Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

Каролинус явился не один, а в сопровождении Смргола, которого каким-то образом разыскал. Под надзором и руководством волшебника старый дракон поднатужился и осторожно вытащил обломок копья из тела Джима.

Рану очистили и промыли, и она снова закровоточила. Но когда кровь все же перестала идти, Каролинус заявил, что если Джим дожил до сих пор, то помощи ему уже не потребуется, и начал поспешно собираться в дорогу.

— Но что нам делать дальше? — не унималась Даниель.

— Ждать и надеяться, — отрезал Каролинус.

Потом он быстро собрался и ушел.

Они укрепили и достроили хижину. Смргол и Арагх по очереди сидели с Джимом; изредка к ним присоединялась Даниель, Брайен или кто-нибудь еще из людей. Все ждали. И вот настал день, когда Джим ответил Смрголу.

К Джиму приходили поговорить и выразить радость, что он сумел выжить. Но каждый делал это по-своему. Смргол выговаривал; Арагх недовольно ворчал; Даниель настаивала, что Джим поступил глупо, но в то же время благородно, отчаянно ринувшись почти на верную смерть. Ее кратковременные вспышки недовольства сменились нежностью. Она заботливо меняла повязки, запретив остальным даже прикасаться к ним. Жиля заинтересовала техника боя сэра Джеймса, и он неоднократно намекал, что Джиму был известен некий секретный финт, хранимый им в тайне; иначе верхом безрассудства казалось идти в лобовую атаку на сэра Хьюго. Приходил и Дэффид. Валлиец сидел и молчал, выстругивая оперения стрел.

Геронда де Шане (девушка в белом; та, что стояла в башне с копьем) поклялась отомстить за Джима. Ее правую щеку скрывала повязка.

Она рассказала о том, как попала в плен. Сэр Хьюго с тремя всадниками приблизились к воротам замка и передали с часовым, что привезли весть о смерти отца Геронды. Их впустили внутрь. Они разоружили часовых, открыли ворота, и остальной отряд въехал в замок. Захватив Малверн, Хьюго сознался, что ему ничего неизвестно о судьбе отца Геронды. Возвращать замок хозяйке Хьюго не собирался и потому предложил Геронде немедленно выйти за него замуж, а после ее отказа прибег к угрозам. Хьюго пообещал обезобразить девушку до неузнаваемости. Сперва правую щеку, через три дня — левую, еще через три дня он обещал отрезать ей нос, потом поочередно выколоть глаза — и так до тех пор, пока она не согласится стать его женой. Шрам на щеке останется напоминанием на всю жизнь, но гордость победила подлость. Геронда оказалась хрупким, почти эфемерным созданием с красивыми пепельными волосами. Однако она подробнейшим образом описала пытки, уготованные сэру Хьюго, когда тот окажется у нее в плену.

Брайен принес вина, угостил Джима и принялся рассказывать похабные шутки и бесконечные истории, некоторые из которых были правдивыми, как подтверждали Арагх и Смргол, но все без исключения казались невероятными.

Хозяин Дик прислал больному остатки ветчинных окороков.

Впервые Джим мог пожаловаться на полное отсутствие аппетита. Вино ласкало нёбо, но даже и оно не соблазняло драконьей натуры. Он попивал его в малых — по драконовым меркам — дозах.

Как бы то ни было, Джим поправлялся. Вскоре он начал по хорошей погоде выходить на улицу — усаживался на траву и грелся под лучами солнца. Нельзя было сказать, что утренний холодок ранней осени тревожил массивное тело дракона; скорее его тревожило прикосновение смерти, воплощенное в копье сэра Хьюго. Обломок удалили, и боль мало-помалу утихла, но воспоминание застряло в подсознании навсегда, окрасив восприятие мира в блеклые холодные тона. Свербящая боль воспоминания о реальной близости смерти иссушила радостное многоцветие мира, обезличила неповторимость людей и уникальность бытия; даже мысль об Энджи потеряла былую значимость. В сознании доминировал единственный постулат: он никогда больше не ринется в лобовую атаку на рыцаря в доспехах. Отныне он будет атаковать самым простым и эффективным способом. Выживание — это главное, и неважно, каким способом оно будет достигнуто.

Вероятно, остальные отметили в нем перемены, заключил Джим и начал подумывать о том, как изменить сложившееся у Соратников впечатление. Но уже вскоре его втянули в дискуссию о дальнейших планах.

— …но решение, — твердо заключил Брайен, — остается за сэром Джеймсом. Геронда, он помог освободить тебя, и я перед сэром Джеймсом в долгу. Если он пожелает отправиться к Презренной Башне и, устроив осаду, попытается спасти даму своего сердца — то, клянусь Господом, не встретит возражений с моей стороны. Мой долг сопровождать сэра Джеймса к его благородной цели.

— Безусловно, — незамедлительно согласилась Геронда.

Все сидели за массивным дубовым столом в трапезной; с ними не было только Смргола. Он улетел по неотложным делам в пещеры драконов. Ужин подходил к концу, и Джим, здоровье и аппетит которого улучшились, активно утолял жажду вином из погребов замка. Геронда повернулась и посмотрела дракону в глаза.

— Как и сэр Брайен, я принимаю на себя точно такие же обязательства, — заверила она. — И я неукоснительно подчинюсь любому решению. Но, сэр Джеймс, прошу учесть целесообразность и преимущество безотлагательного похода против Хьюго де Буа.

— Это преимущество тебе на руку, — прорычал Арагх. Волк чувствовал себя неуютно в трапезной — как, впрочем, и в любом здании, и это усиливало его раздражительность. — Нечего мне делать в замке. Да и тебе, Горбаш!

— Но ты же хочешь покончить с сэром Хьюго, — обратилась к волку Геронда. — Ведь это твоя давнишняя мечта!

— Убью при встрече, но охотиться специально — не стану. Я охочусь за едой. А вы, люди — за чем попало, по поводу или без повода, лишь бы прихоть удовлетворить, — проворчал Арагх. — Горбаш похож скорее на меня, чем на людей.

— Горбаш — да, но не сэр Джеймс, — возразила Геронда. — И со дня на день сэр Джеймс перестанет быть драконом. А когда этот день наступит, ему потребуется замок. По закону я не могу приобрести замок и земли сэра Хьюго, пока существуют сомнения в смерти моего отца; а Малвернский замок после моего замужества переходит к сэру Брайену. Ну а после того, как с сэром Хьюго будет покончено, надежное соседство излишним не покажется. Буа де Маленконтри не такое уж плохое владение, — тут она бросила быстрый взгляд на Даниель, — для человека богатого и знатного…

— Замки и земли — пустые звуки, — проворчал Арагх. — Какой прок от холодного камня и сухой земли? Пошевели мозгами, Горбаш. Жаль, что Смргол улетел. Он бы вразумил тебя. Я присоединился к отряду, чтобы сражаться против Темных Сил, а не гоняться за человеческими игрушками. Наши пути разойдутся, Горбаш, если замки затмят твой разум!

Он поднялся на лапы, повернулся и вышел из зала. Прислуга расступилась, освобождая ему проход.