Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

Брайен обнажил меч. Арагх не обернулся, но уши его настороженно шевельнулись, заслышав лязг металла.

— Моя добыча! — повторил он. — Назад! В сторону.

Тело Джима напряглось, глаза ломило от усилия разглядеть существо в темноте. Внезапно оно вышло из мрака: громадное, черное, с короткой шерстью, поблескивающей от еще не стекшей воды. Оно приближалось открыто, не таясь, и остановилось в трех корпусах от Арагха. Затем встало на задние лапы и издало хриплый глубокий вой, напоминавший вой сандмирков.

— Храни нас, апостолы! — пробормотал Брайен. — Гигантский сандмирк?

Это действительно был сандмирк, но во много раз превосходивший размерами тех, которые трижды пробуждали в Джиме инстинктивный животный страх. Сандмирк был ростом со взрослого гризли. Арагх, пошедший на сандмирка, казалось, уменьшился в размерах: от пони — до комнатной собачки.

Но английский волк не намеревался отступать. Из его пасти вырывался медленный клокочущий рык: непрекращающийся, грозный, однотонный. Чудовищный сандмирк стоял, покачиваясь на задних лапах, и продолжал басистые завывания. Затем он прыгнул на Арагха, и бой начался.

Последовал настоящий вихрь движений, неразличимых для глаз дракона и человека. Исполинские размеры ничуть не мешали сандмирку двигаться с головокружительной быстротой. И все же Арагх оказался быстрее и проворнее. Он находился повсюду: то сзади, то спереди, то справа, то слева, атакуя черного монстра стремительно и неустанно, так что Джим не мог уследить за перипетиями сражения.

Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Арагх отступил, все еще грозно порыкивая, держа голову низко опущенной. Громадный сандмирк тяжело дышал, покачиваясь на массивных задних лапах; черная шкура была испещрена красными линиями.

Рык Арагха прекратился, но он не сводил глаз с противника.

— Уходите! — не поворачивая головы, приказал он. — Остальные сандмирки не последуют за вами, пока я играю с их матерью. Они не набросятся толпой, чтобы помочь ей. Они знают, что первые пять умрут на месте, и никто не хочет оказаться в их числе.

Джим колебался. Брайен ответил за двоих.

— Сэр Волк, — отчеканил он, — мы не оставим тебя. Твои шансы…

Но не успел он договорить, как схватка возобновилась. И опять глаз не мог уследить за движением, однако теперь схватка длилась много дольше. Внезапно раздался зловещий хруст, и Арагх отпрыгнул назад. Он стоял на трех лапах, а левая передняя болталась в воздухе.

Уходите, — яростно прорычал он. — Я же сказал!.. Уходите!

— Но лапа… — начал было Джим.

— Я просил помощи? — голос Арагха кипел от ярости. — Просил ли я помощи? Когда медведица поймала меня хромым волчонком, я на трех лапах убил ее. Один и на трех лапах я убью этого сандмирка! Уходите!

Монстр был весь исполосован. Из ран сочилась кровь. Но, несмотря на хриплое отрывистое дыхание, движения матери сандмирков не стали ни слабее, ни медлительнее. Тем не менее, переубедить Арагха было невозможно, как невозможно было и намеренно принести волка в жертву. Несомненно, покончив с ним, сандмирки через некоторое время нагонят и прикончат остальных Соратников.

Брайен посмотрел на Джима.

— Пойдем, — позвал Джим.

Рыцарь кивнул. Он взял поводья и повел Бланшара за собой. Они уходили, а схватка между волком и гигантским сандмирком возобновилась.

Звуки смертельного боя с каждым шагом делались тише. Темнота и туман поглотили дракона и рыцаря. Но Арагх оказался прав в одном: никто из сандмирков их не преследовал. Соратники продолжали путь а долгое время молчали. Затем Брайен обернулся к Джиму.

— Весьма достойный волк, — медленно произнес он.

— Если сандмирк убьет его… — начал было Джим, но слова застряли в горле.

Он собирался поклясться отомстить за волка, но затем сообразил, что клятва невыполнима. Если громадное черное существо убьет Арагха, то он никогда не отыщет сандмирка. А если бы это и удалось, то самка с легионом детей легко расправилась бы с Джимом. Он не родился Английским волком и не мог игнорировать завываний.

Горько было Джиму осознавать собственное бессилие. Не горько — невыносимо. Он вырос с убеждением, что справедливость должна торжествовать, и что в конечном итоге все достигает положительного баланса. И вот теперь он не мог не принять самопожертвования Арагха, заранее зная, что долг этот ему никогда не вернуть. Джим брел в жутковатой тишине сверхъестественной темноты, которая взяла в заложники болота, и на мгновение позабыл о том, где находится, о собственной судьбе; он изнывал во внутренней борьбе, примеряясь к этому долгу.

Так тяжело прощаться с иллюзиями, но разве оставался выбор? Постепенно Джим смирился с фактом; слепая вера в жизненную справедливость угасала, и еще один осколок его духа откололся, упав в воды забытия.

— Темнеет? — голос Брайена вырвал Джима из раздумий.

Джим огляделся. С того момента, как расстались с Арагхом, они прошли мили полторы. Воздух стал еще тяжелее, а непроницаемый туман опустился по обе стороны дороги и стал стеной.

— Еще немного, и мы не сможем продолжать путь, — заметил Джим.

Видимость предельно ухудшилась, сократившись ярдов до десяти. Отчетливо можно было различить лишь кромку воды по обеим сторонам. Соратники вдыхали холодный злобный воздух, и он, застывая в легких, душил их. Каждый шаг, каждое движение становилось пыткой; депрессия сжимала их сознание железными тисками. Но и это было еще не все. С приближением темноты звуки заглушились. Шум шагов и цоканье копыт о песчаную почву стали не слышны, и даже их собственные голоса звучали тихо и как бы издалека.

— Брайен? — позвал Джим, продираясь через мрак.

— Здесь, Джеймс… — смутные очертания одетого в доспехи рыцаря передвинулись ближе к Джиму. Оба остановились.

— Ничего не вижу, — сообщил Джим.

— Я тоже, — признался Невилл-Смит. — Полагаю, мы останемся здесь?

— Да…

Они стояли вплотную друг к другу, но даже на таком близком расстоянии не различались черты лица рыцаря, терявшиеся в темноте. И темнота эта все сгущалась — пока последний проблеск света не оказался закрашен черной тушью и мгла не стала воистину кромешной. Джим ощутил, как холодные, сильные, железные пальцы как тиски сжали его левое плечо…

Будем держаться вместе, — заверил Брайен. — А затем мы вместе будем драться против того, что пошлют на нас Темные Силы.

— Да, — согласился Джим.

Они стояли молча, ожидая неизвестного; скоро тьма изолировала их, начала терзать сознание. Из окружающей чернильной пустоты не материализовывалось ничего; но из сознания Джима слепыми белыми червями вылезали, как из бездонного колодца, все внутренние страхи и слабости, все, чего Джим стыдился, что всячески старался позабыть…