Диана Гамова - Шёпот бессмертных

— Что не так? — по-прежнему обнимая Смелую, правда уже за шею, осведомилась я. — Опять смеяться станешь?

От ответа его жизнь, конечно, не зависела. Однако ж пусть только попробует сказать что-то не так. Теперь я не одна. Рядом всё ещё чуть поуркивает виверна. Вместе мы как-нибудь найдём управу на наглеца.

— Нет-нет, — Крисп всё же расплылся в улыбке. Мой суровый взгляд, похоже, его ни капли не испугал. — Знаешь, — доверительно произнёс англичанин, — я впервые вижу ангела и линорма в одной паре.

— Я не ангел. Я бессмертная.

— Мне больше нравится ангел.

Я пожала плечами. В принципе, как не называй, суть остаётся сутью. Я вон тоже иногда Вёрса с Кираной «крылатыми» называю, хоть это отражает лишь малую каплю правды.

— А что, разве бессмертная и линорм — это такая большая редкость?

— Это огромная редкость. Линормы не любят ангелов.

— Почему?

— Ну… — Крисп ласково похлопал своего зверя по чешуйчатому боку. — Сложно сказать. Не любят и всё. Не доверяют. А тут, — он кивнул на Смелую, — совсем иная картина.

— Я так посмотрю, ты много знаешь о линормах.

— Ещё бы! — Не без гордости заявил Крисп. Кажется, я нашла его слабое место? Виверны? — Я очень многоо них знаю.

— Замечательно! Как зовут твоего?

Глаза Криспиана округлились. Он изумлённо посмотрел на меня. Готова поспорить, он еле сдержался от одного очень известного жеста у виска головы. По крайней мере, вид у него был тот ещё. Я поняла, что выдала глупость. Поэтому потупившись, отвернулась.

— Гектор, — услышала я сзади после недолгой паузы. — Его имя Гектор.

В тайне я обрадовалась, что надо мной не потешаются. Оглядев большого тёмно-изумрудного линорма я улыбнулась:

— Ему подходит. А почему он такой большой? Больше Смелой чуть ли не в два раза?

— Ты что, завидуешь? — лукаво прищурился Крисп.

— Ты сам сказал, что много о линормах знаешь! — возмутилась я. — Мне просто интересно!

Мне и в голову не пришло чему-то там завидовать. Моя Смелая — лучшая. Не потому, что она быстрая и красивая, а ещё храбрая и умная, а потому что — моя! Как чей-то друг может быть лучше твоего собственного?!

— Разные виды, — поспешил ответить Криспиан. — Гектор — степной линорм. То есть его племя предпочитает жить в степях, может, среди невысоких холмов. Твоя Смелая — горный линорм. Они меньше. Вёрткие, быстрые и… злые… Пролезут в любую скальную щель в погоне за добычей.

— А-а, — понятливо закивала я. — Тогда и с окрасом понятно. Хм, Крисп, а почему ты так удивился, когда я спросила его имя, — я указала глазами на его линорма.

— Это не принято у всадников. — Видя моё полнейшее непонимание, он снова чуть не засмеялся. Сдержался. — Всадники — те, кто летают на линормах.

— Я, по-твоему, совсем думать не умею? Сообразила уже, кто такие всадники. Не понимаю, почему из имени делается такая тайна.

— У тебя подруга — колдунья. Спроси её о тайне имени.

Крисп больше ничего не сказал, а отвернулся и лихо взобрался на спину Гектора.

Не пойму, я что, обидела его чем-то? Переглянувшись со Смелой, я решила об этом не думать.

Чтобы взобраться на виверну, мне пришлось изрядно постараться. Руки-ноги не слушались и не желали подтягивать моё тельце вверх. Поняв, ещё пара таких безрезультатных усилий, и волны боли от рубца на моей ране меня прикончат, я опустила руки. Напрасно. Помощь пришла, откуда не ждали. Ни я, ни Смелая.

Неожиданно под ногами я почувствовала не скользкую чешую Смелой, а что-то мягкое, но, вместе с тем прочное. Пара секунд и меня, словно на лифте, подбросили до спины Смелой. Привычно устроившись в основании шеи виверны, я просунула руки в петли уздечки. Ноги тут же нашли костяные выступы под плечами линорма. Только тогда я позволила себе отвлечься и посмотреть, что же мне помогло очутиться на месте. Гектор как раз убирал сгиб крыла от бока Смелой.

— Спасибо, — прошептала я, обращаясь скорее к изумрудному линорму, нежели к его всаднику.

Шлема, как у Криспа, у меня, естественно не оказалось. Пришлось использовать купленный по дороге мотоциклетный. Неудобно, конечно, зато ветер в глаза не бьёт. Чего не скажешь об остальном теле. Сидеть на гладкой чешуе линорма зимой довольно холодно. Раньше я как-то не замечала этого. А сейчас ощутила сполна.

Гектор издал странный звук. Как только я обратила на него внимание, Крисп бросил мне что-то. Инстинктивно я это поймала. Небольшой чёрный мешочек со шнуром. И что это такое? Зачем мне эта штука? Не успела я залезть внутрь, как Крисп жестами объяснил, чтобы я надела мешочек на шею. Благо под шлемом лица моего не видно. Вряд ли бы скепсис, отразившийся на нём, сыграл на руку нашей зарождающейся дружбе.

Всё же я повесила мешочек на груди. Из него выползла странная магическая алая змейка. За ней — вторая, третья. Они проникли под одежду, защекотав кожу тёплыми прикосновениями. Стало чуть теплее. Хм, а змейки-то огненные. Надо Тане сказать. Может, ей пригодится такая магия?

Ну, раз уж зимний холод мне теперь не страшен, пора размяться! То есть, размять крылья Смелой. Согласно фыркнув, виверна рывком поднялась в воздух.

Небо! Как же это прекрасно — быть в небе! Ощущать всем телом сильного линорма, и мчаться навстречу ветру. Шлем, кстати, неплохо от него защищал! Змейки по-прежнему не давали замёрзнуть. Мысленно разрешив Смелой вытворять любые кульбиты, я покрепче ухватилась за петли уздечки. Чтобы виверна не делала, она не даст мне упасть, соскользнуть с собственной спины. Смелая в этом плане очень ответственная.

Мы нырнули в небесную глубину, чуть тронутую рябью. Своего рода порог невидимости. Оглянувшись, я заметила, что Гектор с Криспом на спине тоже прошли сквозь небесную рябь. Я по-прежнему их видела, а вот с земли нас никто не заметит.

Помахав Криспу рукой, я слилась со Смелой в единой жажде скорости. И виверна не подвела. Стремительной молнией она понеслась вперёд. Мне пришлось плотно припасть к её спине и шее, чтобы меня не сдуло.

Потом Смелая заложила крутой вираж, сбрасывая высоту, и понеслась в обратную сторону. Прямо на Гектора. Сейчас я подумала, что, возможно, надо было назвать её Шалуньей. За несколько метров от невозмутимого Гектора я подумала, о том, чтобы переименовать Смелую в Огненный Таран [7] Огненный таран — название смертельного подвига, появившееся в период ВОВ, при котором советские лётчики превращали свои самолёты в тараны, поражая боевую технику противника. . Когда я не на шутку испугалась, виверна поднырнула под Гектора и с радостным воплем снова устремилась ввысь.

Сколько мы так развлекались, я не знаю. Смелая радостно носилась в небесах. И не уверена, чья радость была больше: её или моя. Я ощущала себя сильной. Не какой-то доходягой, у которой темнеет в глазах по любому поводу, а бессмертной. Пусть временно и без сил. Знание того, что Смелая неощутимо подпитывает меня своей собственной энергией ничуть меня не огорчало. Скорее, наоборот. Всегда радует тот факт, когда твои друзья тебя поддерживают.