Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек

Мадам тоже уловила эту завуалированную колкость, но женщина на эмоциях подобна БелАЗу, выехавшему на МКАД: если не принял его во внимание, то жестянщик тебе уже не поможет.

— Мне плевать на ваше заявление. Разрешение на портал для вашего Аарона я не даю.

— Вы вынуждаете обвинить вас в пособничестве убийце, — устало протянул Лим, словно этот аргумент был козырем в споре. — Завтра можете писать заявление об увольнении…

— Но… — Веретес со злобой сжала кулаки. — Будь по-вашему. Но учтите, если ваш сотрудник обесчестит хотя бы одну из моих девочек, то вам, я повторяю, вам, а не ему, придется на ней жениться. И я вам не Распределитель: от меня не отвертитесь.

— Я вас услышал, — голос Лима был подобен сжиженному хлору: такой же теплый и жизнеутверждающий.

Зеркало полыхнуло синим. Похоже, сеанс связи подошел к концу.

— Кто же эта потенциальная жертва, над которой так трясется помощник главного инквизитора?.. — зло прошипела мадам, — из-за одной маленькой мерзавки теперь репутация всего института под угрозой. Да лучше бы ее этот маньяк по-тихому убил!

— Ничего себе заявочка, — отстранившись от замочной скважины, я переглянулась с тенью. До слуха донеслось:

— Узнаю — лично сверну ей шею.

Тихонько начала отходить от двери, пока Змеевна не выползла из своих апартаментов. Как только мы с тенью оказались в безопасности, я решила уточнить:

— Скажи, а в этом мире всегда репутация выше жизни?

— Нет, — озадаченно ответил мой бестелесный спутник, — но понимаешь, смерти, в том числе и насильственные, в подобных заведениях хоть и редки, но бывали: устранение соперницы, несчастная любовь и прочее. Обычно руководство стремится их замять. А вот что касается мужчины, я имею в виду не уродцев-леприконов, или гоблинов, или низших слуг, а сильных, самцовых… появление преподавателя в исключительно женском заведении, где взращивают столь специфический товар, — случай беспрецедентный. Это все равно что в женский монастырь инкуба пустить.

Утро началось непростительно рано с вопля:

— Узнаю, кто это сделал, прокляну и изничтожу! — иерихонской трубой верещала Камила.

Сонно прищурилась и попыталась сесть на кровати. Карамелька металась по дортуару в одной ночной сорочке. Привлекательно так металась. Я бы даже сказала, чуток эротично. Единственное, картину портили волосы. Они не развевались воздушными локонами. Нет. Они представляли собой монолит в лучших традициях железобетонного комбината, отливая на свету всеми оттенками детской неожиданности.

— Попробуй заклинание «шелковистый волос», — слабо посоветовал кто-то из институток — подпевал местной королевы.

— Да пыталась уже! Не берет. Знать бы еще, что за магию применили, — экс-блондинистая красавица зло сверкнула глазами, а потом, увидев демоницу, взревела: — Это все ты, я знаю, это ты подстроила!

— Докажи, — лениво потягиваясь, ответила длиннокосая. — Но то, что Дейминго на тебя сегодня и не взглянет, — это факт.

Рогатая довольно ухмыльнулась и демонстративно потянулась за расческой.

Я украдкой бросила взгляд на тень. Самодовольная световая клякса свернулась на полу клубочком.

— А ты знаешь, кто это сделал?

— Да, — прошептал тень, волчком крутанул на месте, разжигая мое любопытство, и прошелестел: — Я же говорил, что кицунэ мне вчера понравилась. Эта девочка умело стравила двух самых опасных соперниц, использовав обыкновенную акриловую краску. А вот Камила могла бы догадаться, что ее пикантная проблема не магического, а лакокрасочного плана.

— А почему не догадалась?

— Здешние обитательницы всю жизнь купались в магии, для них телефоны, солярии, Wi-Fi — это как костыли, которые нужны лишь людишкам. Они же, например, привыкли использовать заклинание зеркала, позволяющее не только связаться с абонентом, но и при необходимости тут же к нему переместиться, чистят одежду магией, вместо того чтобы постирать в машине, к тому же у многих дома были служанки из низших… Вот некоторые и оказываются беззащитны против беспощадного химпрома.

«Да уж, и в этом паноптикуме мне, если повезет, жить еще шесть лет. А если Лим маньяка найти не успеет, то и того меньше», — подумалось невесело.

Карамелька меж тем поняла, что сегодняшний бой проигран, и крыть ей нечем. Полагаю, от банального выдирания волос ее удерживало лишь одно: в схватке этой гламурки с демоницей я бы поставила на рогатую. Чисто из учета весовых категорий.

Топнув ногой в бессильной злобе, Камила убежала в умывальню, откуда донесся горестный плач в лучших традиция былинной Ярославны. Дортуар замер в предвкушении. Да, мы одевались. Причесывались, но умываться никто не шел. Ждали появления звезды. Долго. Наконец она вышла. С прямой спиной, гордо расправленными плечами и абсолютно лысым черепом.

Кто-то из институток художественно просвистел. До моего слуха долетел шепоток:

— Даже заклинание роста волос не поможет, тут, как минимум, сутки нужны…

Карамелька не плакала, нет, она неспешно подошла к своему шкафу и с невозмутимым видом начала доставать институтскую форму.

— Пойду умоюсь. Сегодня, возможно, мне выпадет шанс… — многозначительно протянула демоница и поплыла в направлении дортуара. За ней гуськом потянулись институтки.

«Старый вожак повержен, да здравствует новый вожак, — подумалось невольно. — Интересно, а я одна в курсе, что эти интриги институтского двора были напрасны и появления Лима сегодня не произойдет?»

После завтрака в столовой, на который Камила не пошла (и не многое потеряла — еда была в лучших традициях Англии: водянистая овсянка и чай), классная дама объявила об общем сборе в актовом зале через десять минут.

Когда все институтки уже заняли свои места и директриса Змеевна вползла на трибуну, дверь зала открылась и показалась Камила. Да как! Проплыла, словно чаровница гарема Осман-паши. Ее грациозные движения подчеркивались строгостью институтской формы, но самое главное — катташи, украшавшая голову Камилы. Эта милая бархатная шапочка расшитая белым бисером, с ажурным платком, который накидывался поверх нее, — образ татарской царицы удался на славу. И не знай, что Карамелька бритая под ноль, — ни за что не догадаешься. Как говорится: подлецу — все к лицу. Камила в образе восточной девы смотрелась органично, и главное, она умудрилась выделиться на фоне остальных.

При виде ее директриса поперхнулась.

— Госпожа де Компостелло, что значит ваш наряд? — только и смогла произнести Веретес вместо традиционных, как я полагаю, слов приветствия.

— Что я приняла мусульманство и моя новая религия не позволяет мне ходить с непокрытой головой.

Директриса мельком глянула на наручные часы, произнеся на тон ниже: