновый фонарь, с которым он по ночам выходил из дома, был при нем. Пятно в углу продолжало светиться. Более того, пульсировало светом, похожим на затухающую свечу.

Оскар вынул из-под вешалки трубу, которой Деев ломал ворота храма, и удивился еще больше. Внутри этого предмета вращался плазматический винт. Яркий и едкий, похожий на туман внутри колодца дольмена. Оскар заглянул в трубу с другого конца. Плазма вращалась, свет становился ярче, обороты чаще. Он поставил предмет на место и накинул на него плащ. Источник света снова превратился в тусклое пятно на ткани.

Дом спал и дождь утих. Оскар не знал, что именно произошло в его беспокойном мире, но точно знал, что-то произошло. Оскар Шутов обладал фантастической интуицией на неприятности. Если радостные события заставали его по жизни врасплох, то напасти он чуял издалека. Он имел свойство предчувствовать любые гадости: от катастрофы космического корабля до заурядной простуды. Пятно на плаще не отпускало его.

— Что же за дрянь такая?… — спросил себя Оскар и опять заглянул в трубу.

Странный предмет он выставил за дверь на крыльцо, вынул из чулана пленку для спектрального анализа, аппарат, сунул в карман ключ от мастерской и задел локтем пустую канистру. Емкость гулко стукнулась о стену. Оскар замер. Ни одна пружина не скрипнула в комнате. Дом продолжал спать.

Запершись в мастерской, Оскар стал искать спички, подсвечивая себе трубой. Тем же способом он отыскал впотьмах керосиновую лампу и обнаружил, что дополнительный источник света уже ни к чему. Труба освещала мастерскую ярче неоновой лампы. Оскар воткнул ее в земляной пол и остолбенел. Из отверстия трубы вырвался огненный шар и повис под потолком сарая. Рука дернулась, у молодого человека не хватило сил оторвать ее от трубы. Вслед за большим шаром вылетел шарик поменьше. В глазах у Оскара Шутова потемнело. Яркий свет свернулся в черный тоннель и кинулся прочь от него на бешеных скоростях.

Оскар пришел в себя на полу от сильного удара в дверь. Он увидел щель под дощатой стеной сарая, вдохнул из нее чистый воздух и снова потерял сознание.

— Оскар!!! Оскар!!! — кричали ему с улицы. — Горишь! Открой дверь! Оскар!

Резкий стук снова привел его в чувство.

— Сейчас же открой!!!

— Ломайте, Натан Валерьяныч! — кричал другой голос!

В дверную щель кто-то выплеснул ведро воды. Образовалась баня. Оскар попробовал оторвать свое тело от земли, но руки дрожали, не разгибались.

— Ломаем, ломаем! — повторял кто-то.

Оскару показалось, что сарай рухнет, и он будет погребен под горящими обломками. Он не мог кричать, не мог шевелиться, не мог даже сообщить спасателям, что жив, потому что не был в этом уверен. Когда он в следующий раз пришел в себя, наступило утро. Оскар лежал на влажной траве, рядом сидела зареванная графиня с полотенцем. Из пепелища на месте сарая торчала копченая труба. Больше на месте преступления не осталось ничего, но Оскара удивило не это. Едва он попытался сесть, картина померкла, голова закружилась, голос графини зазвучал издали совсем тихо.

— Лежи, — приказала она, — и приложила ко лбу больного холодный компресс.

Сначала Оскар созерцал темноту, потом на светлом пятне проявился образ графини. Оскар сел и увидел Солнце, увидел небо и траву, заметил, как с горы ускоренным шагом, не разбирая дороги, спускается Деев Артур, а профессор Боровский погоняет его носилками и осыпает проклятьями.