Любовь Малафеева - Удары судьбы

И быть бы в ранее относительно мирном леске УВМА новой Бородинской битве, если бы не вмешалось выполнение обещания. Послышался мелодичный переливчатый свист, и Алькента мгновенно расслабилась, чуть повернув голову в сторону одной из дорожек. Там, скрестив руки на груди и с укоризной во взоре, стоял и внимательно смотрел на нее ректор. Уж не знаю, о чем они там разговаривали, и как он ее увещевал отстать от Шерхана (вариации на тему «маленьких не бьют» или «как не стыдно, такая большая…» и т. д.?), но это возымело результат и, спрятав когти и утихомирив собственнические инстинкты, тьегрица потрусила к своему хозяину, на последок рыкнув на Шерхана. Я, наконец, смогла спокойно вздохнуть, когда рука Аламира (я уже даже мысленно привыкла его так называть) сомкнулась на цепи ошейника Алькенты. Ректор, развернувшись, бросил на меня лукавый взгляд и заговорчески подмигнул. Я с улыбкой покачала головой «Ну как мальчишка, право слово!» и беззвучно прошептала «Спасибо!». Он кивнул и пошел прочь, надежно держа Алькенту за ошейник.

Все оставшееся время Шерхан провел у меня в комнате, вместе со мной и моими друзьями, доставая своими размышлениями о том, как он удивлен, как недоволен и как растерян оттого, что встретил представителя своего вида, при этом женского пола и что ему «похоже, придется уживаться с этой истеричкой». На все мои намеки о том, что можно было бы и завоевать сердце красавицы, он только рычал и категорически отвечал, что-де ему его нервы еще все же дороги. После каждого такого вяка, я начинала неудержимо хихикать, что отрицательно сказывалось на скорости выполнения домашнего задания, для чего мы все — Кармий, Этьен, Енара и я — собственно и собрались. Друзья, выяснив причину моего веселья, тут же единодушно приняли мою сторону, а парни даже начали давать советы о том как «завоевать сердце благородной дамы». От этого Хан совсем на нас разобиделся, надулся и демонстративно ушел в другой угол и заснул. Домашнее задание после этого выполнилось даже как бы само собой.

Сегодня, не смотря на то, что понедельник и осень, светило солнышко. По небу проплывали ленивые пушистые облака, своим серо-стальным цветом намекая, что при выходе на улицу не следует забывать захватить с собой плащ. Впереди меня ждал самый обычный и привычный день. Единственным отступлением должна была стать словесная (а может и не только) битва с преподавателем Истории Магии, доцентом Жмиргом Фрубаном, причиной которой являлась тема моего итогового семестрового реферата. Вот уже две недели я пытаюсь вдолбить в лысую голову этому отвратному плюгавому мужику, что имею прекрасное представление об утерянных магических знаниях империи Даргард. Он в ответ надменно изрекал сентенцию о том «Что может знать такая молодая особа о столь тонких материях?» и вопросительно изгибал тонкую зализанную бровь. Каких трудов мне в такие моменты стоит не двинуть ему по его поистине крысиной морде знаю только я и Я. Если и на этой неделе мне его убедить не удастся, то плюну на все и пойду за помощью к ректору, а то простите уже задолбалась.

Неделю спустя.

Профессор Фрубан был искренне удивлен, что тема итоговой семестровой работы обычной студентки первого курса заинтересовала самого ректора, но скрепя зубами ему пришлось вписать требуемую тему в ведомость, под невинным взором удовлетворенно улыбающейся Сайфаремы Камшен. Сам себе на досуге поразмысливший профессор, пообещал больше никогда не вступать в споры с девушкой, которая имеет право по любому пустяку безнаказанно беспокоить ректора. И тем более, если он каждый этот пустяк стремиться уладить. Что-то тут не чисто. А что если…?

От проскользнувшей догадки мужчина даже икнул. И тут же огляделся удостоверяясь что рядом нет не студентов, не преподавателей — вообще магов нет. Такие предположения лучше держать при себе, а то либо не поверят, либо, что будет просто ужасно, почтенный архимаг узнает, кто распространяет слухи и сам пожелает «пообщаться». Очевидно, что после такого «разговора» то, что останется от профессора, весьма посредственного мага, можно будет смести в один совок.

Так что молчим и усиленно делаем вид, что ни о чем не догадываемся.

Обрадованная одержанной победой над профессором, я тут де поставила себе новую цель — выяснить, кто за мной следит и зачем. В идеале неплохо бы с этими ищейками побеседовать, но это уже как Создатель пошлет.

Заметивший мой счастливый оскал Кармий, не смог удержаться и спросил:

— Что-то ты больно весела подруга. Неужели только из-за Чурбана?

Я хихикнула и активно замотала головой.

— Не-е-ет, просто настроение хорошее.

Парень с самым серьезным видом кивнул.

— Ладно, я сделаю вид, что поверил, но меня в свои авантюры не впутывай.

— О чем ты? — я постаралась, как можно искренне удивиться.

— О, дорогая, — перешел на шепот Кармий, наклонившись к моему уху, — не забывай, что я очень хорошо тебя знаю. Последний раз ты так ухмылялась, когда прочла в какой-то книжонке то потрясающее заклинание поноса с задаваемым отстроченным действием и применяла его на том несчастном третьекурснике, что так подло забрал твою последнюю страстно любимую тобой булочку. Так что я не спрашиваю что у тебя на уме, а ты оставляешь меня в покое, у меня свои планы на ближайшее время.

— Не беспокойся, это просто небольшая интрига. — Невинно похлопала глазками я.

Парень вздохнул так тяжко, словно на его плечах лежал груз вселенских проблем. В моем лице.

— Что-то я сомневаюсь, Сайфа.

Месяц спустя.

За окном поздний вечер. По стеклам стучит мелкий и до демонов надоевший за последние дни дождь. Все пространство за окном затянула сероватая и влажная хмарь, в которой тонули любые звуки и только грустно скрипит ветка старого дерева напротив окна. Все это в купе с усталостью навевает не просто депрессивные, а по-настоящему упаднические мысли. И нет спасения от одиночества, от которого хочется выть и кидаться на людей. Где-то там, за граями множества миров, меня ждут и надеются на мое возвращение близкие и родные, до которых сейчас нет никакой возможности докричаться, а порой так хочется ощутить аромат духов мамы, услышать чуть хрипловатый смех отца и услышать очередную историю из дедушкиного прошлого. Хочется что бы рядом были оставленные дома друзья…или просто кто-то близкий и родной. Я скучала по Вестии и Вериху. Они то же стали моей семьей.

Вобщем понятно, что вечер в середине бренгонира я встречала в тоскливом состоянии (как признаться и всю последнюю неделю). Компанию мне в этом составлял мерно похрапывающий у моих ног Хан и одиноко горящая свеча на письменном столе. Я только что закончила перевод сложнейшей рунической надписи, заданной нам в рамках курса «Древние языки», преподаваемым моим «любимцем» профессором Фрубаном. После того случая с рефератом он держался со мной подчеркнуто вежливо и по возможности старался вообще не замечать. Видимо здорово его тогда ректор пуганул. А может, Чурбан [4] Чурбан — кличка профессора УВМА Жмирга Фурбана. сам себя накрутил, кто знает…