Владислав Римма Храбрых - Завод седьмого дня (СИ)

Альберт невольно заулыбался – так у брата похоже получилось передать взволнованные скрипящие нотки в голосе матери.

– Нехорошо так говорить, знаешь ли. А еще священник.

Ему тут же прилетел смачный подзатыльник. Пока Альберт осмысливал ситуацию, Марта обернулась на них и покачала головой. А Карел, кажется, удивился еще больше, чем пострадавший.

– Извини.

Альберт пожал плечами.

– Ничего страшного. У Тиля рука была тяжелее.

Ему показалось на мгновение, что Карел снова его ударит, но этого не случилось. Брат зажмурился и выдохнул сквозь сжатые зубы.

К ним незаметно подошла Марта.

– Идем. Я буду спать, – и, взяв сыновей под руки, она начала осторожно спускаться.

Марта и правда засыпала и клевала носом, все замедляя и замедляя шаг, но у дверей дома остановилась и обернулась, строго глядя на старшего сына.

– Карел. Возьми брата и иди погуляй.

– Мы тебя доведем до комнаты.

– Я дойду. Идите. Альберт, кажется, что-то хотел тебе сказать. Верно?

Альберт потрясенно молчал и смог только дернуть плечами, когда Карел на него обернулся с вопросом в глазах.

– Да, мам. Спасибо.

– Хорошо. Мы скоро вернемся.

Марта мягко улыбнулась и скрылась за дверью, оставив братьев в поскрипывающей сверчками ночной тишине.

– Ну, пойдем пройдемся, – протянул Карел, приоткрывая дверь и снимая с крючка свой пиджак и легкую куртку брата. – Держи, прогуляемся до лодки.

Почти всю дорогу, занявшую не больше десяти минут, они молчали. Альберт, помня разговор с Лиа, старательно подбирал слова, но стоило им дойти до небольшой инсталляции из поломанной машины и дубового пня, как все вылетело из головы.

– Знаешь…

Альберт с удивлением смотрел, как Карел взбирается по перебитому крылу в лодку и садится на место пилота.

В домах по обе стороны от улицы горел свет, еще не закончился день у жителей Гора, но постепенно окна гасли, одно за другим. К нему подступило страшное ощущение, что они в темноте одни и никого вокруг.

Альберт подошел к лодке и прислонился к нагретому за день боку, глядя вверх, на увлеченно копающегося в рычажках Карела.

– Как только увидел эту штуку, подумал, что хотел бы на ней полетать. Жаль, что она уже не на ходу, да?

– Наверное, жаль.

Альберт удивленно поднял брови. Вот уж более чем бредовая идея.

– Так о чем ты хотел поговорить?

Альберт сполз спиной по борту машины и присел на корточки.

– Карел, послушай меня, пожалуйста, и постарайся понять, о чем я тебе говорю, – ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Карел напрягся и привстал с места, глядя на брата. – Я не буду тебя спрашивать, что такого ты натворил, что все на ушах стояли, и почему мне об этом никто не рассказывает. Ты ничего не обязан мне рассказывать, я знаю. У тебя своя жизнь. Я всего лишь хочу узнать твое мнение.

– Н-ну? – задумчиво пробурчал голос сверху.

– Если Йохан не вернется, у Гора есть будущее?

– У Гора есть Лиа. Но это лишь вопрос времени, – голос Карела стал еще непонятнее.

Он сложил руки на краю лодки и устроил на них подбородок, глядя в том же направлении, что и брат. Там, в полнейшей темноте, заканчивался город и начиналась стена Завода.

– Тогда я пойду искать Йохана. Его нужно вернуть.

– Не пойдешь. Ты нужен здесь. А он, если не вернулся, значит… значит, его уже нет.

Альберт вздрогнул и отрицательно помотал головой.

– Он с Юнгой, и он обещал, что все сделает. Я ему верю.

Карел где-то наверху помолчал и ответил только через пять долгих минут.

– Я бы на твоем месте не верил каждому встречному-поперечному. Хорошо это не кончится.

– Ты просто обижен, Карел.

– Ничего подобного. Ты хотел услышать мое мнение. Я все сказал.

Заскрипел неизвестный материал, из которого была сделана лодка: это Карел сполз на землю. Он постоял рядом с братом, погладил лодку по крутому боку и спрятал руки в карманы.

– Я запрещаю тебе туда идти. В этом нет смысла. Понимаешь?

– Понимаю, – Альберт тоже поднялся, потопал затекшими ногами. – Только ты тоже не прав. Во всем есть смысл, во всех наших поступках. Большое спасибо, что ответил. Было приятно с тобой поговорить.

Он различил, как Карел скрипнул зубами, потом коротко кивнул и зашагал в сторону стены. Пожав плечами, Альберт пошел в другую сторону – так было куда ближе.

Уже лежа в кровати и пытаясь уснуть, Альберт отчетливо расслышал тихие шаги: Карел пришел намного позже. Лестница заскрипела под шагами вверх, шорох прошелся по комнате за тонкой стеной, и лестница снова заскрипела, но уже вниз.

На удивление равнодушно отвернувшись и натянув на плечо колючее одеяло, Альберт уткнулся носом в стену, зажмурился и наконец-то смог уснуть.

Альберт проснулся, едва рассвело, полежал немного в кровати, ловя крохи уходящего сна, в котором смешались Петерс, ее старший брат, злая Лиа и уставший Карел. Человеческие лица проступали одно через другое, и выходило, что Пет приобретает черты стремительно уходящего Карела, а в глазах Лиа можно рассмотреть отражение Йохана.

Балки под потолком давным-давно прогнили и сыпали труху ему в лицо, как будто в них копошился кто-то живой и очень недовольный своим пробуждением. Крысы по чердаку бегали, должно быть.

Умывшись, Альберт спустился на кухню, чтобы приготовить завтрак, пока никто не проснулся.

Никто и не проснулся. Карел спал, опустив голову на сложенные руки, из-за отъехавшего стула вытянувшись всем телом в направлении стола. Альберт тронул брата за плечо, тот вздрогнул и резко выпрямился. Отчетливо слышно заскрипели позвонки в затекшей за ночь спине.

– Что? Альберт? Что? Уже утро? Вот дьявол...

Карел потер лицо, беспомощно и глупо смотря по сторонам. Голову он держал чуть наклоненной, будто не мог ее повернуть.

– Ты куда-то собирался?

Альберт встал за его спиной, одной рукой сжал плечо, запястьем другой руки надавил на позвоночник под углом. С тихим хрустом пара позвонков встала на место.

– Да, – Карел зажмурился и облокотился на стол.

– Но проспал? – хруст раздался громче и отчетливей: законное место обрели сразу три позвонка между лопатками.

– Увы.

– И куда собирался, что тебе было важно идти ночью?

– Дело у меня одно есть.

Закончив со спиной, Альберт положил руку на шею брата, разминая затекшие мышцы. Это было больно, и Карел недовольно морщился и поводил головой.

– Такое дело, что ты взял с собой свою одежду? Вон, даже носки. И любимую рубашку!

На стуле рядом лежала темная груда: рукав рубашки торчал из-под пиджака, брюки с недовывернутой штаниной соседствовали с носками.

– Дело такое, что переодеться придется.

Наконец-то поняв, к чему этот обманчиво вкрадчивый тон и посильная помощь, Карел резко встал, отчего стул чуть не опрокинулся на Альберта, обошел стол и сгреб в охапку свои вещи. Подержав в руках, он снова опустил их на стул и принялся вытягивать вещи по одной, аккуратно их складывая.