Стас Бородин - Погребальные костры

Одна смерть, и можно получить все. Одна смерть, и мир вновь погрузится в хаос!

Я посмотрел на неподвижные фигуры магов и вздрогнул. Нельзя было умирать! Слишком многое стояло на кону, и зонтракийцы это прекрасно понимали. Если я смогу добыть доказательства их вины, принцы Мино объединятся и сотрут Зонтрак с лица земли!

Темная манна заклубилась, опаляя стены. Пестрые изразцы громко лопались, когда их касались невидимые щупальца, а кружащие в воздухе цветочные лепестки вспыхивали, будто бабочки, летящие на огонь свечи, превращаясь в пепел.

Неужели этот момент настал? Слеза Сердца полыхнула в моей груди как факел. Сейчас все решится! Наконец-то я узнаю, чего стою в настоящем бою!

Мой рот наполнился горечью, а на зубах заскрипел соленый зенорский песок. Развернув руки ладонями вверх, я начал наматывать на предплечья вибрирующие нити манны, готовясь нанести ответный удар.

Ревущий ветер остервенело трепал на мне куртку, забирался шершавыми ладонями под одежду, и безжалостно хлестал по щекам. Согнувшиеся под напором стихии Аш и Корн стояли рядом, выставив вперед изготовленные к бою клинки.

Дальше ждать было нельзя, в невидимом щите зияла еще добрая дюжина пробоин, сквозь которые, точно вода сквозь борт прохудившейся лодки, вовсю хлестал красный песок, вскипающий между наших сапог багровыми бурунами.

Закусив губу, я сделал шаг вперед. Мои руки тряслись, а ноги скользили по гладкой плитке, которой был вымощен пол. Аш подхватил меня под локоть, а Корн с готовностью подставил плечо.

Стены галереи задрожали, и битые изразцы с грохотом посыпались на пол. С оглушительным треском лопнули стрельчатые окна, окатив нас дождем осколков. Запахнувшись в плащи, маги попятились, отступая к выходу.

Манна завибрировала точно живая. Я чувствовал ее пульс, я чувствовал ее дыхание, я чувствовал, как она извивается в моих кулаках, пытаясь освободиться!

Эмалированные ведра, связанные цепью, с грохотом покатились по полу, едва не сбив нас с ног. Маги отступили еще на шаг и канули в багровой клубящейся пелене.

— Они бегут! — радостно завопил Корн, свободной рукой откидывая забрало. — Они струсили!

Я оттолкнул оруженосца и выпрямился, вытягивая руки вперед. Что же делать? Противник исчез, а разъяренная манна в моих ладонях была готова вырваться в любую секунду! Еще мгновение, и нас всех разнесет в клочья!

Черное копье точно молния вылетело из пыльного облака и, ударившись о щит, вспыхнуло, превратившись в горстку пепла, которую тут же разметал порыв ветра.

— Они все еще здесь! — Корн указал мечом на вход в галерею. — Догоним, и пустим им кровь!

Второе копье пролетело сквозь дыру в щите, и вонзилось оруженосцу прямо в открытое забрало. Удар был такой силы, что ноги оруженосца взлетели к потолку, а наконечник копья глубоко вонзился в каменный пол, пробив шлем насквозь. Кровь брызнула фонтаном, мой друг изогнулся дугой, дернулся несколько раз, и затих.

— Корн! — закричал Аш, опускаясь на колено, и обнимая товарища за плечи.

Авалорские клинки заскрежетали по помятой кирасе. Скаут ухватился за черное древко, и тут же с воплем отпрянул, стягивая с руки дымящуюся перчатку.

— Оно отравлено! — взвыл он, тряся обожженной ладонью.

Слеза Сердца в моей груди превратилась в ледышку, безжалостно отсекая все человеческие чувства. Мир стал холодным и блеклым. Я скользнул равнодушным взглядом по лежащему у моих ног телу, и спокойно через него перешагнул.

Невидимый щит рухнул. Пол галереи затрясся и покрылся змеящимися трещинами. Манна ревела, извиваясь в моих черных ладонях, но никак не могла освободиться. Я был куда сильнее, ведь это я был ее хозяином!

Сила! Вот она, настоящая сила! Сейчас я покажу этим выскочкам, что бывает с теми, кто осмелится бросать мне вызов!

Полыхнуло ослепительное зарево, и мир погрузился в звенящую тишину. Буря внезапно закончилась, красные тучи, затянувшие непроницаемым панцирем небо, треснули, и на морской глади заплясали золотистые солнечные зайчики.

Улица тут же заполнилась гомонящей толпой. Захлопали ставни, зазвучала музыка, а воздух наполнился одуряющим ароматом цветов. Цветов было так много, что ими, при желании, можно было бы украсить весь Маунтдан, от городских трущоб, до роскошных дворцов на самой вершине.

Я огляделся по сторонам, но не увидел свих товарищей. Море людских голов заполнило утопающую в цветах галерею. Я удивленно уставился на невредимые стрельчатые окна, забранные цветными витражами, на свежеокрашенные стены, и сверкающие изразцы, разрисованные причудливыми геометрическими узорами.

Неужели это был сон?! Слеза Сердца начала потихоньку оттаивать в моей груди. Ну, конечно же, сон! Сейчас я вернусь в гостиницу, и встречу там своих друзей! Аш будет как всегда подтрунивать над Корном, а серьезный оруженосец возьмет в руки меч и оселок, да усядется у окна, делая вид, что ничего не слышит. Я заулыбался, и облегченно вздохнул, глядя на идущую ко мне красавицу торговку, сжимающую в кулачке цветок на длинном стебле.

Девушка остановилась в нескольких шагах от меня и, склонив голову на бок, принялась изучать мое лицо.

— А я вас совсем не таким представляла, мастер Гримм, — голос у красотки был мелодичный, словно журчание ручейка.

— Простите, что разочаровал, — я засмеялся. — А откуда вы меня знаете?

Девушка наморщила свой хорошенький лобик и пожала плечами.

— Вы убили нашего отца, — пухлые губы растянулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. — Мы долго ждали этой встречи. Мы боялись этой встречи! Мы думали, что вы, должно быть, великий чародей, если смогли одолеть нашего батюшку…

Я вздрогнул.

— Извини, милая, на моей совести так много смертей, что я даже не знаю, о ком идет речь…

Глаза торговки потемнели от гнева.

— Конечно, что для вас значит еще одна жизнь! — я увидел, что девушка сжимает в кулачке зонтракийскую розу. Длинные острые шипы проткнули кожу, и по белым рукам побежали красные струйки.

— Да ты поранилась, милая, — пробормотал я, протягивая к красотке руку. — Позволь, я погляжу…

Торговка подняла зажатую в кулак розу и задумчиво уставилась на багровый бутон.

— Вы слабак, Маркус Гримм! Вы очень меня разочаровали! — девушка покачала головой.

Размахнувшись, торговка хлестнула розой. Ослепительная боль пронзила меня насквозь, и я упал навзничь, все еще не понимая, что же произошло.

Рев ветра вновь наполнил галерею, сметая людей и цветы, а вместо юной торговки надо мной навис темнолицый великан с трепещущими драконьими крыльями за плечами.

— Великий маг Теларис был нашим отцом! — губы исполина разомкнулись, и я увидел черные подпиленные зубы, похожие на звериные клыки. — Когда мы узнали, кто идет по следам Маркабрю, мы не поверили своим ушам! Великий Маркус Гримм! — гигант хрипло захохотал. — Мы не могли упустить такой возможности!