Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]

Что теперь, открыть ее? Этим его не испугаешь. И Ветер дернул скобу на себя, как только подошел, без всякого раздумья и передышки.

Дверь отворилась на удивление легко, и гость заглянул вовнутрь. Такая же пещера, только не столь же яркая. Он решительно шагнул через порог и последовал дальше за узкой лентой дороги. Даже не удивился, когда обернулся назад и не увидел не то что двери, а и стены — та успела изрядно отдалиться. Ветер повернулся, намереваясь продолжить путь, и чуть было не соскочил с тропинки от неожиданности.

На тропе стояла женщина необыкновенной красоты и явно благородного происхождения. Открытое белое платье, расшитое слепящими прозрачными самоцветами, отчасти скрывало стан, но Ветру показалось, что она необычайно стройна и восхитительна. Темные вьющиеся волосы, собранные прядями, рассыпались по плечам. Никакой шапочки или обычных золотых нитей — ничего, что скрывало бы их естественную прелесть. Необыкновенная красота. Как это можно описать? Все в ней восхищало, все было совершенным, что ни возьми: благородный облик, слегка удлиненные к вискам глаза, точеные черты, как у самой прекрасной статуи, когда–либо созданной рукою человека. Только кожа была бледновата, словно изголодалась в этой пещере по дневному Канну. Сколько же она тут томится?

Ветер, потрясенный, любовался ее красотой, как вдруг у него внутри, в голове, отчетливо и звонко раздалось:

«Приветствую с добром тебя, Ветер!»

Ветер удивленно вздрогнул. Должно быть, он все–таки тронулся умом этой ночью, так как девушка безмолвствовала, лишь глядела на Ветра спокойно и величаво. Откуда же она взялась?

«Ветер, это я говорю с тобой!» — опять зазвучало внутри.

На этот раз девушка кивнула, подтверждая. Неужели это она? Почему же она рта не раскрывает? Как это может быть?

И вдруг он понял.

— Ты… Дракон? — прошептал Ветер, но эхо оказалось необыкновенно сильным, оно принялось биться о стены, шипя «дракон, дракон, дракон». От этого стало не по себе, хоть не столько он испугался, сколько удивился.

Девушка слегка покачнулась, почти неуловимо — и эхо оборвалось.

«Дракон», — раздалось внутри.

Теперь ее взгляд лишал покоя.

— А почему, — через силу выдавил Ветер, — ты со мной не говоришь?

Красавица вновь склонила голову.

«Я говорю».

— Не так… — он подыскивал слова, но не найдя ничего лучшего, сказал, исходя смущением: — Как все люди. Как я.

«Я не могу говорить, как это делают люди, — ответила Дракон. — Это только форма. Твоя форма — иная, и потому ты слышишь слова, но их нет на самом деле».

— Но ты же… такая же, как я! Для чего тогда служители Святилищ врут нам? — Ветер так и не оправился от потрясения.

«Это всего лишь форма», — повторила она

— Какая форма? — так и не понял Ветер.

«Всего лишь внешняя форма. Для вас. Привычная людям».

— Для нас? То есть… ты можешь принять любую форму?

«Любую. Но эта должна тебе нравиться».

— Должна, — сказал Ветер, — но не нравится.

«Почему?»

«Интересный у нас разговор получается», — подумал Ветер. Вслух же произнес:

— Это… очень красиво, но… мне просто не по себе, когда прекрасная девушка… словно неживая стоит, а голос… внутри меня самого. Как будто залез кто–то.

Вокруг девушки сгустился туман из ниоткуда. Сначала легкий и прозрачный, он быстро уплотнился и скрыл ее от глаз светящимся коконом. Этот кокон был живой. Там внутри что–то переливалось, шевелилось, даже дергалось, а когда он рассеялся в пустое пространство пещеры, перед Ветром стоял уже светловолосый мужчина средних лет в видавшем виды потертом платье. Невысокого роста, худой и гибкий, с уродливым шрамом, спускавшемся с виска через на скулу. Только глаза — спокойные, как озерная гладь в безветренную погоду. А ведь у самого Ветра в глазах — долгие годы отчаяния и усталость. Может, еще и надежда. Совсем не такие у него глаза.

«Такая форма тебе нравится больше?» — зазвучал внутри собственный голос, только тоном повыше.

Ветер все–таки сошел с тропинки и, лавируя между кристаллами, торчавшими из камня, обошел Дракона кругом.

— Да, — наконец ответил он. — По крайней мере, голос мой собственный.

«Ты пришел за Жемчужиной», — Дракон не спрашивал, а утверждал.

— Да, — честно признался Ветер, — за Жемчужиной. Если, конечно, я ее достоин.

«Конечно, — сказал Дракон, — ты достоин. Как и все».

— Как это, все? Мне старик говорил про испытания, про достойных…

«Какой старик?»

— Силивест Бран. Он был здесь. Ты помнишь его?

«Я помню всех. Он тоже приходил за своей Жемчужиной. Он уже старик…»

Вечностью повеяло от этих слов.

— Да, уже старик. Это он показал мне путь сюда. И сказал, что меня послал Нимоа, что я достоин этого Дара. Ему надо было передать свое знание…

«Не следует безоглядно верить словам Силивеста Брана. Как и каждого, кто здесь побывал. Они приходят сюда так же, как и ты, и уходят так же. Потом измышляют то, чего не было. Или извращают то, что было».

— Как придумывают? Для чего? — растерялся Ветер.

«Этого я не знаю».

— Но он мне рассказывал… что не каждый может попасть сюда и получить Жемчужину! Только достойный!

Что–то не укладывалось в сознании.

«Все достойны. Не все готовы. Любой, кто проник, готов. А Бран так долго жил своими выдумками, что сам в них поверил».

— Но как же так? Он мне рассказывал, как дважды ему посылали избранных… то есть Нимоа посылал… и дважды он оттолкнул их! И потому сыновей потерял! Это что же, неправда?

«Нимоа никого к нему не посылал. Но можно сказать иначе: он посылал Брану каждого, кто встречался на пути».

— Что же получается? — озадаченно бормотал Ветер. — Он мог рассказать это любому?! Вот так, просто?

«Конечно. Но не любой ему поверит. Лишь тот, кто к этому готов».

— И любой может придти сюда? За Жемчужиной?

«Конечно. Но придет не каждый».

— И я, выйдя отсюда, смогу всем рассказать… о твоей пещере?

«Попробуй», — предложил Дракон.

— Но почему тогда Бран вообразил, что должен открыть тайну? Именно мне? Даже упрашивал?

«Он придумал свои законы. Как ему виделось, как хотелось видеть. И со временем сам поверил в их истинность».

«Вот это да», — подумал Ветер. И тут опять вспомнил про сыновей.

— Но сыновей–то он лишился на самом деле! Разве их не забрал Нимоа?

«Бран всегда верил больше в свои выдумки, чем в Нимоа. А знаешь ли ты, что стало с теми, в ком он заподозрил избранных?»

— Они исчезли навсегда.

«Я расскажу тебе. По глупости Бран решил, что этих двоих посылает ему Нимоа: случайно уроненное слово стало тому причиной. Бран счел это знаком, однако делиться знанием не спешил, бережно лелеял свою тайну. Первый «избранный» сгнил в Башенном подземелье Ласпада. Том самом, куда ты так боялся угодить. Он попал туда по ложному навету. Провел там больше года и умер в один день со старшим сыном Брана. Второй из «достойных» служил у Брана, был послан им в Вальвир и погиб в дороге от рук разбойников. Бран щедро заплатил за это. В следующем году такую же смерть встретил его младший сын».