Александр Григорьев - Черная рука[СИ]

А дальше еще проще, некромант при помощи специального жертвенного ножа, убивал животное, погружая его лезвие по рукоять. Тушка, находясь в пентограме отдавала силу ножу; для того и нужна пентаграмма, направлять поток энергии, часть силы оседала в ауре некроманта, а часть в пентаграмме, остальное или правильней остатки, попадали в накопитель. Некроманту так же нужен был и отдельный, наполненный темной энергией накопитель, вытравливать всю грязную магию из своей ауры. Именно рассеянная в большом количестве сила смерти и служила их клеймом и проклятием. Полезной силы в накопитель получали чуть больше тридцати процентов, остальное оседало в пентаграмме, а частью в ауре некроманта. Накопитель с темной энергией, расходовался при очищении довольно скромно. В итоге, для того чтобы наполнить амулет некромагией, требовалось исходя из этого тушек гораздо больше ста. Здесь же приводился пример, с большими пентаграммами, там расход увеличивался еще больше.

Рассеянная вокруг места ритуала грязная магия, служила источником возникновения зомби, различных уродств у животных и людей, это если они оказывались в этой зоне. В конце приводилось предостережение, что некромант, часто использующий силу смерти, вскоре становится зависимым от нее. Слишком сладок и пьянящь вкус магии смерти, она податлива, с ней очень легко работать, она как будто понимает мага.

Любая же сила источника, а в самой большей степени темная, требует от мага тонкого мастерства, она быстро рассеивается, ее сложно удержать, а сила некроманта практически не требует концентрации.

Именно это свойство темного источника и требуется некроманту. Напитав ауру темной энергией из накопителя, некромант больше ничего с ней не делает, она сама стремительно уходит из ауры, рассеиваясь, и заодно выбрасывая грязную магию, очищает некроманта. Грязная магия всегда стремится за более чистым потоком.

— Ну вот, — прошептал Самар, — с этого и начнем, а то, почти четыре года прошло, пора и честь знать, засиделся я в академии.

… …

Посвящение в источник Академии, пожалуй, самое важное для ученика событие, это и завершение учебы, и выбор своего будущего направления. Вся дальнейшая ее жизнь зависит от этого первого выбора. Неудивительно, что Илоиза, так тщательно готовилась.

— Маркус, — мысленно позвала она, по связующей нити, — приди…

Те времена, когда поводок, вынуждал ее делить комнату с мальчиком давно прошли. Дружба это была или возможно более сильные чувства, теперь они вовсе испарились. Наставники к концу обучения больше не беспокоились за честь Илоизы. Отношения ее с рабом стали удобными и понятными для всех, а прошлая увлеченность будущей магини быстро забылась. Ну а то, что Илоиза вскоре станет истинной магиней, уже всем наставникам стало давно понятно.

В этот последний год их отношения претерпели большие изменения. Илоиза выросла в красивую девушку, у нее появились и поклонники и друзья. Круг их значительно вырос уже на четвертом курсе, когда она отпустила поводок настолько сильно, что впервые за годы учебы, прошлась по Академии без назойливого сопровождения раба.

— Разрешите госпожа, — после стука, в комнату вошел Маркус, — это платье очень идет Вам. Но лучше скрепить волосы на затылке. Мало ли что вас ждет, на посвящении.

— Не умничай! — Выкрикнула девушка, осадив раба, — что меня ждет, тебя не касается. Тебя–то точно, известно, что ждет…

Последние слова она процедила уже сквозь зубы.

— Идем, — и девушка уверенно направилась из комнаты.

Самар посмотрел ей в спину и улыбнулся. Как ни странно, но в его улыбке совсем не было сарказма, лицо не выражало ни капли страха. Юноша был уверен и улыбался по–доброму.

Когда даже наставники обратили внимание на то, что между госпожой и ее рабом практически стерты грани условностей, а их замечания сделанные девушке остались без внимания, приехал отец Илоизы. О чем он говорил с дочерью, для Самара, осталось тайной за семью печатями, но с той поры поиски спасения, превратились из их общей одержимости, в тяжкий груз одного лишь Самара.

Илоиза, пока они шли по коридору, вежливо здоровалась с учителями и спешившими на посвящение учениками. Не все они пройдут испытания, многие будут зрителями. Даже их поток, был не полным: кто–то не захотел продолжить учебу, кто–то не смог, нескольких не осторожных учеников недосчитались из–за их глупости — шутки с грязной энергией плохи.

— Ты чудесно выглядишь, — произнес на ходу юноша, один из поклонников Илоизы и поспешил вперед, — жду тебя, после посвящения…

— Да пошел ты… — прошептала ему в спину Илоиза и оглянулась, — Маркус, не отставай, тебя отведут в специальное помещение…

— Да госпожа, — услышала девушка и поспешила дальше.

Илоиза прошла в большие двери, украшенные красивыми барельефами, а Самара отвели, в небольшую комнатку по соседству. Здесь уже были люди, такие же горемыки как Самар. Всего шестеро. Все шестеро…

— Последнее желание, — произнес академический слуга, — попить, поесть?

Самар попросил попить и прошел к остальным. Он последний, выяснить это сложности не представляло, все они жили в одной комнате, да и о ходе посвящения он узнал все заранее.

«Теперь, комнату закроют, и рабы начнут умирать….» — Самар нащупал в кармане камень, один из накопителей Илоизы, он позаимствовал его довольно давно, наверно девушка уже и не вспоминала о нем. Теперь камень пустой, все ушло на подготовку. «Пустой, но скоро наполнится», — подумал Самар.

— Мы умрем, как только прервется связь с господами, — услышал он голосок.

— Страшно? — Спросил юноша. В ответ кивнули, хотя вопрос был скорей риторический, ведь на лицах и так читались все одолевшие рабов чувства.

— Очень! — Произнесла девушка. — А ты? Почему не боишься?

— У меня есть снотворное, — улыбнулся Самар, — я приму его и усну. Боли не будет.

Девушка заплакала.

— Чего ревешь? — Спросил Самар.

— Страшно, — прошептала она.

Самар на это и рассчитывал.

— Могу и вам дать, — обвел он их взглядом, — во флаконе много.

— Вода есть, — поднялся еще один раб и подал графин, — хватит?

Самар утвердительно кивнул, доставая флакон. Добавил содержимое в оба графина, и протянул один плачущей девушке.

— Пей, — кивнул он на графин, — пей…

Через несколько минут рабы уснули, а Самар отодвинул графины в сторону и достал из–за запазухи свернутый в рулон лист бумаги. Из кармана вынул горсть тоненьких свечей и шило. Расчет, что их оставят одних полностью оправдался, как и то, что они захотят уснуть.

— Теперь нужно все приготовить, ошибка будет стоить мне жизни, — вслух произнес юноша и развернул бумагу.

Здесь ровные линии конструкции, складывались в пентаграмму, в ее углах рисунки, письмена. Лист получился широким. Пятерых рабов Самар уложил головами на вершины пентограмы. Свечи заняли свои места и были зажжены. Их хозяева пришли первыми, гораздо раньше Илоизы, и наверняка уже готовы пройти посвящение. Осталось совсем немного…