Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]

Пока Серый не проведет его сквозь лабиринт всех своих загадок, добиться сути от него невозможно.

— Неужели ты не замечаешь очевидного сходства?

— Какого?

— Удивительно, как это ты, с необыкновенной прозорливостью читающий в людских сердцах, остаешься глух к голосу своего собственного.

Ветер промолчал. Помедлил с продолжением и хозяин.

— Ты ведь не только читал? Нечто большее, да? — И в голосе Серого, и в глазах появилась непонятная жадность. — Ты чувствовал? Или видел? — с нажимом спрашивал он.

И то, и другое. И еще больше. Но Ветер молчал.

— Я так и думал, — как мановением руки унесло странное беспокойство хозяина. — Поверь, твоя «Жемчужина» рождает во мне те же чувства. Во всяком твоем творении есть отзвук подобного чародейства, малый или большой. Но Стэвир не отважился открыть людям свой секрет, свою дорогу к обретению могущества.

— И ты думаешь… Стэвир?..

— Ты думаешь, Нимоа так щедро одарил его от рождения? Тогда откуда взялся «День Ниаканн»? — продолжал Серый, отметая запоздалые попытки Ветра прервать его. — Откуда все знают о Слезах Нимоа? Кто, как не он, воспел, приоткрыл секрет? Поверь мне, настоящую Легенду о Жемчужинах служители Драконов хранят с древнейшей поры, видя в ней всего лишь величайшее иносказание… и так далее, не станем утомляться их бреднями. Они превратили ее в миф, но мы–то знаем, что все это чистейшая правда! И Стэвир знал. С его приходом она зазвучала не только в здешних коридорах, а для всех, и Драконы стали ближе простому человеку…

— Те времена слишком давно ушли, чтобы ты мог с уверенностью…

Серый взмахнул рукой, жестко обрывая Ветра.

— Мне ведомо многое. Служители с особым тщанием ведут тайные летописи, и не только в этом Святилище, повсюду. Так что мне известно больше, чем тебе и любому другому, потому что, в отличие ото всех, я знал, что искать в непрерывной вязи слов. Так вот, старая вера ко временам Стэвира уже пережила свой расцвет, но ведь ты учен и, несомненно, знаешь, что именно в те годы все вернулось вновь, и даже сверх того! Это ведь тогда стали вырезать охранных Драконов под сводами зданий, над дверями. Всюду, где в голову взбредет. Служители не препятствовали, видя в этом свою величайшую удачу, они торжествовали. Но это продлилось недолго.

— Теперь даже редкий талант Стэвира не помог бы им подняться, — ввернул Ветер, уже понимая, чего хочет Серый и намекая на несостоятельность его надежд. — Все это тени прошлого. Времена изменились. И я не Стэвир.

— О нет, — непостижимые глаза снова искрились насмешкой. — Я не столь наивен. И ты действительно не Стэвир. Он не был так глуп, не бродил по дорогам, не имея крыши над головой, не услаждал кого попало, искал восхищения сильных и мудрых, способных оценить его дар, искал их привязанности. Не он служил Жемчужине, а она ему.

— Как ни странно, мои губы еще не устали от слов, хотя я тоже прожил немало, бродил без крыши над головой, услаждал кого попало и давно перестал искать дружбы сильных, — невесело усмехнулся Ветер.

— Он тоже пережил свой расцвет, как и древняя вера в Детей Нимоа, и принялся неуклонно скользить вниз. Это закон. Некуда было двигаться, нечего больше желать. У него и так было все. Он не смог смириться. Ты как раз на этой вершине, но способен пойти дальше, куда не нашел дороги Великий Стэвир. Тебе выбирать.

— Это не умаляет моего восхищения Стэвиром, — отмахнулся Ветер от последних слов. — И если я пойман не для того, чтобы заменить его, то хотел бы знать, в чем причина.

— Не пойман, а приглашен, — нахмурился Серый. — Мы, наконец, дошли до сути. Вижу, ты упрямо не хочешь оглядываться вглубь тех времен, однако придется. Иначе тебе не постичь моих стремлений.

Он снова наполнил кубки «Слезами Нимоа» и сделал приглашающий жест.

— Возможно, мой рассказ окажется продолжительным.

Ветер пригубил не раньше самого хозяина.

— Я вижу, ты кое–что знаешь о нашей тайной методе.

— Ты знаешь обо мне почти все. Я думаю, не ошибусь, — предположил Ветер, — что тебе также известно, откуда взялась моя осведомленность.

Серый кивнул.

— Конечно. Сеф а нес. Из Святилища под Бельстом. Беглый слуга Дракона. Мы искали его, и след привел к тебе. Второй раз я столкнулся с Вольным Ветром, и это я в благодарность позаботился, чтобы тебя не тронули.

— Так Сефанес говорил чистую правду? Мне казалось, что он все–таки немного безумен.

— Но ты помог ему.

— Он был напуган, собственная смелость с каждым днем приводила его во все больший ужас, и я скрыл твоего слугу у давнего знакомца. Однако вы все равно его отыскали, годом позже.

— Ты хорошо его спрятал, но взаперти им овладело истинное безумие. Он сам себя выдал, и не твоя в том вина.

— Если все, им сказанное, чистая правда, то не мудрено.

— Сейчас ты сам узнаешь, сколько правды было и в речах его, и в нем самом. Думаю, что половина. То, что он счел нужным открыть. И еще кое–что узнаешь… Почему мне так претит быть главным слугой Дракона, их единственным господином, и почему мне так нужна твоя помощь, дабы навсегда упразднить это уродливое порождение человеческого отчаяния.

Этот новый поворот Ветер принял с изумлением и приготовился внимать.

Серый начал издалека. С тех самых времен, когда слава и могущество служителей Драконов были огромны. Любой истинно важный шаг свершался людьми лишь после приношения в Святилище. К Драконам шли с мольбами и вопросами. А правители и дети их почитали за честь иметь наставниками ученейших мужей из Святилищ. Случалось, что служители одолевали долгий путь из–за нужды в их руководстве. Ничто не делалось без ведома Драконов, ничто не ускользало от их взора.

Это время — золотая пора. Как раз тогда поднялось Витамское Царство, вожди горги и дурги на юге объединились в первые союзы и заложили, наконец, свои поселения, перестав терзать окрестный люд бесконечными набегами. Серединные народы вместе с витамами дали отпор воинственным и диким в своей жестокости либийцам, край владений которых сползал все дальше к югу. Их темные чародеи, способные повелевать людьми и ураганами, вынуждены были отступить перед такой несметной силой. Тогда люди впервые поняли, что между войнами иногда наступает мир. Именно тогда в самом сердце земель Западного Материка появились первые зачатки Вольных Городов, предназначенные для свободного обмена между всеми народами. Великая эра перемен.

Все это Ветер знал и так, но слово Серого тоже обладало силой. Не воображение вело его, но уже свершившееся и ставшее историей. И никогда Ветер не слышал такого стройного изложения, никогда человеческий разум не охватывал такой огромной картины — целого мира, никогда не соединялись с виду несвязанные события, никогда клубок спутанных людских жизней, в которых с рождения блуждал сам стихотворец, не превращался в кристальный поток, где так ясно виден замысел Нимоа. Он поневоле поддался силе мысли расхаживавшего перед ним человека. Ирония судьбы — Серый даже рукой помахивал в такт своим словам, подобно тому, как Ветер задавал себе ритм, сплетая очередную историю.