Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]

— Этого я не говорил.

— Так что же тогда, будешь отпираться? — советник обозлился вконец, даже жилка на виске заиграла.

— Этого я тоже не говорил.

— Ты, может, думаешь, что сможешь играть в свои игры с Городским Советом Вальвира? Отныне ты больше не почетный гость нашего города, раз ведешь себя недостойно этой чести!

— Я не просил этой чести.

— Но тебе ее оказали!

Ветер промолчал. Советник тоже не нашелся, что сказать. Пауза затянулась. Видно, что–то в представлении пошло не так. Уже неплохо. Значит, надежда есть.

Ничем больше не сдерживаемый шум вырвался на свободу и под невысокими сводами сделался почти оглушительным. Вдруг Илча что–то закричал и замахал руками, указывая в толпу, сгрудившуюся на входе. Ветер посмотрел туда и понял, что дело его проиграно окончательно. Снова внутри поднялся противный скользкий холод. Прежнее вранье затронуло его только потому, что произведено на свет было Илчей. Теперь же наступило время правды.

В руках каких–то молодчиков дергался Сухой и что–то отчаянно вопил. В оглушительном шуме не слыхать, но Ветер и так представлял, что именно. Когда стало потише, он лишь утвердился в своих подозрениях.

— Все скажу, все отдам, только не бейте! В мешок сажайте, только не бейте! Я старый человек, недужный, не бейте, Драконом — Хранителем вас заклинаю!

Вопил он очень натурально. Уличным темникам не привыкать, актеры они изрядные. Ремесло такое.

— Что еще такое? — возмутился Трод.

— Да ворюгу поймали!

— Видно, кошели срезал, а тут дымом потянуло… он и деру!

— Знакомец давешний стихотворца нашего!

Бравые стражники «отбили» старого вора у разгневанных горожан.

Слова Илчи на удивление быстро нашли подтверждение. А тут еще Сухой продолжал стонать:

— Все скажу, клянусь Нимоа и его Драконами! Только не бейте! Невмоготу мне больше!

— Говори! — велел судья.

— Дык чего говорить–то… — Сухой вжал голову в плечи. — Хотел… подкормиться маленько. Старик я, господин мой, совсем старик, а помирать неохота. Нынче подаянием не проживешь…

— Сейчас я велю тебя…

— Скажу, все скажу, как есть, — тут же по новой зашелся старик вперемежку с кашлем.

— Да чего его слушать! Заодно они! Ворье! — как–то особенно ненавистно вскрикнули из толпы.

— Ага! — вторили другие.

— Знакомец давешний! Точно он!

— То–то его на порог не пустили, так он за своего дружка уцепился!

— А тот, стихотворец, еще признавать не хотел!

— Все, как парень рассказывал!

— Это ж надо, голова седая, а он туда же! Не нагребся еще вволю!

Стражникам пришлось бегать и раздавать тумаки буйствующим сверх меры. К Ветру тоже подступили местные стражи и пугали теперь своими пиками самых неистовых обвинителей, готовых уже рассудить по–своему и прямо тут, без всякого Городского Совета и Серединного Судьи.

— Говори! — отрезал судья. — И если опять начнешь вилять, тут же прикажу с тобой расправиться по заслугам! Понял?

Сухой только испуганно кивнул.

— Ты из здешних темников?

— Не так чтобы из здешних… то там, то тут перебиваюсь…

— Бродяга?

— Вот это, добрый господин, повернее будет.

— Стихотворца по имени Вольный Ветер знаешь?

— Да знает, знает он, давеча сам похвалялся! — понеслись от дверей нестройные крики.

— Знаю… — бывший темник картинно опустил глаза, словно не желал выдавать приятеля.

— И что же, давно ты с ним знаком?

Сухой что–то пробормотал себе под нос.

— Не слышу! — отчеканил Трод.

— Да давненько…

— И что, вот так «давненько» и бродишь вслед за ним, срезая кошельки у честных людей, пока твой дружок им зубы заговаривает?

— Нет! — Сухой даже руками замахал. — Не знаю, чего это я вдруг… Видно, по старой памяти, двар его забери, — погрозил он Ветру кулаком. — Вот увидал, услыхал только — и старые времена попомнились. А сам я ничего… бродяжничаю помаленьку. И все! Пускай двар всю кровушку высосет, коли вру!

— Какие еще старые времена! — рявкнул советник. — Что ты плетешь, негодяй! Тебя поймали на том, как ты кошели резать бросился!

Сухой мялся, понукаемый со всех сторон тычками. То и дело оглядывался на Ветра.

— Хорошо… — с трудом смирил себя судья. — Говори как есть. Скажешь правду — и вон из города! И чтобы нога твоя больше никогда не ступала в ворота Вальвира! Хозяева тебе сегодняшние кошели простят, тем более что они никуда не пропали. Я обещаю!

Люди за спиною еще недовольно ворчали, а бывший вор уже принялся кланяться и благодарить.

— Добрый господин! Все скажу как есть… хоть это и противу Ветра будет…

— Вот беда! Да говори же, а то передумаю! Откуда ты Вольного Ветра знаешь?

— Да мы ж давние знакомцы. Еще до того знались, как он за стишки принялся. Я слышу, люди говорят: «Ветер, Ветер объявился!» Имя–то приметное. Думал, может, и не он, а тут гляжу: ну, точно он! Коли честно, так я с него денежку хотел повыбить, чтобы прошлые дела не поминать, — бесстыдно признался темник. — А денежка моя возьми и накройся.

— Какие это прошлые дела?

У Ветра внутри все замерло. Замерла и последняя надежда, потрепыхалась немного и умерла. Это конец. Слишком все хорошо обставлено. Вот сейчас они взревут.

— Да нашенские. Мы ж из уличного братства вышли, и я, и он. Чего бы друга сабою не угостить по старой памяти? А он это… брезговает. Как стишки начал кропать, так и удрал из Ласпада, сам по себе стал, безо всякого уважения.

Он говорил еще что–то, но слова потонули в грохоте и реве. Однако скоро все затихло, потому что Сухой тараторил дальше, а всем была охота послушать.

— А голос у него взаправду… это… завсегда какой–то странный… Ну, из передряг нашенских… мало ли что… — он подмигнул, — на диво ловко выбирался. Про него и тогда говорили, что с чародеями дружбу водит. Даже сам «папаша» наш его остерегался. И вот меня взять тоже. Уж это… давненько прежним ремеслом не промышляю. Счас только спутался. Не понять, что с руками сделалось! Он как про темников завел, — погрозил он Ветру еще раз кулаком, — так я вот… враз шарить принялся! Ну, сами руки, как есть!

— Так ты говоришь, что Вольный Ветер просто… самый обычный вор? Дружок твой из уличных темников? — переспросил советник Трод, не веря своим ушам.

— А как же! Ох, и знатный же был «кормилец»! — Сухой запнулся, будто бы спохватился.

— И что, в Ласпаде могут подтвердить твои слова? Если Совет пошлет туда своих дознатчиков?

— А то как же! Вы хоть в доме Брана поспрошайте. Он на все Вольные Города известный.

— Это ты про И гве Брана говоришь, из Ласпада? — удивился советник Трод.

— Да нет, про старого! Что помер давно. Того по–другому звали. Да уж не упомню…

— Про Силивеста Брана? Того самого ?

— Ну да, точно! Он–то, — кивнул старый плут в сторону Ветра, — этого Брана знатно надул, и весь дом его туда же! Втерся, жил, как родной. Ну, оно конечно, помаленьку для братства приворовывал, чтоб не заприметили. А потом раз — и сгинул, и с собой кой–чего прихватил! У Брана опосля какой–то там удар сделался, так он с тех пор лежмя лежал, пока не помер. А потом уж племяш сыскался, там и живет.