. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

Острон нервно вздохнул. Птицы, в отличие от людей, не остановились и продолжали лететь на город. Кто-то из одержимых выпустил стрелу в небо, и пестрый комок упал в холодные пески; Острон видел, как Сунгай сжал кулаки. Но птицам было не привыкать к постоянной угрозе с земли: они мгновенно рассыпались во все стороны, и теперь попасть в них было не так просто.

Потом они добрались до стен города и разжали когти, выпуская свою ношу. Стремительно развернулись, возвращаясь. Солдаты, стоявшие в арьергарде, уже готовили для них новые камни, принесенные с собой из серира. В это же мгновение Сумайя громко крикнула, и тысяча стрел помчалась вперед, к белым стенам падшей цитадели.

Лучники немедленно приготовились стрелять вновь; еще несколько вражеских стрел бессильно ткнулись носами в песок в касабе от них. Птицы с криками устремились обратно к городу. Сунгай еле слышно шевелил губами, и Острон прочел по его движениям: "Сирхан, помоги им". Выстрелы одержимых сбили несколько птиц покрупнее, но стая вновь достигла стен и опять выпустила свои снаряды на бешено вопящих внизу безумцев. Новый крик Сумайи; еще тысяча стрел. Ответные выстрелы стали реже. Халик приподнялся в стременах и махнул рукой. Отдавать приказ вслух ему не было необходимости: все знали, что они должны делать. По крайней мере, поначалу. Лучники в центре строя опустили оружие и спешно рассеялись. Между ними блеснула грозная сталь.

Острон оглянулся. Он знал, что эту идею предложил Халику Абу Кабил. Кузнец вроде бы не выглядел так, будто знает толк в искусстве ведения войны, но он как-то с невинным видом сказал, что...

Халик немедленно претворил эту идею в жизнь.

Он сглотнул, наблюдая, как пешие воины ровным строем идут вперед, неся щиты. Таких щитов у шести племен раньше никогда не водилось: огромные и очень тяжелые, они закрывали бойца почти полностью, будто стена.

Скоро придет и его очередь. Лучники выстрелили опять, и снова над головой с криками пролетели птицы. Одержимые будто вовсе перестали стрелять, только орали, сгрудившись на стене. Острон посмотрел на Халика; слуга Мубаррада, заметив его взгляд, коротко кивнул.

Оставалось лишь сосредоточиться. Его конь раньше принадлежал одному из стражей Эль Хайрана, к сражениям был приучен и не пугался, как другие лошади; за время пути Острон пару раз пробовал этот трюк, и жеребец знал, что пламя его не тронет.

Он стиснул бока лошади коленями. Он не знал, хотя догадывался, что люди, затаив дыхание, смотрят на него; всадник на белом коне резко вырвался вперед, мгновенно переходя в галоп, и передернул плечами под бурнусом. Вокруг лошади вспыхнул круг пламени. Острон прекрасно понимал, что сейчас он -- великолепная мишень. И действительно, стоило ему отдалиться от остального войска, как вокруг засвистели стрелы, сначала по одной, потом сразу по несколько; одна миновала пламя, изрядно опаленная и замедлившая движение, стукнула его в грудь, но он не обратил внимания. Кольчуга защитит от этих ударов. Копыта коня мелькали; пламя становилось все ярче, пока не стало почти белым. Плащ Острона яростно взметнулся, повинуясь мощным потокам нагретого воздуха. Стены Тейшарка становились все ближе и ближе.

Прищуренные глаза внимательно смотрели туда: Острон пытался определить, дотянется ли. Еще немного. Поддерживать такую высокую температуру пламени было непросто: он уже не видел, как медленно, будто гусеница, тянется стальная змея, блещущая в сумеречном свете холодом. Как вновь стреляют лучники, как летят птицы. Как поднимает единственную руку Басир, трубя в рог.

Достаточно!

Пламя вокруг него приугасло, но в следующее мгновение что-то ярко вспыхнуло на стене, заставив одержимых завопить еще громче.

Только тогда Острон решился обернуться, чтобы посмотреть на войско. Люди кричали и размахивали руками. Он обнаружил, что между некоторыми из них видны головы животных; возле самого Сунгая, который продолжал сидеть на лошади с очень сосредоточенным видом, откуда-то взялся настоящий пустынный лев.

Значит, они готовы ко второй части плана Халика.

Одержимые на стенах Тейшарка были отвлечены вспыхнувшим пламенем, которое так просто было не погасить; Острон видел, как горящий комок тряпья не удержался и рухнул вниз, а следом за ним и еще несколько. Стальная змея будто ускорилась. Где-то внутри, под щитами, прикрывающими ее со всех сторон, были Ханса и Улла, это он знал. Расстояние между головой отряда и воротами стремительно сокращалось. Острон направил коня наперерез им, оглянулся на стену. Еще поддать им жара. За Аделя. За старика Фавваза. За всех тех людей, что погибли ушедшей осенью.

Потом его внимание переключилось на металлические врата города.

У их основания вспыхнул огонь. В тот самый миг отряд щитоносцев настиг цели, и внутри его, под щитами, начались какие-то перемещения. Наконец стоявшие впереди воины подались в стороны, и между ними вынырнул окованный сталью нос тарана. С башни над воротами вдруг прыгнул объятый огнем человек; Острон отреагировал вовремя, и безумец погас, не успев долететь до щитов. Нет уж, пламя -- это его оружие, и никто не посмеет сражаться при помощи огня, кроме него.

Войско на холме пришло в движение. Таран с грохотом ударил в ворота; нагретый металл подался, и в центре осталась большая вмятина. Острон прекрасно знал, что северные врата были укреплены куда меньше южных: выбить их не будет стоить большого труда. Первыми стен настигли всадники, между которыми перемещались бесшумными прыжками хищники пустыни, и Сунгай снова оказался рядом с Остроном.

-- Молодец, -- крикнул он, -- отлично сделано!

Острон, немного растерявшись, вскинул руку. Потом резко поднял голову, глядя на стену, и огонь на ней разошелся еще сильнее. Таран тем временем ударил еще раз, и еще один. Громко кричала Сумайя, отдавая приказы лучникам; теперь в бой пошли и те, что носили короткие луки, как Сафир, и целая туча стрел перелетела через пламя Острона, в недра города.

Снова где-то недалеко затрубил рог; чистый, ясный звук перекрыл грохот ударившего тарана, и ворота вылетели. Одержимые уже караулили стражей с внутренней стороны и немедленно бросились в атаку, но именно этого и ожидал Халик. Они бросили таран и быстро отступили, освобождая место конникам. Острон вместе с другими ринулся в бой; было так просто рубить ятаганом на всем скаку, и его конь яростно ржал, втаптывая врагов в пыль.

Всадники первыми проникли за стену города. И первее всех был слуга Мубаррада; его ятаганы светились синеватым огоньком, и бурнус развевался флагом. Острон и Сунгай спешили за ним, прорубая себе дорогу, и Острон немедленно поджег руины домов, окружавшие площадь перед воротами.