Владислав Римма Храбрых - Завод седьмого дня (СИ)

Все равно это был неразрешимый тупик. Страшная идея и в то же время все объясняющая.

Налив себе чая, Карел понял, что он отвратительный. Несмотря на то, что Аника завернула в лист бумаги какие-то травки, Карел не решился их добавлять. Поэтому мрачно пил безвкусную воду и, только допив, обнаружил небольшую баночку с молоком. Пришлось снова ставить чайник, просто потому что хотелось перебить мерзкий привкус во рту, прежде чем ложиться спать.

Благополучно напившись чаю и сходив в душ, Карел залез в постель и еще какое-то время рассматривал предметы обстановки. Квартира была слишком большая и пустая для одного человека. Наверное, стоило принести с работы книги, чтобы читать перед сном. Под ровные строчки всегда было проще засыпать, тем более, когда круглыми сутками светло и о наступлении ночи понимаешь только по своим ощущениям.

Карел полистал непереведенную книгу в черной матовой обложке, поводил пальцами по столбцам и быстро понял, что совершенно ничего не понимает. Впрочем, закорючки были похожи на те, которыми писали в станице. То есть, если постараться, можно было попытаться перевести. А там, глядишь, после пары глав станет понятней.

Крайне воодушевленный тем, что нашел себе новое занятие для досуга, Карел и уснул, хотя и спал очень неспокойно, то и дело просыпаясь и глядя на часы. Нет, еще пять часов до подъема. Еще три. Два. А потом и засыпать уже стало как-то бессмысленно.

Кристиан поймал его у входа в кабинет, когда Карел возвращался, чтобы оставить адреса с пометками о болезнях. Видимо, их забирали совсем поздно, потому что к утру уже не было никаких бумаг.

– Куда спешишь? – как-то очень ласково поинтересовался Кристиан, и Карел уловил знакомые нотки: так с ним, бывало, разговаривал Берг, когда был мертвецки пьян.

Но Кристиан не был пьян, скорее, он был чем-то взволнован и озадачен. А может, злился; Карел косился на него и никак не мог понять, что отвечать.

– Лечу навстречу концу рабочего дня, – как можно легкомысленнее постарался ответить он.

– Великолепно, – тут же обрадовался Кристиан, ухватил его за локоть и втолкнул в кабинет.

Карел отошел от него к столу и сел, предчувствуя неприятный разговор о подслушивании и последующем донесении об услышанном старшим братьям. Но Кристиан начал как-то уж слишком издалека.

– Ты после работы собираешься куда-то?

– Ну, да. Туда и собираюсь. А ты не пойдешь?

Кристиан помотал головой.

– Нет, не получится. Да и тебе, я думаю, тоже не стоит идти.

– Почему это?

– Почему-почему. Я обещал одну прекрасную девушку с тобой познакомить. Неужели ты откажешься куда-нибудь сходить?

– Вообще-то, откажусь, – Карел непонимающе нахмурился. – Вообще-то, меня Абель позвал, наверное, я там зачем-то нужен. А с девушкой этой потом познакомишь. Сгорит она, что ли?

– Мастер! – Кристиан вдруг хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью. – Абель, чтоб его. Он же тоже… познакомиться должен.

Он развернулся и уже вышел из коридора, но остановился и обернулся.

– А ты не ходи. Ну, чего тебе там делать? Все равно ты как-то не рад был, когда Хельга тебя приводила. Вот и сегодня, знаешь же, ничего интересного не будет.

И исчез в коридоре, где загрохотал по вовсю скрипящим половицам.

Это был странный разговор, и чувствовал себя после него Карел тоже странно. Некоторое время он просто возился с бумагами, раскладывая их по страницам и аккуратно собирая на краю стола, чтобы тому, кто за ними приходит, было не так обидно ничего на столе не обнаружить. Загнув уголки на листках, Карел отделил и подписал карандашом вчерашние и сегодняшние бумаги. Можно было бы еще написать записку с извинениями и приложить ее к бумагам, но это было бы уже слишком. Да и велик шанс, что загадочный работник решит остаться и свой ответ доложить лично.

А чем больше людей Карел узнавал в Заводе, тем меньше ему хотелось знакомиться с кем-то.

Теперь поведение Кристиана не казалось ему подозрительным. Да и вообще, оказалось, что у каждого человека поблизости есть, наверное, штук пять тайн такого рода, о которых Карел не только не знал, но и предположить такого не мог.

Да и вообще он не стремился разобраться в окружающих его людях – наверное, отсутствие любопытства, на которое пенял в свое время Абель, и было его проблемой.

Но если Абель звал, значит, нужно было идти, несмотря на странное поведение его младшего брата. Отбросив сомнения, Карел вышел из здания даже более резво, чем собирался.

Чем ближе он был к петушиннику, тем меньше хотелось туда заходить. В конце концов, Кристиан прав. Ничего интересного там не было, ведь вряд ли что-то могло измениться с тех пор, как он посещал собрание при Хельге. Все тогда спорили, конфликтовали, соперничали – будто боролись не за одно дело, – а Карел ничего не понимал и оттого не слушал. И даже не запомнил, о чем они там спорили.

Но Хельги все равно больше не было, и больше не было настоящего лидера: не важно, указанного где-то в документах или негласного.

Среди тех, кто надеялся что-то изменить, не было ни одного человека, который мог бы потеснить Хельгу: ни тогда, ни сейчас.

Карел потянул на себя тяжелую дверь и окунулся в теплый густой полумрак. Подошел к стойке, за которой, спиной к посетителям, стоял Йорри. Он что-то готовил и не обращал внимания на тех, кто приходит.

– Привет.

Карел присел на высокий стул, вглядываясь в темный угол, где ожидал увидеть хоть кого-то знакомого. Яна или Тибо, ну, а в идеале, конечно, Абеля.

– Сделай мне… что-нибудь.

– Что-нибудь покрепче? – привычно поинтересовался Йорри, оборачиваясь.

В руках он держал два стакана, которые выставил на стойку. Их тут же забрали.

– Нет, только без этого, если можно. И не чай. Придумаешь что-нибудь?

– Значит, какао, – Йорри утвердительно кивнул и отвернулся.

Карел облокотился на стойку обеими руками. Народу в петушиннике было не так много, игры не шли, рабочие сновали туда-сюда и надолго не задерживались. За исключением, конечно, того на удивление тихого угла, на который посматривал Карел. Нет, точно никаких знакомых лиц.

– А Абель не приходил? – спросив, Карел подтянул к себе высокую кружку и опасливо сунул в нее нос.

На удивление приятно пахло молоком и чем-то довольно сладким. Решив, что Йорри ни к чему его травить, Карел отпил и остался вполне удовлетворен вкусом.

– Не приходил, – Йорри скинул со стойки себе на ладонь деньги и снова отвернулся. – А тебя я не ожидал здесь увидеть.

– Почему?

– Ну, после Хельги… Я вообще думал, что вы, ребята, перестанете этим заниматься, и я окончательно останусь без выручки. Не прекратили, не останусь. Вот вам спасибо огромное.

Голос Йорри казался слишком уж ехидным, и Карел невольно задумался, не успел ли он когда ненароком обидеть парня. Да вроде нет. Так, может, Абель? С него станется что-нибудь «приятное» сказать.