Диана Гамова - Шёпот бессмертных

Боргезов сначала улыбнулся, а потом расхохотался. Громко и весело.

— Кажется, я понимаю, почему Клод поставил именно на тебя. Ты тоже мне нравишься!

Отсмеявшись, Марк встал. Он пошёл к стене, из которой вышел я. Бросив через плечо «Жди тут!», он прошёл сквозь стену, как сквозь какую-то голограмму. Любопытство взяло вверх, и я тоже приблизился к этой стене. Медленно поднял к ней руку, коснулся. Ничего. Только приятная на ощупь деревянная панель. Вот что такое высшее колдовство в быту!

Восхищение с неприятным привкусом зависти зашевелились в душе. Смогу ли я когда-нибудь также?

Открыть замок, навести морок, уничтожить что-то для меня труда не составит. Но это? Я даже классифицировать подобное колдовство не мог. Здесь и воздействие на структуру предмета, и изменение собственной структуры тела, и ещё Хаос ведает что! Как же мало мы знаем о мире магии. Даже я, колдун, не вчера прошедший инициацию, порой чувствую себя глупым ребёнком.

Когда я уже отчаялся дождаться Марка, он появился в комнате. Я спиной почувствовал его присутствие. Словно в глубокой пещере побывал: неуютно и холодно. Обернувшись, я увидел, что он идёт ко мне, бережно неся в руках какой-то серый кубок. Чую, придётся мне пить какую-то гадость. Что ж, назвался груздем…

— Что это? — указал я на кубок.

В нём, правда, была жидкость. На вид, как смола. Почти не колыхалась от движения, чёрная и пахла чем-то резким.

— Это моя помощь, — объяснил Марк, ожидая мою реакцию. Я молчал.

— Тебе надо всё это выпить. До дна.

— И что потом?

— Я получу связь с твоей душой на какое-то время и передам силу, способную уничтожить ангела. Но я передумал, — без тени улыбки заявил Боргезов. — Платой будет не пятая часть силы бессмертной, а её кровь. Вся, которую сможешь достать.

Удивление я скрыть не пытался. Всё равно, не вышло б:

— Марк, в человеке в среднем пять литров крови. В Роксане где-то четыре. Как ты себе это представляешь?

— Странно, — задумался он. — Я думал, ты спросишь, зачем мне это…

— Для чего тебе кровь ангела, я примерно догадываюсь. Магия крови очень могущественна. Но повторю, как, по-твоему, мне сцедить её?

— Ты врач. Ты и придумай… — он приблизился ко мне вплотную. Я почти физически ощущал, как его сила давит на меня. — Или ты передумал? Отступил?..

— Я не беру своих слов обратно.

— Вот и замечательно, — улыбнулся Марк. — Тогда пей.

Загнав сомнения в самую глубокую и тёмную часть своей души, я взял кубок. Под пристальным взглядом холодных бесцветных глаз, я поднёс питьё к губам. В ноздри ударил резкий непонятный запах. Стараясь не морщиться, я сделал глоток. На вкус это было отвратительно. Нечто холодное, скользкое, как кисель, и горькое.

— Не останавливайся, — предупредил Боргезов. — Иначе эффект будет неполным.

Чтоб его!

Пришлось выпить всю эту дрянь. Видит Хаос, каких усилий мне стоило не выплюнуть всё. Но осуществление мечты стоило того, чтоб потерпеть.

Вернув кубок в руки Боргезова, я наклонился, опёршись руками о собственные ноги чуть выше колен. Голова кружилась. Поташнивало. Дышать приходилось ртом.

— Пойдём, — Марк потянул меня за руку.

Я не сопротивлялся. Разум немного помутился. В конце концов, раз я дал себя напоить этой гадостью, что теперь пасовать?

Боргезов заставил меня сесть в шезлонг и приказал:

— Ложись.

— Зачем? Так хуже будет.

— Хуже будет, если не ляжешь. Давай. Тебе предстоит открыть мне свою душу. А у меня ещё планы. Так что не задерживай нас обоих.

Пришлось подчиниться. Как только моя голова коснулась подушек, в разум, будто, тараном врезалось нечто. Казалось, от моих мыслей в моём же черепе не осталось и следа.

— Не сопротивляйся, — услышал я откуда-то издалека. — Ты ведь дал согласие…

Да, дал… и не жалею об этом.

Меня вихрем унесло в какой-то серый туман. Знаю, вихрь и туман несовместимы. Но для меня это было именно так. Сколько я пробыл в таком странном состоянии, не знаю. Постепенно сознание стало утекать, просачиваться сквозь приходящие смутные образы. Кажется, я уснул.

Голова болела, как после чьего-то Дня рождения. Сухость во рту и резь в горле. Желудок периодически подпрыгивал куда-то к сердцу, но, слава Хаосу, там и останавливался.

Что-то ещё было не так.

Я лежал всё в той же комнате, где и заснул. В странной библиотеке господина Боргезова, расположенной под театром. Кроме меня здесь никого не было. Интересно. Удалось ли Марку передать мне какую-то силу? И если да, что теперь? Как мне быть? Как понять, что изменилось?

Сидя на месте, ничего не узнаешь.

Что ж. Я встал, поднялся по ступеням из ниши, в которой стояли шезлонги и столик, направился к стене.

Во всём теле была непередаваемая лёгкость. Нет, не так. Только в мышцах. Голова по-прежнему гудела. И ещё кое-что. В руках я чувствовал странную опасную силу. Не физическую, колдовскую. Она чёрным туманом свернулась у меня в груди, но стоило только захотеть, она устремлялась к моей ладони. Эта сила напоминала чистую неразбавленную мыслями и прочим мусором мощь самого первого Хаоса, что царил до сотворения мира.

Проверим.

Я встал у стены, через которую некогда вошёл. Если моя теория верна, то всё получится. Если нет, подожду Боргезова.

Я прикоснулся ладонью к шершавой стене, провёл по ней, примеряясь. Приложил вторую ладонь. Как в странном сне, я чуть надавил руками на стену, послав к кончикам пальцев чёрную силу, таившуюся во мне. И сделал шаг.

Не было страха ткнуться лбом, заработав шишку. Только интерес и странная уверенность, что всё получится.

Меня как будто пропустила в свои глубины вода. Затем ощущение пропало. Но и я находился уже в небольшом подсобном помещении с кучей тряпок, совков и швабр.

Так вот как это работает. Ясно. Каков же лимит подаренной силы? Как бы то ни было, но теперь у меня есть ощутимое преимущество перед бессмертной. И я его использую.

С мрачной решительной ухмылкой я направился к выходу.

Надо кое-что сделать, прежде чем пригласить Ксану на свидание.

— Ты уверен, что он правильно распорядится твоей силой? — Клод, как и Марк, наблюдал теперь уже за пустой комнатой, откуда совсем недавно вышел Дмитрий.

— «Он способный мальчик». Разве не твои слова, Оди? — первый , как он сам себя называл, холодно глянул на колдуна. — В его душе месть и пламя ненависти. Они гораздо сильнее, чем твои. Запомни, Клод. Ты не вмешаешься в его дела, не будешь ему помогать или мешать. Пусть сам всё сделает. Справится — хорошо. Нет — невелика потеря.

— Как скажешь, патриций, — француз знал, что Марку, а вернее, Маркусу Боргезе больше нравилось именно такое обращение. Так его называли очень давно там, где он родился и вырос.

— Теперь иди. Ты мне не нужен.