Гордон Диксон - Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

— Вот и они, — проговорил за спиной Калли Онвиток.

О’Рурк обернулся. Со стороны Калестина к холму приближался кар, точно такой же, как у него. Даже на расстоянии можно было узнать фигуру Бриана Мачина. За каром на почтительном расстоянии следовал небольшой караван из семи или восьми машин.

— Он, — кивнул Калли. — Ты не забыл о дружелюбно настроенных свидетелях? Будет обидно, если только ты окажешься в состоянии непредвзято рассказать обо всем, что произошло.

— Будь спокоен, дружище, — отозвался Онвиток. — Сейчас дуэли проводятся строго по закону. Здесь будет сам спикер Ассамблеи, с ним — по крайней мере трое полуофициальных свидетелей из партии Мачина, и столько же — с моей стороны. Кроме того, будут присутствовать и еще кое-какие влиятельные лица — Просто как зрители. Ты ведь даже не представляешь, что поставил на кон, бросив вызов Мачину. В Калестин-сити многие по-прежнему помнят, кто такой Калли Уэн. Ты — герой, а Мачин — зловредный великан. Кого-то из вас к концу дня должны развенчать, — Мурфа усмехнулся, но как-то не очень весело.

Первый кар, в котором сидел Мачин, уже почти достиг места назначение Миновав О’Рурка и Онвитока, машина остановилась ядрах в двадцати от них. Караваном тянувшиеся за ним машины одна за другой стали припарковываться у обочины, постепенно заполнив все пространство между карами Калли и Мачина.

— Может, у тебя возникли новые идеи? Пожелания? Указания? У нас осталось еще несколько минут, — сказал Онвиток. — Сейчас я отправлюсь на переговоры с секундантом Мачина. Если у тебя есть пожелания относительно ведения поединка, выкладывай прямо сейчас. Ты имеешь право — ведь оружие выбирал Мачин.

— Да, знаю, — рассеянно проговорил Калли. Он внимательно изучал склон. — Передай — я желаю начать поединок в следующей позиции: мы стоим лицом друг к другу на расстоянии тридцати футов примерно на полпути вверх по склону. — Он повернулся к Онвитоку. — И если хочешь помочь, найти такое место, где бы между мной и Мачином оказалось два-три хороших пня.

Мурфа отправился к дальней машине. Вскоре Каллихэн увидел его на склоне — вместе с секундантом Мачина они привязывали белые полоски материи на пни, расположенные приблизительно на требуемом расстоянии друг от друга.

Покончив с разметкой, секунданты разошлись; Онвиток спустился к О’Рурку.

Калли уже отцепил ножны — они ему не понадобятся — закатал рукава и аккуратно заправил брюки в трапперские сапоги, надежно перетянув шнурками. Внизу, у конца цепочки машин, он видел Мачина, примерно так же готовившегося к началу схватки. Правда, рубашку Мачин снял, и помощники натирали его тело — торс, плечи, руки — маслом, чтобы противнику труднее было схватить Мачина, если они с Калли сойдутся вплотную. Под конец эти добровольные ассистенты заплели волосы великана в косичку, наподобие поросячьего хвостика, чтобы при резких движениях длинные русые пряди не попадали в глаза. Пока помощники суетились, сам Мачин стоял совершенно спокойно, словно отдыхая. Его огромная загорелая грудь поблескивала в лучах солнца; он казался башней, подавляющей всех окружающих.

— И тебе не помешало бы снять рубашку, — посоветовал О’Рурку Онвиток. — Да и смазаться маслом тоже стоит. Зачем давать Мачину лишний шанс? Если он ухватит тебя — это будет конец.

— Я не планирую оказаться так близко от него, — сказал Калли. Он глубоко, нервно вздохнул, словно стараясь сбросить напряжение. — Вдобавок, это один из его методов психологической атаки — заставить меня тоже обнажиться, чтобы стало очевиднее, насколько он мощнее и больше. Не стоит играть ему на руку.

— Дело твое, — пожал плечами Мурфа. — Следи за острием его ножа. Он предпочитает колющие удары рубящим и режущим. Длина его руки с ножом составляет четыре фута, что при выпаде дает ему восемь. Так что смотри, не переоцени дистанцию.

Калли кивнул.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы не светить прямо в глаза и не слепить дуэлянтов. Небо было совершенно ясным, без единого облачка. Солнечные искры вспыхивали в гранях щебня, покрывавшего склон холма; временами налетали порывы теплого ветерка. Почувствовав на лице его мягкое прикосновение, Каллихэн обратил внимание на то, как напряжены мышцы и кожа лица. Ему не нужно было сейчас смотреть в зеркало — он и так знал, что похож на готового к схватке дикого волка. То же самое эхо дикого лесного зова ощущал он сейчас и внутри, хотя к этому первобытному чувству примешивались и другие эмоции: тоскливое одиночество, испытываемое им всю жизнь и ставшее теперь еще глубже из-за Алии; сожаление, даже стремление очутиться в каком-то другом мире — в иначе устроенной вселенной, где не будет столько боли, усилий, крови, которая окажется устроена правильнее и справедливее. Все это он чувствовал сейчас как никогда ясно и сильно. Словно сетка из тонких проволок со всех сторон сжала сердце. Калли поискал среди ее проволочек ту, что означала страх, и она действительно нашлась — ледяная, но его сердце было защищено теплом горькой радости: предстояла битва!

О’Рурк посмотрел на солнце, на безоблачное небо, и ему вдруг подумалось, что через какой-нибудь час он, быть может, навсегда потеряет саму эту способность — видеть солнце. Однако Каллихэн не испугался. Внутри царила пустота — ни страха, ни сожаления. Он ощущал себя монолитным куском гранита и был готов лицом к лицу встретить врага.

— Пора идти, — тронул его за локоть Онвиток.

Пока они поднимались к отмеченному белым узелком пню, из-под подошв трапперских сапог с шорохом осыпался щебень. Калли с Онвитоком остановились — плечом к плечу. В тридцати футах впереди О’Рурк увидел Мачина и его секунданта, над которым великан возвышался, словно дерево над кустом. Солнце светило слева, лучи его стекали вниз по склону. Широченная грудь Мачина блестела. Тяжелый охотничий тесак в самом деле казался в ручище Мачина не больше столового ножа.

Секундант Мачина поднял руку, мурфа повторил его жест, потом хлопнул Калли по плечу.

— Удачи! — пожелал он и в одиночестве направился вниз, к дороге. Секундант Мачина тоже повернулся и начал спускаться к цепочке машин и зрителей.

Каллихэн посмотрел на противника. Тот улыбнулся — почти добродушно — и приветственно поднял руку с ножом. Потом он двинулся на Калли — словно трактор, вспахивая усыпанный щебнем и тонкими пластинками камня склон.

О’Рурк сохранял неподвижность, пока противник не приблизился футов на десять. Потом, прыгнув в сторону, начал отступать вверх по склону. Мачин пытался его догнать, но Калли удавалось двигаться быстрее. Оказавшись футов на двадцать-двадцать пять выше Мачина, Каллихэн побежал поперек склона к тому месту, откуда начал движение Мачин.