Мелани Джексон - Наваждение

— Как она сюда попала? Я не чувствую запаха воды.

Я глубоко вдохнул и тут же об этом пожалел. Существо явно начало гнить. Оно стремительно разлагалось, практически у нас на глазах. Прямо как в фильмах.

— После последних ливней под землей могли образоваться водоносные слои.

Нинон пожала плечами. В вампирах она явно была несильна.

И тут мы, оторопев, уставились друг на друга. Если вампир смог добраться до нас по подземной реке, то что помешает Д. 3. сделать то же самое?

Я нагнулся, чтобы вытащить наши траншейные ножи. На этот раз хлюпающий звук меня обеспокоил. Я пошел к багажнику и взял откуда пару влажных салфеток, припасенных Нинон, чтобы вытереть лезвия. Подгоняемый мыслями о Д. 3., я делал все очень быстро.

— Положи одежду и тряпки во внедорожник, — сказала Нинон, беря канистру для бензина. — Сейчас мы все сожжем.

— Не надо, — сказал я, когда увидел, что она потянулась к телу.

Нинон замерла.

— Нам нужно сжечь и его тоже.

— Я знаю. Но лучше я сам это сделаю.

— Это лишнее. Я могу…

— Я сам, — повторил я. — Зачем тебе снова пачкаться? Лучше достань из машины все, что нам может пригодиться, и отнеси в джип.

Она кивнула, но мы оба понимали, что это была совсем не та причина, по которой я не хотел, чтобы она прикасалась к телу. Это создание не было mamita, но вполне могло ею оказаться. Поэтому это мое дело.

— Мигель! — окликнула она меня. Я обернулся. Она ткнула пальцем в бок внедорожника. Кто-то вывел в пыли: Lara Vieja. Почерк показался мне смутно знакомым, но за всю жизнь я получил от mamita лишь одно письмо. К тому же большинство граффити, как правило, похожи друг на друга, поэтому я не стал торопиться с выводами.

— Что это может значить? — спросил я. — Старуха Лара? Так звали это создание?

— Нет, Lara Vieja — это заброшенный город. Пару лет назад его смыло сильным наводнением.

— То есть это нужно расценивать как подсказку?

— Скорее как вызов. Или предупреждение. А может, и то и другое.

Я был того же мнения. Что бы ни делали гули, это все сводилось к насмешке.

И все же эта надпись меня заинтриговала. Гули, конечно, умнее зомби, но умеют ли они писать? Или у нас появился друг? А может, это враг нашего врага, который хочет помочь нам его найти?

— Мы примем вызов?

— Мир слишком велик. Сен-Жермен может скрываться где угодно, поэтому другого выбора у нас нет.

Я видел огромное количество вариантов, только вряд ли Нинон станет бежать без оглядки до самого Северного полюса.

Мы подождали, пока огонь разгорится, и тут же отправились. От вампира к тому времени уже не осталось практически ничего, что можно было бы сжечь. И все же я испытывал дурноту, когда смотрел, как его пожирает пламя.

Нинон отвернулась первой. Она открыла дверцу джипа со стороны водителя, потом вдруг повернулась ко мне:

— Хочешь теперь ты повести?

— Даже не представляешь, как сильно, — пробормотал я.

Я взял протянутые ключи. При других обстоятельствах, думаю, мы бы поддержали друг друга, успокоили и утешили. Но в тот момент время было дорого, и мы не могли позволить себе слабость, спутницу сочувствия. Если раньше и были какие-то сомнения, то сейчас они развеялись — война объявлена. Полем боя была назначена Lara Vieja.

Несколько минут мы ехали молча, а потом Нинон сказала:

— Мигель…

Я взглянул на нее, но она даже не повернулась в мою сторону. Казалось, она целиком поглощена видом из окна. Или же просто высматривает гулей.

— То создание напало на нас? Я не перегнула палку?

Никогда прежде я не слышал, чтобы Нинон говорила неуверенно. Ее вопрос меня немного удивил.

— Да, оно нападало, — ответил я, стараясь придать голосу максимум твердости, потому что вампир покушался именно на нее. На Нинон. Следующие слова дались мне легче, чем я того ожидал. — И если на тебя нападет еще вампир, то не вздумай медлить, думая о том, что это может быть моя мать. Поверь, уж она-то медлить не станет, если ей взбредет в голову, что ты представляешь для меня угрозу.

— Мигель… — Она судорожно сглотнула. — Ты ведь знаешь, что Д. 3. управляет вампирами. Он уже успел побывать у тебя в голове, но ты до сих пор не утратил способность сопротивляться. Ты тоже не должен медлить, если кто-то из них придет за тобой. Даже если это будет твоя мать.

— Я знаю.

Я успокаивающе погладил ее по колену. Она наконец взглянула на меня потемневшими глазами, и я заставил себя кивнуть для пущей убедительности. Мне до сих пор было не по себе.

— И я не стану медлить, если вдруг она нападет на меня. Или на тебя.

Это не было пустым обещанием. Все, что посмеет покуситься на меня или на Нинон — будь то гуль, вампир, зомби, mamita, Д. 3., — тут же будет застрелено или заколото.

— Как я рада, что моя мать мертва, — прошептала Нинон. — Видела бы она сейчас… она бы этого не пережила. Или Сен-Жермен отправил бы ее на тот свет.

Это была не шутка. Я бы тоже хотел, чтобы моя мать была мертва, но все же не настолько, чтобы самому ее убивать. И не настолько, чтобы желать ей смерти от рук Д. 3.

Зачастую мужчины терпят поражение в любви скорее из-за своей неуклюжести, нежели от женской ловкости.

Чтобы достичь величия, человек должен жить так, словно он никогда не умрет.

Мы несем ответственность не только за наши действия, но и за наше бездействие.

Наше столкновение с вампиром заставило меня задуматься о mamita. Прежде я думал, что мои сыновьи чувства к ней угасли, и даже мысленно с этим смирился, поэтому не видел причин испытывать боль при мысли о ее избавлении от такого рабского существования. И вообще я едва знал mamita, поэтому с чего бы стал переживать за нее, кроме разве что из обычного человеческого участия, которого у меня с каждым днем становилось все меньше. И все же я переживал. Кроме того, у меня в голове то и дело всплывали кое-какие вопросы. Тупые, горькие вопросы, почему и как она превратилась в вампира. Мне уже приходилось читать об ацтекских ритуалах рождения, тех самых, при которых вызывают богов. Это и натолкнуло меня на мысль о том, что mamita, находясь в бреду, могла случайно призвать на помощь Д. 3., чтобы он спас ее. Или это могло произойти при попытке крестить новорожденного по христианскому обычаю, чтобы я не умер в грехе и не попал в лимб — тогда ее кровь и попала в воду. Последнее казалось мне более правдоподобным. Я даже представить себе не мог, как можно, находясь в полубессознательном состоянии, произнести заклинание: «Приди, о боже, взгляни на моего ребенка, приди в мир, где так много жары, холода и ветра. Я даю солнцу выпить его кровь и позволяю воде смыть с него все пятна, дабы сделать этого ребенка достойным».

Нет, скорее всего, он пришел на запах ее крови. Он любил женщин, которые умирали при родах. Этот запах послужил приманкой для акулы, находящейся неподалеку. Наверное, просто ей не повезло.