Леонид Крестов - Сеть созвездий

Пройдя сквозь зловонный мрак утробы Наргахратота, они вынырнули прямиком в тронный зал, и демоны мгновенно склонились в поклоне.

- Лорд Син"фа"Ах, - тут же представил Наивысшему его гостя, оказавшийся рядом секретарь и вампира бросили на колени перед постаментом из черепов. Вырджуст чуть было не охнул, когда тот осмелился поднять голову и упереть свой взгляд в Повелителя. Демон полагал, что кровосос мгновенно рассыплется от этого в пепел, но этого не случилось. Он единственный из всех присутствующих, совершенно без страха смотрел прямо на трон и даже и не думал, что от этого следует умереть.

- Снимите с него ошейник, я желаю поговорить с лордом. - Прозвучал равнодушный голос Наивысшего и бесы, мелкие слуги, шныряющие вокруг, тут же поспешили исполнить его повеление.

Повелитель терпеливо дождался, пока серебряный ошейник не упадет рядом с лордом и дымящиеся отметины на его плоти не затянутся бледной кожей.

- Дети пламени и ночной народ никогда прежде не знали между собой разногласий. - Констатировал весьма устаревший факт Наивысший. - Так ответь же мне лорд Син, глава семьи Фа"Ахов, что же подтолкнуло вас к столь необдуманному решению? Стоило ли оно всей той пролитой крови и жизней ваших собратьев, которых вы потеряли?

Лорд, словно серебро окончательно выжгло его голосовые связки, долго медлил с ответом. Когда он наконец собрался с силами и заговорил, его голос был столь тихим и слабым, что даже Вырджуст, стоящий на коленях всего в паре шагов, едва смог разобрать его слова.

- Когда-то, очень давно, один человек, с черной как сама ночь душой, продал ее демону в обмен на бессмертие.

- Ты собираешься рассказать и без того прекрасно известную мне историю вашего появления? - Повелитель, со всей высоты своего трона, похоже прекрасно слышал каждое тихое слово кровососа.

- Нет, я всего лишь хотел напомнить, чем и кому мы были обязаны в Нижнем мире. Мы помнили и всегда чтили этот дар, но тот демон мертв. Убит, по твоему собственному приказу, и неужели ты думал, что мы стали бы сидеть сложа руки и закрыли бы глаза на измену?

- Против мощи Нижнего мира у вас не было ни единого шанса. Ты обрекал свой народ на бессмысленное уничтожение и поплатишься за это сполна.

- Может и так. В этом раунде тебе действительно удалось победить, Повелитель. - Последнее слово он выплюнул словно оскорбление, с ироничными интонациями, будто бы нарочно напрашиваясь на смерть, не признавая власти Наивысшего. - Вот только ты ошибаешься, демон, если думаешь, что все было напрасно. У нас был шанс, и с моей поимкой он не исчез. Остальные все еще на свободе, и тот, кого ты так боишься, все еще разгуливает на воле, избежав твоих казематов.

- Замолчи. Я больше не желаю слушать бредни этого сумасшедшего!

- Твой страх, который я чую даже сквозь горечь серы, выдает тебя с потрохами. Твой трон уже пошатнулся, и как только правда выйдет наружу... - Договорить кровосос уже не успел, серебряный ошейник заставил его захрипеть нечленораздельные возгласы и рухнуть на камни под постаментом из черепов.

- Вырджуст.

- Да, Повелитель.

- Вы успели его допросить? Знаете где скрываются остальные члены совета?

- Нам это известно, прикажете доставить их к вам?

- Нет необходимости, найдите и убейте на месте.

- Будет исполнено, мой Повелитель. Что прикажите сделать с лордом Сином?

- В моей коллекции все еще не достает черепов.

- Да, Повелитель. - Вырджуст, не разгибаясь начал медленно отходить к выходу, но Наивысший остановил его у самого пламени.

- Что с Регнором? Ты нашел чародея?

- Еще нет, Повелитель, но ищейки уже высланы по его следу, скоро они найдут его где бы он ни был.

Дронг Мрак.

Прощание с седовласым подростком оставило у меня крайне неприятное послевкусие.

Совсем легко было отказать в его безумной просьбе в трактире, тогда каждое произнесенное им слово казалось полной чушью, граничащей с лютым бредом настоящего сумасшедшего, а сам паренек, постоянно что-то не договаривая, совершенно не вызывал во мне ни капли доверия. Но сейчас, когда я своими глазами увидел, кто идет по его следу, и какая опасность грозит совсем еще юному пареньку, мое отношение к этому неожиданно изменилось. Оставив его у трактира, я внезапно начал испытывать легкое чувство раскаяния, словно бы действительно совершил нечто ужасное, и сам поражаясь, совершенно не свойственными мне прежде, мягкосердечию, состраданию, и даже жалости, я ни как не мог выбросить этого юнца из головы, беспокоясь о нем как о своем собственном, родном сыне. Мне казалось, что оставив его без защиты, я подписал юнцу приговор, но даже прекрасно зная, что совсем не повинен в его неприятностях, и ни чем не смогу помочь в этом деле, я ни как не мог убедить свой внутренний голос, неожиданно и так некстати пробудившейся совести, что поступил единственно верным способом, и удаляясь все дальше, продолжал испытывать дискомфорт от неуверенных опасений.

Эти странные мысли выветрились у меня из головы лишь когда я забрел в памятный переулок, где еще совсем недавно, чуть было не распрощался с собственной жизнью. Произошедшее там, по-прежнему оставалось для меня невнятной загадкой, воспоминания расходились с действительностью, и явившись туда снова, я сам не знал чего хотел найти и увидеть. Наверное глупо было даже надеяться обнаружить там хоть какие ни будь полезные мне зацепки, спустя столько времени, но желая докопаться до правды, я не мог не вернуться на ту мостовую. Бурая, уже давно запекшаяся на ее камнях кровь, почти успела стереться с грязных камней. Сейчас она оставалась единственным доказательством, что все случившееся произошло со мной не во сне, и глядя себе под ноги, бесцельно расхаживая по переулку, я конечно же потратил свое время совершенно в пустую, так и не найдя ничего ценного, что могло бы пролить свет на затаившуюся в тенях неизвестную правду.

Уходя, я вновь думал об отпущенном мной пареньке, жалея, что так и не расспросил его как следует, о всех случившихся ночью событиях. Он наверняка знал куда больше, чем успел рассказать, но если у парня имелись хоть какие ни будь мозги в голове, он уже должен был успеть слинять с этого острова, и найти его теперь было уже не возможно.

Этот след был безвозвратно упущен, но отчаиваться я не спешил, зная одно неплохое местечко, где всегда смогу найти помощь, и выйдя из злосчастной подворотни, направился туда уже знакомым мне со вчера маршрутом.

Площадь Висельников встретила меня тесными объятыми шумной толпы. Переполненная в это время народом, она напоминала форменный балаган, где перемешалось в настоящую кашу все, что только можно было себе вообразить и представить. Самые невероятные и восхитительные магические товары, живые картины, поющие скульптуры и статуи, изделия из драгоценных камней и металлов, редкие меха, самых невероятных цветов и оттенков, странного вида оружие, редкие животные, привезенные сюда из невероятно далеких миров, расцветающие лишь в темноте, сияющие, как самые настоящие фонари, причудливые растения и редкие алхимические ингредиенты, чудеса механической, паровой техники, из удаленных и странных миров, где не было магии, саморассказывающие себя книги и свитки, волшебные зеркала, бездонные сумки, и еще целое множество самых невероятных вещей, соседствовали здесь с огромным ассортиментом обычных товаров, и казалось, что здесь можно было отыскать и купить все что только угодно, но на одном из углов, старающийся выглядеть как можно более неприметно, сутулый тип в сером, все же поинтересовался не ищу ли я чего-то особенного, чего мне здесь не найти, и даже хотел показать что-то припрятанное у себя на подкладке, но я даже не обратил на него никакого внимания, аккуратно обходя сцепившихся между собой ради кости собак.