Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

— Мы посчитали тебя мертвым, — мрачно сообщил Брайен.

— Мертвым, сэр рыцарь? — Арагх посмотрел на рыцаря. — Английский волк считается мертвым, только когда его кости побелеют на солнце!

— Довольно болтать! — приказал Каролинус. — Время идет, а с его ходом изменяются Случай и История. Полдень наступит через… Когда наступит полдень?

— Четыре часа, тридцать семь минут, двенадцать секунд, на втором ударе гонга, — ответил невидимый голос, который Джим уже слышал у Звенящей Воды. Наступила пауза и раздался мягкий перезвон. — На втором перезвоне, — поправился голос.

Каролинус что-то неразборчиво пробормотал. А затем обратился ко всем.

— В путь! — приказал он. — Держаться группой! Двигаться за мной!

Он вытащил жезл из земли, и они направились к Башне. Брайен ехал верхом на Бланшаре. Конь не выражал протеста против продвижения вперед.

С первых шагов день, который выдался ярким и чистым, начал меняться. Темные тучи заволокли небо, а воздух уплотнился. Все напоминало вчерашние события. С моря наполз туман, и мутная серая пелена накрыла болота. Облака слились в единый купол и опустились над Башней, повиснув над отрядом на высоте ста футов. Промозглый, унылый холодок предыдущего дня окружил отряд, изрядно ухудшив настроение Джима.

Он огляделся вокруг.

К удивлению, никто из этих странно подобранных индивидуумов, которые были его Соратниками, не подвергся новому проявлению власти обитателей Презренной Башни. Арагх ковылял на трех лапах, прихрамывая и ворчливо убеждая Даниель, что скоро ляжет и она сможет наложить шину. Каролинус, возглавлявший отряд, двигался свободно и непринужденно, как будто вышел на легкую утреннюю прогулку, а жезл был не более чем обыкновенным посохом. Дэффид сосредоточенно развязывал веревки чехла, укрывавшего от ночной сырости тетиву лука. Приглядевшись, Джим решил, что чехлом служила свиная или овечья кишка, тщательно выскобленная и высушенная.

Смргол шел мужественно, опираясь левым крылом о спину Секоха. Рядом со старым драконом ехал Брайен, и они были заняты каким-то очень личным разговором.

— …Возвращаясь к драконам и людям, — дискутировал рыцарь. — Предложение интересное, но трудновыполнимое. Как ты считаешь? Нам предстоит бороться с многовековыми предрассудками и, замечу, с обеих сторон.

— Кому-то придется начинать, джордж, — отвечал Смргол. — Порой оправданно работать вместе и сотрудничать, как, например, сейчас. Но твое замечание абсолютно верное. Как ты заметил, я не сумел вытянуть драконов из пещер.

— Да, — понимающе произнес Брайен, кивая головой.

— Не то чтобы они были трусливы, джордж. В их храбрости я не сомневаюсь. Но, прожив лет двести — если повезет, разумеется — десять раз подумаешь, прежде чем пойти на риск. Я не оправдываю драконов. Я объясняю нашу природу. Странствующие рыцари — это нормально для джорджей. Но странствующие драконы — абсурдно для драконов.

— Так в чем надежда?

— Она в нас — в тебе и во мне, джордж. И, — разумеется, в Горбаше, в Маге, в этом мальчике Секохе, в этом лучнике, в женщине-джордже, в волке. Если мы провернем задуманное и Темные Силы потерпят поражение, то о нашей победе будут слагать легенды пятьсот лет подряд. Не знаю, как у вас, джорджей, но мы, драконы, обожаем легенды и рассказы. Засев в пещерах, мы можем месяцами лежать и молоть всякую всячину.

— Месяцами? Неужели? — изумился Брайен. — Невероятно!

— Месяцами, джордж! Дай дракону несколько золотых монет и драгоценных камней, бочонок крепкого вина, да побольше, и захватывающую историю — вот он и будет счастлив. Я бессчетное количество раз пересказывал, как убил огра из Башни Гормли. Разумеется, молодежь принимается недовольно стонать и вздыхать, когда я начинаю рассказ. Но затем они сворачиваются калачиком, наполняют кубки вином и слушают, как миленькие.

— Хм-м-м, — протянул Невилл-Смит. — Как мы похожи! Люди частенько собираются — особенно зимними вечерами, когда нечем заняться, — и принимаются вспоминать былые подвиги. Клянусь святым Иоанном, как меня воротило от этих бабушкиных россказней! Они были одной из причин, почему я стал рыцарем.

— Невероятно! — воскликнул Смргол. — Как джорджи похожи на драконов! Когда каждый дракон услышит предание о том, как мы победили Темные Силы, он захочет выбраться из логова, подыскать джорджей и волка и отправиться на поиски приключений. После этого останется сделать всего один шаг к полному сотрудничеству.

— Скажи мне, Маг, — обратился Джим к Каролинусу, нагнав волшебника, — какую цену придется заплатить за волшебство, которое разогнало вчера тьму?

— За все заплачено, — ответил Каролинус. — Первый, кто воспользуемся магией, тот платит вперед. А контрмагия уравнивает баланс в гроссбухе вселенского учета. Но это другое дело…

Он поднял жезл и потряс им перед глазами Джима.

— Я проделал долгий путь и заполучил жезл, — разъяснил Каролинус. — Я заложил в Департаменте Аудиторства весь жизненный кредит. Если мы проиграем, то я уничтожен, как маг. Впрочем, если мы проиграем, то будем уничтожены все.

— Понятно, — произнес Джим и задумался. — А кто живет в Презренной Башне?

— Кто живет там, не знаю ни я, ни ты. Обитатели Презренной Башни не живые и не мертвые существа. Это присутствие и проявление Сил Зла в данной точке временно-пространственного континуума. Ни мы, ни кто-либо другой не сможет избавиться от этого. Нельзя уничтожить Зло, точно так же, как прислужники Зла бессильны уничтожить Добро. Все, что можно сделать — удержать одно или другое. Если ты достаточно силен, то, возможно, баланс сместится на твою сторону.

— Как же тогда нам победить Темные Силы?

— Это невозможно, как я уже говорил. Мы можем уничтожить слуг Зла, которые повинуются их приказам, но и эти существа попытаются уничтожить нас.

У Джима перехватило горло. Он судорожно сглотнул.

— Но ты должен догадываться, — сказал он, — какие существа вступят с нами в борьбу.

— Некоторые слуги известны, — ответил Каролинус. — Сэр Хьюго и его воины, например. Сандмирки и…

Он внезапно замолчал и замер, подняв согнутую в колене ногу, — как робот, которому отключили питание. Джим тоже остановился и посмотрел на Башню. Из окон в ее полуразрушенных стенах вылетело с полдюжины громадных фигур. Тяжело взмахивая крыльями, они закружили над Башней — несуразные громадные головы поворачивались в разные стороны, издавая пронзительные крики. Они чем-то напоминали рой гигантских комаров. Затем от стаи отделилась одна из фигур и стала пикировать на Соратников…

И рухнула ничком, проткнутая тонким древком стрелы, — словно тело, сброшенное с обрыва. Тяжело и неуклюже гарпия замертво упала к ногам Джима. Женское лицо навечно застыло в молчаливом, маниакальном крике.