Тереза Тур - Звездное небо

Наташа никогда не видела своего друга, Станислава Броу в таком состоянии. С другой стороны, он потерял сына. И не мог себе позволить слечь в больницу под успокоительные и наблюдение кардиолога, как его жена, милейшая Эмили, которая — когда-то влюбившись в бравого майора — сначала привела его в свой клан, а потом и на вершину политического олимпа.

Стас кричал, что-то пытаясь доказать или объяснить…

А она… она снова впала в то странно-отрешенное состояние, которое у нее было после гибели мужа. Теперь уже гибели сына.

И Наташа вцепилась в плечо друга, причиняя ему боль и заставляя взять себя в руки.

— Прекрати, — шипела она, — прекрати! Эти твари понимают, что такое боль только когда сами ее испытают. Мы будем плакать потом. Когда уничтожим каждую сволочь, что пришла к нам. После того, как зальем кровью — их кровью их планеты.

Мужчина взял себя в руки. И заговорил спокойно.

Женщина, тем временем, набирала на планшете команды. Когда-то захваченные ими пиратские корабли — все не хватало средств распилить их и утилизировать — оказывается, на то, чтобы превратить корабль в металлолом нужна прорва денег — начинялись взрывчаткой.

За детей!

Добровольцев-смертников набралось сразу — и не мало.

За детей!

Десантные боты готовились взмыть в небо — и нести смерть тварям смерть. И ничего, кроме смерти.

За детей!

Несколько кораблей готовились под прикрытием контратаки землян выскользнуть из блокады — и вызвать подкрепление. И резервы. И помощь орков, с которыми как раз накануне был заключен мирный договор.

Наталья Вереева, отдав все необходимые команды, не сводила тем временем взгляда с врага, стараясь до мельчайших деталей запомнить все его черточки.

— Что ж ты забыла у нас, остроухая тварь? — прошипела она. Смотрела в странные очень яркие фиолетовые глаза. И вдруг начала задыхаться от ненависти.

… - Да что с ней? — услышала она. Непонятно где, то ли в другом сне, то ли наяву.

И через какое-то время еще:

— Что значит — задыхается во сне?! Так разбудите!

А потом уже знакомый голос — как же этот мужчина волновал ее — позвал:

— На'Аталия!

Странный акцент…

Она вдруг поняла, что он целует ее, легонько касаясь губами лба, щек, губ, закрытых и приговаривает. По-русски:

— Наташа…

Изумительно неправильно звучит ее имя — мужчина растягивает гласные, а звук «ш» получается совсем убожеским.

Ей стало любопытно. Она раскрыла глаза — и зацепилась за странный фиолетовый взгляд странных глаз.

Она была еще во власти кошмарного сна — и дернулась, закричав.

— Тише, Наташа, вам нужно успокоиться.

— Торн, — прошептала она, узнавая его.

— Все, — нахмурился он. — Больше никаких разговоров о пиратах, военных операциях. По крайней мере, пока вы не окрепнете!

Она посмотрела на часы — было три ночи. В спальне находился лекарь Ре'Лерг — и даже куча его косичек взволнованно топорщилась.

Тут в дверь втащили реанимационную капсулу. С грохотом.

— Отвратительно, — прокомментировал появление вновь присутствующих владыка. — Если бы лура не пришла в себя самостоятельно, ваша помощь бы опоздала.

Перевел взгляд на Ре'Лерга.

— Вы и ваши помощники поступают в распоряжение сержанта Ру'Рара. Мне очень совестно обременять его вами и вашей бестолковостью. У него достаточно своей работы. Но я распоряжусь, чтобы он вам объяснил, что значит «немедленно».

— Как вы? — спросил он у женщины. Теперь в его голосе звучала нежность.

— Сон, — коротко ответила она. Всем присутствующим стало понятно, насколько ей неловко.

— Можно отпустить слуг?

Наташа кивнула.

— Свободны, — бросил владыка. Народ поспешил ретироваться. Протестующее загрохотала реанимационная капсула.

Претемный скривился.

Наташа села, обняла колени — и постаралась унять дрожь.

— Никогда не была истеричкой, — недовольно проговорила она. — И не хотелось бы становиться.

— Повтори помедленнее, — попросил мужчина. — Я начал учить ваш язык. Русский.

Она несмело улыбнулась ему — повторила. Потом перевела на галакт.

— Ты не истеричка. Ты просто отходишь после тяжелого ранения.

— Сколько я провела в капсуле?

— Семь суток.

Женщина покачала головой.

— Наташа, — он обнял ее, стараясь забрать себе и ее боль, и ее нервную дрожь.

Она уставилась прямо ему в глаза.

— Что? — спросил он, видя настороженность.

— Почему в планшете нет доступа в мировую информационную сеть?

— Потому что ее нет на кораблях эскадры. Слишком легко отследить. А мы стараемся не афишировать ни наши учения, ни наши маневры.

— Мне снился сон, в котором ты отдал приказ на уничтожение Лунной базы.

Он нахмурился:

— А к нападению пиратов на Землю я тоже причастен?

— Прости, — прижалась она к нему. — Я запуталась совсем.

— Луна моя, — сказал он по-русски. Неправильно, но от этого еще более нежно.

Она поняла, что он ее сейчас поцелует, замерла — и закрыла глаза. Чего греха таить — в предвкушении.

И поняла, что он поднялся с кровати.

— Торн, — позвала она. — Я могу задать вопрос.

— Конечно, — он отвечал спокойно, но дыхание сбивалось.

— Скажи, может я что-то не понимаю — и тогда заранее прошу прощения. Но… Мне показалось, что ты хотел меня поцеловать.

Он усмехнулся:

— Не показалось.

— И?.. — она всем своим видом попыталась изобразить, что не поняла, к чему такое продолжение.

— Видишь ли, На'Аталия, у нас решает женщина. И она же делает первый шаг.

— Ага…А я тебя не поцеловала.

Он кивнул.

— Видишь ли, Торн, — перекривила она его. — А у нас первый шаг делает мужчина. И женщина решает — принимать его или нет.

— Это… странно, — склонил он голову. — И не удобно.

— Ну, как у нас говорят — «еще не хватало, чтобы мышка сама бегала за мышеловкой».

— Но мужчина же демонстрирует интерес.

— А если женщина не может догадаться?

— Наташа, давай отбросим иносказания.

Она кивнула.

— Я проявлял свой интерес. Как мог. Я поселил тебя в свою каюту. И сплю с тобой в одной кровати.

— Ты же говорил, что заботишься о гостье! — возмутилась она.

— Да у меня только на флагмане несколько десятков лекарей и их всевозможных помощников! Думаешь, кроме меня было некому?

Она рассмеялась:

— Действительно… Кроме владыки дроу претемного лура Ра'харда некому. И кают пустых, думаю, в наличии нет.

— Зови меня по имени, — попросил он.

— Хорошо, Торн.

И добавила:

— Так что мне нужно сделать, чтобы ты понял, что я сделала выбор? Поцеловать тебя?

— Ты же понимаешь, что на поцелуях мне будет очень сложно остановиться…

— У вас дикие обычаи, — пожаловалась она.

— Почему? — обиделся он.

— У меня такое ощущение, что мне придется за тобой гоняться по каюте, чтобы проявить интерес. К тому же, я ужасно себя чувствую. Как будто навязываюсь.