Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Что придумать? Может, плюнуть, вернуться и вышибить хлипкую дверь, как-нибудь переночевать, а утром пойти к Олегу?

Пока я крутилась вдоль ограды, пристукивая сапогами, чтобы не замерзнуть, не сразу заметила, что по направлению ко мне неспешно шел одинокий прохожий. Он тоже заметил меня и начал замедлять шаги. Нормальные люди не бродят бесцельно в ночи по морозу, значит, у приближающегося типа имелась цель. Ой, мама, это Зимний Ночной Маньяк! Увидел невинную жертву и начал просчитывать дистанцию, готовясь к нападению.

Взвившись, я ринулась к спасительной прорехе в заборе.

— Папена! — окликнул знакомый голос, и я не сразу сообразила, что обращаются ко мне. — Папена!

К дыре скорым шагом приближался… Мелёшин! Значит, он оказался одиноким маньяком, разгуливающим по пустым зимним улицам и пугающим благочестивых девушек.

Ну, почти благочестивых, потому что в это время им следует видеть третьи сны, а не болтаться на морозе, зацепившись воротником за выступ решетки.

Почему-то меня очень обрадовал голос Мэла и он сам. Когда Мелёшин подошел, я успешно освободилась из плена ограды и имела вполне цивилизованный вид. Наверное. Люблю прогуливаться поздним вечером вдоль забора с сумкой на плече. Воздух свежий и бодрит, все легкие насквозь заледенил.

— Куда собралась, на ночь глядя? — спросил Мэл, как всегда забыв поздороваться.

— Гуляю, — пояснила, не вдаваясь в подробности. — А ты?

— И я. Гуляю.

— Понятно. Пока, — кивнула я и развернулась к родной дыре.

— Тебя проводить? — предложил Мелёшин. — Мне не трудно.

— Не стоит. Я как раз в общагу шла.

— Интересно ты шла, — хмыкнул Мэл. — По-моему, туда собиралась, — показал в сторону квартала.

— Не, уже передумала.

Может, попросить его поддеть дверь? Мелёшин сильный, у него должно получиться с минимальным ущербом для косяка. Нет, всё-таки не стоит. Попрошу, а он опять долг запросит. Лучше сама пинком свою дверь и выбью.

— Ты недавно болела, зачем горло выстужаешь? Иди домой, — предложил заботливо Мэл. Я бы пошла, если бы замок пустил.

— Слушай, Мелёшин, тебя можно попросить бескорыстно, или оказываешь только платные услуги? — спросила, постукивая зубами и подпрыгивая.

— Смотря какие, — ответил он настороженно.

— Понимаешь, не могу открыть дверь, наверное, замок переклинило. У меня есть лом, может, посмотришь, как быть с дверью, а? Только просить за долг у меня уже нет сил.

— Пойдем, погляжу, — подтолкнул он к дыре. — Давай сумку.

— Я сама, не стоит беспокойства, — ответила культурно и вежливо, пролезая суетливо.

— Ты, Папена, когда вся из себя приторная, у меня зубы сразу начинают ныть, — сказал Мэл, стянув сумку с моего плеча. — Пошли, а то твоя дрожь мне на расстоянии передалась.

Мы двинулись по дорожке, причем Мелёшин шагал широко и кивал, пока я бежала рядом и поясняла сбивчиво:

— Пришла из института, вставляю, а он никак… Ну, тык-мык, к соседям, к тетке-вехотке, а она: «Только дверь выбивать»… А кочергу там оставила… Хотела за мастером сходить, но уже поздно.

— Позвонить не догадалась?

— Кому?

— Мастеру своему.

— Я его номера не знаю, — сказала растерянно. И вообще, не интересовалась, есть ли телефон у Олега.

— Значит, замочных дел мастер — из квартала?

— Ну да. Дешево и хорошо поставил. И дверь починил.

— Дешево, зато фигово. Замок быстро сломался.

— Он не мог быстро сломаться, — заверила я убежденно. — Кроме того, у Олега пожизненная гарантия.

Шагая по полутемному коридору первого этажа, Мэл запинался о незаметные ремонтные препятствия и каждый раз что-то бурчал неразборчиво.

— Вот, — показала я на свою дверь. Какая-то она грязная и обшарпанная со стороны, надо будет протереть при случае.

Оказывается, вдвоем не так уж и страшно, а гораздо веселее и спокойнее. Я принесла завернутый в газету лом.

— Значит, тут живешь? — спросил Мелёшин, оглядываясь по сторонам. Видок у коридорчика не ахти — начатые и недокрашенные стены, шуршащие изодранные газеты под ногами, одинокая лампочка, прикрытая газетным кульком, облезлые двери комнат.

— Ага, здесь Аффа, — показала я на дверь соседок, — а здесь Сима с Капой. Только сегодня никого нет, а то можно бы у них переночевать.

— У Капы, что ли? — спросил Мелёшин, опустившись на корточки и разглядывая замочную скважину.

— У кого-нибудь. Дверь неохота ломать. А если ломать, то совсем уж на крайний случай.

— Сюда бы посветить, — сказал Мэл.

— У меня есть фонарик.

— Смотри, запасливая какая, — сказал насмешливо Мелёшин. — Всегда с собой носишь?

— Ношу. Выручает постоянно.

— Там что-то есть, — сообщил он, светя фонариком под разными углами. — Что-то светлое и густое. Мед, клей… Дай ключ.

— Откуда? — удивилась я, протягивая запрашиваемое.

Мэл поковырял в скважине, вытащил ключ и осмотрел.

— Следов нет, значит, застыло и застопорило механизм.

— По-твоему, я совсем того и в свой замок понатолкала всякой дряни?

— Нет, — ответил Мелёшин, вернув мне ключ, и начал постукивать по обналичке. — Кто-то преподнес подарочек.

— То есть специально?! — опешила я. — Но почему?

— Папена, решай, кто тебе друг, а кто — портянка. Делается просто: в шприц наливается клеящий раствор и впрыскивается в нужную щель или отверстие. Пять минут — и опля! — результат налицо.

Налицо и на двери, — села я на корточки, прислонившись к стене. Сколько же имеется недоброжелателей в наличии, дайте подумать. Не нужно далеко ходить — за стенкой одна живет, которая сегодня чуть не убила взглядом.

Ах ты, поганка! — осенило меня, и я подскочила к соседней двери. Вдруг Лизбэт никуда не уходила, а сидит тихо под дверью и посмеивается в кулачок?

Прислушалась, но за дверью соседок стояла мертвая тишина. Определенно, испорченный замок — дело рук Лизбэт. Сотворила гадость и слиняла, а завтра появится к шапочному разбору, как делают преступники, подготавливая алиби. Ух, повезло ей не попасться под руку, не то я бы сгоряча живо распрямила чью-то идеальную завивку.

Заочно наделив златокудрую девицу уголовным званием, я не услышала, как Мэл что-то спросил.

— Что?

— Кто такой Радик?

Я выхватила записку из его рук:

— Тебе не разрешали читать чужие письма!

— Так оно под ногами валялось, чуть ногой не наступил, — объяснил Мелёшин. — Ты, Папена, вчера меня обвиняла, а на себя не посмотрела.

— На что это я не посмотрела? — вскинулась на упрек.

— На разных Олегов, Радиков, Капитосов, певучих артистов… — начал он перечислять. Ни в какую не хотел Тёму называть по имени.

— Радик вообще мне как родня, — сказала я с пафосом. — Он живет в общаге и учится на первом курсе.

— На малышей перешла?

— Сдурел? — для усиления эффекта я покрутила у виска.