. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Скоро снова расстанемся, -- негромко заметил ученый китаб. -- Надеюсь, у вас не будет проблем.

-- Это наша работа, -- буркнул Бел.

-- О, наш мрачный воин опять болтает про работу, -- насмешливо протянул Абу Кабил, -- почти с таким же пафосом, как потомки Эльгазена. Ты б себя со стороны видел, Бел, смешно, ей-богу.

-- Заткнись, Каин.

Кузнец пожал плечами; первым в люк спустился Анвар, за ним Бел-Хаддат. Абу Кабил пошел последним, на прощанье оглянулся на подзорную трубу и ухмыльнулся себе под нос.

***

Он стоял на той самой площадке, на которой они разбили лагерь, но что-то было не так. Холодное серое небо окутывало со всех сторон, почти душило, и мучительная тревога не давала покоя. Все вокруг было мутным, как в тумане; он нервно оглянулся.

Никого. По-прежнему чернеет кострище, но и у него такой вид, будто его бросили тысячу лет назад.

Он вздрогнул.

Древняя башня испускала багровое свечение, оно лилось из нее, пульсируя. Все остальное было окрашено в мириады оттенков серого; и только это сияние -- будто кровь.

Первая напуганная мысль: нельзя было здесь останавливаться. Нельзя было задерживаться в этом месте, с самого начала внезапное появление башни, которой, по словам других, здесь не было...

Что, если это ловушка?..

Хлопнули чьи-то крылья. Хамсин, подумалось ему. Хоть что-то родное и привычное, хоть одно живое существо рядом...

Это была не Хамсин. Маленькая рябая птица опустилась на ветку иссохшего дерева и склонила голову, глядя на него. Нахохлилась. Она была похожа на пушистый комок.

И смотрела на него своими бездонно-черными пугающими глазами.

Козодой, крадущий души.

Наивные люди, сказала птица. Это был особенный голос, слышимый только его уху; голос, которым говорили все животные, и в то же время какой-то... чересчур бесплотный, быть может. Вы окружены врагами со всех сторон .

Что ты об этом знаешь? -- напрягся Сунгай.

Глупый мальчишка добровольно принял в отряд верного слугу темного бога, отозвался козодой. Не говоря уже о том, что не только безумцы служат ему. Разве тебе самому никогда не приходило в голову, что проводник нари -- слуга зла?

Я многажды думал, что он плохой человек, признался Сунгай. Но я не думал, что он служит темному богу. Это правда?

Козодой в ответ лишь насмешливо крикнул своим тонким переливчатым голосом.

Кто еще?

Черные глаза ничего не отражали, ни намека на свет, на тени.

Гадай, джейфар. Гадай, пока не сойдешь с ума. Слуги темного бога повсюду. Они среди птиц и животных. Только и выжидают момента, когда удобней будет ударить тебя в спину.

Сунгай промолчал, внимательно глядя на птицу. Кожа покрывалась мурашками от холода. Башня по-прежнему испускала кровавое сияние.

Ты -- темный бог , наконец сказал он.

Я воплощение темного бога, возразил козодой. И ты знаешь, что это значит, джейфар. Это значит, что твоя душа станет моей.

***

Он проснулся оттого, что кто-то коснулся его плеча. Еле заметно, но Острон в последние месяцы всегда был начеку и резко вскинулся; обнаружив, что это всего лишь кудрявый джейфар склонился над ним, он вздохнул. Утро еще только-только вступало в свои права, лагерь окутал туман, и одежда неприятно отсырела. Несший караул во вторую половину ночи Ханса подкладывал веточки в костер, но из-за сырости пламя медленно гасло, тогда Острон, не раздумывая, инстинктивно дернул плечами. Ханса едва не подпрыгнул от неожиданности, когда огонь почти лизнул его в нос.

Сунгай, убедившись, что нари не спит, уселся рядом на камень, скрестив ноги. Острон сонно потер лицо ладонями.

-- Я видел сон, -- глухо сказал джейфар. Это заставило нари бросить на него быстрый взгляд.

-- Такой же?

-- ...Не знаю. Очень похожий.

Зеленые глаза Острона внимательно смотрели на него, пока Сунгай пересказывал ему виденное. Потом тот передернул плечами, будто от холода, и завернулся в бурнус поплотнее.

-- Сомнений быть не может, -- хрипло сказал он. -- ...Ни за что не слушай того, что он говорит тебе. Ни в коем случае. Это же темный бог, он никогда не говорит правды.

-- Да, но... -- Сунгай нахмурился. -- Но я не доверяю Бел-Хаддату, Острон.

-- Как будто я доверяю ему.

-- Он и тебе говорил об этом?

-- О предателях среди наших? Да, -- Острон нехотя кивнул. -- Он постоянно намекает, что среди нас есть его слуги, но никогда не называет имен. Я думаю, он хочет, чтобы мы подозревали всех, пока не переругаемся. Или не сойдем с ума.

-- А если среди нас действительно есть... предатели?

-- Сунгай.

-- Но даже ты не отвергаешь такой возможности, да?

Острон опустил взгляд.

-- Мы должны спешить, -- вместо ответа сказал он. -- Пока мы бродим по горам Халла, темный бог понемногу... влияет на нас. Я без оглядки доверяю Одаренным, Сунгай. Потому что не может быть такого, чтобы наши боги совсем отвернулись от нас. Остальные... ну, недоверие и подозрение -- это ведь разные вещи.

-- Так что ты думаешь? Что нам делать дальше?

-- Идти вперед, -- Острон пожал плечами. -- Больше ведь ничего и не остается. ...Да, я бы не стал... брать с собой кого-то, кроме Одаренных, в путь на юг.

-- Вшестером против полчищ одержимых?

Пламя резко вспыхнуло вокруг Острона и тут же угасло.

-- А ты как думаешь, -- сказал нари.

Сунгай ничего не ответил ему на это. Утро понемногу вступало в свои права, люди начали просыпаться. Пора было выходить; Острон занимался привычными делами, собираясь, а из головы у него не шло это известие.

Темный бог добрался до Сунгая. До кого он еще доберется? Если уже не...

И как долго получится противостоять ему? У Сунгая? У него самого?

Взгляд его нашел Исана, сидевшего у костра вместе с другими. Белоглазый за последние дни совсем прижился, и временами Острон забывал о том, что он безумец. В конце концов, за все это время с ним не было особых проблем. Он ни разу ни на кого не напал, не сделал ничего подозрительного.

С Бел-Хаддатом Исан также не разговаривал. Кажется, вообще ни разу: им не о чем было говорить, по логике вещей.

Уже когда они тронулись в путь, Острон специально замедлил шаг и оказался в конце отряда, рядом с лошадью Исана. Тот посмотрел на него сверху вниз.

-- Что ты думаешь о Бел-Хаддате? -- вполголоса спросил Острон. Исан пожал плечами будто в недоумении.

-- Полагаю, что то же, что и все, -- сказал он. -- Этот человек выглядит недоброжелательным. Он не похож на большинство из вас, точно так же, как и мне, чувства не мешают ему принимать логические решения, но насколько я знаю, это не делает его безумцем. Скорее наоборот. Возможно, у него есть жизненный опыт, научивший его отдавать предпочтение логике.

-- ...Вот что мне не нравится, -- пробормотал Острон. -- Эта ваша логика. Вроде бы это и вправду не делает человека безумным... или предателем. Но отчего-то людям, которые безукоризненно следуют одной логике , не хочется доверять.