Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

Молдоги плавно приближались. Люди молча смотрели на них. Когда триада остановилась у возвышения, Калли поднялся, вместе с ним — Алия и Вил.

Глаза Руна встретились со взглядом Калли — и О’Рурку показалось, что глаза молдога странным образом западают, как бы уходят вглубь черепа, подобно глазам того капитана на захваченном молдогском курьере, который бросился на Калли. Несколько секунд Рун стоял неподвижно, потом взгляд его опустился, он уставился на пятна крови Доука, все еще темно и влажно блестевшие на паркете. Адмирал пристально смотрел на эти пятна, потом снова поднял голову и взглянул в лицо Калли.

Наконец он заговорил — медленно, тщательно выговаривая слова. Его английский был почти лишен акцента.

— Мы пришли, чтобы беседовать с моим Крайне Достойным кузеном Брейтом. Вместо этого нас встречают лица, осмелившиеся издеваться над нами, изображая персонаж из нашей легенды. Эти лица захватывали наши корабли, угрожали жизни и здоровью наших людей. Где сейчас находится мой Крайне Достойный кузен Брейт?

— Прошу извинить меня… — начал было Калли по-английски, но тут же оборвал себя и перешел на молдогский: — Я сожалею, но лицо, о котором вы (личность) ведете речь, больше не имеет права говорить от лица всего человечества. Следовательно, вам придется говорить со мной (личностью) — Каллихэном О’Рурком Уэном, и с моими братьями — Вильямом Джемисоном и Доуком Тауншендом. Среди нас произошло то, что у вас называется Переменой Аспекта Достоинства. Теперь я (личность), мои септ, семья и клан — а это все мягколицые, живущие на планетах Плеяд — теперь мы (все поименованные люди) возглавляем человечество.

Рун снова молча посмотрел на Калли, потом заговорил по-молдогски:

— Следовательно, ты (личность), — сказал он веско, — будешь отвечать мне (личности). Потому что вы, люди, должны ответить перед нами, молдогами. Ты (личность) ответишь за вас (всех людей).

На мгновенье в зале повисла полнейшая тишина. Потом Калли спокойно проговорил:

— Нет. Отвечать будете вы. Отвечать перед нами. Ты (личность) будешь отвечать мне (личности).

В лицах инопланетян не дрогнула ни одна черта. Помолчав немного. Рун ответил:

— Ты (личность) хорошо говоришь на языке молдогов. Но все же ты можешь говорить одно, а понимать другое.

— Нет, — возразил О’Рурк. — Здесь нет ошибки. Я (личность) говорю то, что подразумеваю. Позволь, я повторю сказанное на родном языке мягколицых, — он перешел на английский: — Ты, твои братья и твой народ — вам придется сейчас ответить за все обиды, нанесенные моему народу. — Он снова перешел на молдогский: — Не присядешь ли с нами (триадой), чтобы обсудить это дело?

Рун явно размышлял, какое решение принять. Потом поднялся на подиум, к столу; братья последовали за ним. Они заняли сиденья-подушки, расположившись лицом к лицу с Алией, Калли и Вилом. Молдоги сидели, подобрав под себя ноги, но не наперекрест, как это делают на Востоке, а параллельно, так что колени смотрели прямо вперед.

— Очевидно, вы (триада) начнете с того, что объясните мне (триаде) какие основания у вас (всех молдогов) жаловаться на нас (всех людей)?

— Я (личность) удивлен, — холодным тоном начал Рун, — что ты (личность) не имеешь представления о причинах нашей обиды на людей. Ты (личность) нападал на наши корабли, угрожал жизни наших людей, нарушал наши границы, наконец, похитил Наследников Трона. Ты (личность) не станешь отрицать, что я (личность) говорю правду?

— Не стану. Но я (личность) отрицаю одно: эти действия не могут быть основанием для обиды вас (всех молдогов) на нас (всех людей). Потому что все названное тобой (личностью) — основание для нашей обиды на вас.

Несколько секунд Рун хранил зловещее молчание.

— Вижу три объяснения твоим словам, — сказал наконец адмирал. — Первое: твои слова лишены смысла, потому вы (все люди) — народ безумцев; в этом случае не имеет смысла далее с тобой разговаривать. Второе: смысл слов твоих (личности) намеренно искажен, чтобы нас запутать или запугать — в этом случае нашему Достоинству нанесен непоправимый ущерб, и смысла далее разговаривать с тобой (личностью) не имеется. Третье: ты (личность) говоришь правду, слова твои имеют смысл, но я (личность) не понимаю тебя. Только вероятность существования этого третьего объяснения не дает мне (триаде) немедленно прекратить переговоры.

— Третье объяснение соответствует действительности, — подтвердил Каллихэн. — И если излагать суть кратко, в нем заключена наша обида на вас (всех молдогов). Вы не понимаете нас (всех людей). И даже не пытались понять, насколько я (личность) могу судить. Вы (все молдоги) неверно понимали действия людей и сделали их основанием для обиды.

— Как иначе возможно расценить насилие против нас (всех молдогов)? — спросил Рун. Глаза его снова казались глубоко запавшими, ушедшими вглубь черепа.

— Если взрослый без причины ударил взрослого, — спросил О’Рурк, — послужит ли это основанием для обиды?

— Определенно, — ответил Рун.

— А если взрослый ударит взрослого, чтобы не дать последнему совершить Недостойный поступок? Явится ли это основанием для обиды?

Глаза Руна казались теперь запавшими не так глубоко, как несколько секунд назад.

— Нет.

— Но и в первом, и во втором случае был совершен акт насилия. Явится ли он причиной для обиды или нет — это зависит от намерений совершившего акт. Разве не так?

— Я (личность) признаю, что слова твои (личности) верны, — согласился Рун. — Ты утверждаешь, что за вашими действиями имелась цель, нам (всем молдогам) неизвестная? И цель эта меняет основание для обиды — не вы против нас, а наоборот?

— Именно это я (личность) утверждаю.

Солнце на видеоэкране уже коснулось горизонта. Его закатные красные лучи били наискось сквозь весь зал Совета. В закатном свете молдоги казались темнее, чем обычно. Рун походил на зловещую почти черную статую.

— Тогда я (триада) хочу услышать о ваших целях. От их обоснованности будут зависеть наши (всех молдогов) действия.

— Ты (триада) сейчас о них услышишь, — сказал Калли. — Они проистекают из единого источника — факта, что мы (все люди) имеем отличную от вас (всех молдогов) систему оценки мыслей и поступков. Ты (личность) задаешься вопросом: «Достойно ли то, что я собираюсь сделать?». Я (личность) вместо этого спрашиваю себя: «Справедливо ли я поступаю?»

Рун холодно блеснул глазами.

— Я (личность) хорошо представляю это различие, — сказал он. — Мы еще несколько лет назад о нем догадались. Но и вы (все люди) знаете, что такое Достоинство, поскольку в языке вашем имеется соответствующее слово. И, следовательно, должны сознавать ответственность в поступках, которые затрагивают понятие «Достоинство» и нас (всех молдогов).