Ули Драфтер - Преумножающий дары

Я даю знак орфалинам приступить к работе. Те, кто знают, как прерывать жизненную энергию, не дадут им легко встретить свою смерь. Их работа так перекликается с моей сутью, что я замираю наблюдая искусный танец смерти и жизни.

Клинок одного врезается в тело старшего эфелина, проходит по нему, разрезая пополам. Но жизнь остается в нем. Тело еще множество раз претерпевает смертельные ранения и, только полностью лишенный плоти, он отправляется в небытие, отдав мне свою энергию. Остальные тоже не приняли легкого освобождения. Рассечение конечностей, смятие суставов, медленное отделение мышц и покровов — вот был спектр их способностей, которыми владели орфалины. Это были способы, которыми они правили чужие матрицы. Я был потрясен их мастерством и умениями. Я видел их способности и сам учился им. Я, анигилятор Алури, сам принимал знания от своих учеников.

Далее, настал черед светлых. Их осталось немного, поскольку без подпитки родной им энергией они теряли силы. Оросы, на попечение которым были отданы плененные сущности устроили так, что энергия погибших от истощения питала живых. Но даже при таком условии, я получил лишь пятерых.

— Какова была ваша цель здесь, — их матрицы холодны, лишены индивидуальных проявлений, они не чувствуют ни страха ни отчаяния. Он просто застывшие энергоформы. Но знания в них есть, то я чувствую.

— Мы шли к тому, кто может понять нас, — говорят склоненные фигуры уже потерявшие внешнее сходство с какой либо из рас под куполом, — нас впустили и мы вошли. Нам дали пищу и мы приняли ее, — затем, будто вторя единому сознанию они обратились ко мне хором, произнося, — мы хотели лишь найти похожих на нас. Хотели лишь узнать вашу силу. Хотели понять вас. Хотели, что бы вы присоединились к нам.

Я стою, осознавая откровение пленников. Нет, это в моих силах понять их. Пусть созидатели уровней решат, как поступить с пришельцами.

— Сколько еще подобных вам готовы прийти в наш мир?

— Мы были единственными, — следует ответ, — ваш мир слишком сложен для нас. Мы лишь надеялись найти понимание, потому как некоторые из подобных вам пошли на взаимодействие.

Я не знаю, говорят они все или что-то скрывают. Честны или искажают информацию. Я не знаю, поступил ли верно, уничтожив их большинство, не собрав достаточно информации. Я сомневаюсь, что все сделал лучшим образом.

Через два цикла была назначена казнь тех, кто был пособником предательства. Верные мне орфалины выступали в роли карателей. Тех, кто был приговорен было много. Очень, потому показательный ритуал был назначен только старшим из них.

Орфалины, как носители и созидания и разрушения, перестроили часть механизмов с целью создания машин уничтожения. И им удалось невероятное — то, что скручивает, сжимает и разрывает тела стало орудием исполнения приговора. Но большинство обреченных была просто подвергнута пресечению витальных линий. Их энергию я отдал во внутреннюю энергетическую систему. Она должна была послужить восстановлению разрушений, причиненным войной. Я был рад такой гармонии разных видов энергий и рад исполнению справедливого приговора.

Но было необходимо сообщить, что угроза устранена.

Только когда я возвращаюсь в место своего обитания, то понимаю, что сильный функционал прибыл мне на встречу. Вард ждет меня в главном зале моего обиталища у оросов.

— Старший лекарь, чем я обязан такой чести, — говорю я в почтении склоняясь перед ним.

Но тут же получаю удар по щеке такой силы, что мне кажется, врач применил силы своей сомы для этого.

— Что ты творишь, Алури? — с яростью произносит он, — Для чего все это? Зачем твои подопечные создают орудия казни и уничтожения? — я смотрю на него, так и не понимая, чем я мог его разозлить, — знаешь, как тебя называют в среде подопечных? Черная Хозяйка, Хранитель темных подземелий. Этого ты добивался, Миштар?

— Я не понимаю о чем ты? — единственное, что я могу сказать. Часть лица раздробленна его ударом, но я не тороплюсь заживлять рану, — Что я сделал не так?

— Учить их убивать, нести смерть — зачем это было нужно? Но еще, Алури, использовать их для контакта! Это не допустимо, — он смотрит на меня со злобой, — я все это время было среди твоего народа, Бессветлая, Миштар, — говорит Вард, заставляя меня замереть в шоке, — я видел и слышал все. И теперь не могу молчать — скоро будет решаться твоя и их судьба.

Осознав сказанное лекарем, я чувствую, что ярость прорастает и во мне.

— Я же аннигилятор, Вард, убийца. Что еще я мог нести в своем стремлении научить их. И, тем не менее, я учил их всему. Но от себя мне никогда не уйти. — делаю паузу, успокаивая себя, — я наложник, я создан для контакта и как мне еще познавать их суть, если это единственная знакомая мне форма взаимодействия.

Он смотрит на меня. Я же чувствую, что уверенности в нем стало меньше.

— Нет, я не прав, — говорит он после раздумий, — я просто считал тебя немного лучше, чем ты есть, Алури.

От услышанного я чувствую, что моя сома не просто скрывается под оболочкой, но что вся энергия отливает, замирая где-то в глубине, сковывая все остальное тело холодом.

— В Храме Вечности готовится совет. Тебя станут чествовать как великого правителя. А в Уровнях уже готовятся присвоить тебе второй ранг, — он говорит это мне, но на меня не смотрит, — другие будут знать тебя сильным и искусным функционалом. Я же буду видеть только подвластного своим страстям ничтожного лжеца.

Сказав это, Вард поворачивается и уходит. Я же еще долго стою, осознавая свое положение. Был ли справедлив лекарь — да. Мог ли я поступить иначе — нет. Но что-то борется во мне, не дает принять факта.

Однако, именно теперь я вспоминаю о капсуле, что подарил мне мой недавний обвинитель. Нахожу ее, так и носимую в кармане основного облачения. Ее скорлупа крошится в моей ладони, тут же вливая в меня знания.

Не удерживаясь, я падаю на колени, шок вырывается из меня стон. Боль пронзает оболочку. Но не физическая. Энергия с трудом перестраивается на новое русло понимания себя.

Прежде я был чист, был добр, был великодушен. Я был честен. Стал же полной своей противоположностью.

Но только потом, я уложил все свои знания в иерархию. Ноги снова обретают крепость, а чувство оболочки — покой. Если я и шел против себя, то делал это во благо других. Я не изменил своей сути. Просто не понял ее.

Если лекарь еще даст мне высказаться, я объясню ему это.

Совет в этот раз собран далеко не только из местных функционалов, прибыли и те, что отвечают за эксперимент в Уровнях.

— Произошло вторжение, — сообщаю я, — энегроформы под моим руководством предотвратили распространение светлой энергии.