Бернхард Хеннен - Гнев дракона. Эльфийка-воительница

В шатер вошли Матаан, рыбацкий князь, и Володи. Все они встречались у Датамеса. Сейчас, пожалуй, была уже почти полночь. Через четыре дня состоится сражение. Сегодня Артакс хотел посовещаться только с самыми доверенными лицами. Только в ночь перед битвой соберутся все сатрапы и вновь избранные тысячники, чтобы представить ему свои планы. Так поздно, чтобы было невозможно выдать его планы Муватте. Артакс исходил из того, что у него в лагере есть доносчики Муватты. На этот раз они ему не пригодятся!

До сих пор Артакс обсуждал все планы сражения только с Датамесом, чтобы держать их как можно дольше в секрете. И у него было такое чувство, что Датамес занимается какими-то вещами, о которых не говорит даже своему повелителю.

Матаан, высокий загорелый воин, который должен был заменить Джубу, держался на расстоянии. На нем была только простая бесшовная юбка и сандалии. Он мог бы быть богатым крестьянином. На сатрапа он не был похож. И несмотря на это, закон о земельной реформе в пользу крестьян отдалил от него Матаана. Он стал вести себя холодно и отстраненно.

Совершенно иначе держался Володи. Друсниец весело улыбался. Его голубая туника была украшена широким красным бортом. Два оббитых золотом пояса скрещивались на груди, а из-за спины торчали рукояти двух мечей. Артакс заметил две оловянные монеты с петельками, висевшие на шее наемника на тонком ремешке. Это были награды за две битвы, в которых сразился за него друсниец. Еще одно сражение — и его долг будет уплачен, и он, равно как и все остальные оловянные, будет свободен.

— Я пригласил еще одного гостя, — признался Датамес. — Мне показалось, что в нашем кругу слишком плохо представлено мнение большинства воинов.

Матаан, наморщив лоб, поглядел на Артакса.

Артакс терпеть не мог эти сюрпризы, которые в последнее время щедро преподносил Датамес, но попытался ничем не выдать своих чувств.

— Это произошло по моему желанию, — солгал Артакс, чтобы не потерять лицо в присутствии воинов.

— Может быть, кто-то из господ желает вина? — попытался развеселить собравшихся Датамес. — У меня есть совершенно исключительное красное с Эгильских островов. Вино, которое бывает лишь раз в десятилетие.

Володи согласился, ему налили в золотой кубок. Зато Матаан молча стоял у стола, скрестив руки на груди, и глядел на поле битвы.

Сделав глубокий глоток, Володи обвел рукой стол.

— Красивый песочный карта, — с этими словами он поставил кубок среди черных камней, символизировавших лагерь Муватты.

Датамес откашлялся.

— Если ты передвинешь его слегка влево, он мог бы представлять магический портал. Об этом я совершенно забыл.

Друсниец отодвинул в сторону несколько камешков, изображавших невысокую гряду гор с другой стороны пересохшего русла реки, поставил кубок, дважды слегка передвинул его, затем удовлетворенно кивнул.

В этот момент в шатер вошел Ашот. Он вымылся, надел кирасу, под мышкой зажал шлем. Когда он увидел, насколько непринужденно оделись остальные, на лице его появилось мрачное выражение.

— Пришел крестьянин, которого вы желали видеть, — ледяным тоном вместо приветствия произнес он.

Артаксу было неприятно видеть старого друга рядом. Он мог узнать его.

— Я велел позвать вас, чтобы представить вам план сражения. Хочу попросить вас говорить этим вечером совершенно откровенно и без колебаний вносить предложения. Как нам всем известно, у Муватты больше проверенных в боях воинов, чем у нас. Поэтому мы должны воспользоваться любым, даже самым крохотным преимуществом, которое только можем получить. Датамес, расставь наш боевой порядок.

Гофмейстер положил тоненькую веточку вдоль пересохшего русла реки. За ним уложил ряд белых щепок.

— Мы встанем вдоль обрыва над высохшей рекой и, таким образом, заставим воинов Муватты карабкаться вверх, если они захотят сражаться. Это даст нам преимущество. Впрочем, им будет довольно легко тыкать копьями в ноги наших людей. Поэтому у всех стоящих в первом ряду будут поножи и большой щит, — Артакс указал на тоненькую ветку. — Наш первый ряд будет состоять из двух тысяч опытных воинов и двух тысяч наших лучших воинов из числа крестьян. Каждый десяток выберет лучших и поставит их в первый ряд. Возьмем только каждого второго. Наш боевой строй будет узким, четыре тысячи человек в ширину. Это будет почти две мили. В глубину строй будет уходить на десять человек. Десятки будут стоять в ряд один за другим.

Артакс поглядел на Ашота, задумчиво покачивавшего головой.

— Какие-нибудь замечания?

— Я считаю, что ставить всех друг за другом неразумно. Это значит, что справа и слева от каждого будут чужие люди. Это вселит неуверенность в людей. Они будут сражаться лучше, если будут стоять небольшими блоками. По три человека в ширину и три в глубину. Мы ведь тренировались вместе, чтобы лучше узнать товарищей в своем десятке. И все окажется зря, если вокруг будут чужие люди.

Датамес негромко застонал.

— Хорошее замечание, но так будет тяжелее выставить строй. По старому плану нам нужно было просто приказать десяткам маршировать друг за другом. Мы не знаем, насколько быстро атакует Муватта. Он выйдет прямо из-за гряды холмов на другом берегу. Если его войском хорошо командуют — а в этом у меня сомнений нет, — то он воспользуется возможностью и нападет сразу, пока мы будем пытаться образовать строй.

— С завтрашнего дня начнем тренироваться строиться, — решил Артакс. — Если выяснится, что предложение Ашота воплотить невозможно, оставим все по-старому.

— Неважно, сколько мы будем тренироваться. Если только каждый второй в первой боевой линии будет опытным воином, войска Муватты прорвутся, — заявил Матаан. — Нашего преимущества в том, что мы будем стоять выше, не хватит, чтобы уровнять шансы.

— Я не думаю…

— Вы хотели, чтобы мы говорили откровенно, бессмертный. И я говорю: не получится. Вы когда-нибудь сражались в стене щитов?

Артакс прислушался к себе.

— Место полководца на холме, с которого он может следить за ходом сражения. Или на боевой колеснице, когда он проводит рискованную атаку на фланг. Мы никогда не толпились в стене щитов!

Артакс указал в центр тонкой ветки.

— До сих пор я никогда еще не сражался в стене щитов. Через четыре дня все изменится. Тогда я буду там. Думаю, это повысит моральный дух войска.

— Это неразумно, — вырвалось у Датамеса.

Матаан оценивающе поглядел на него, а Ашот только кивнул.

— Мои люди будут сражаться лучше, зная, что вы среди них.

— Это ничего не изменит в том, что опытные воины не оценят идеи стоять в одном строю с крестьянами. Их мораль опустится еще до того, как начнется битва. Нужно доверять стоящему рядом с тобой человеку. Это нехороший план, бессмертный.