Диана Гамова - Шёпот бессмертных

— Значит, снова вместе? — Подмигнула я, хитро прищурившись.

— Вместе, — Таня обошла стол и заключила меня в объятья, немилосердно посвёркивая желто-зелёными глазами. — Только покатай меня как-нибудь на своей серебристой ящерице!

— На Смелой?

— Угу. Тебя Димка с потрохами продал, сказав, что дороже твоей ящерицы для тебя быть никого не может!

— Ну-у, Смелая — это уже часть меня…

— Ксан, — всё так же, не разжимая объятий, протянула Татьяна. — Давай ты не будешь нудить, а просто как-нибудь прокатишь меня на виверне. Ладно?

— Ладно.

— Кстати, Тань, скажи мне, как ведьма, — вспомнила я кое-что.

— «Как ведьма», — отшутилась она. Поймав мой угрюмый взгляд, она перестала хихикать, ожидая моих слов.

— Имя — это, и правда, так важно?

— Не-а, — отрицательно помотала головой колдунья. — Вообще, смотря какое имя. Например, имя по паспорту в магии не котируется. Нужно именно то имя, под которым себя видит, мыслит и чувствует человек.

Выпустив меня из объятий, Татьяна снова уселась на своё место.

— Например… — Она задумалась, подперев кулачком подбородок. — Вот ты. Твоё имя «Роксана» не годится. Подойдёт «Роксана Лебедева». Ты ж без фамилии никуда. Но больше всего силы имеет то имя, которое дорого лично тебе . — Рокси… Вдруг подумала я, но вслух не сказала. — И что ты так заинтересовалась именами?

— С Криспом вышел… казус. Вернее, с его линормом. Оказывается, спрашивать имя линорма — дурной тон. Нельзя.

— А ты спросила, — кивнула Таня. — Тогда ясно…

За окном всё ещё таилась непроглядная темень. Судя по всему, снова наползли тучи. Утром может и снег пойти. Есть у нас одна примета, когда снег идет, мороз уходит. В последнее время это далеко не так. Снег ложится слегка рваным покрывалом, и ему всё равно, сколько там показывает термометр. Может, некоторые и правы. Планета мстит людям, выдавая погодные кульбиты.

— Кса-а-а-ан, вот ответь мне. — После довольно долгого молчания, протянула колдунья. — Долго ты из себя полено будешь корчить?

Я перевела взгляд от тёмного пейзажа, скрытого чуть разрисованным инеем окном, на Таню.

— Ты о чем? — Абсолютно не поняла я.

— Угу, — покивала подруга. — Ты даже не заметила…

— Чего? — Я уже заинтересовалась.

— Да так, пустяк, — картинно зевнула Таня. — Это заметила бы любая женщина, но не ты. Тебя такие мирские вещи никогда не трогали.

— Да о чем ты?! — Воскликнула я, теряя терпение. — Говори уже!

— Ты ему нравишься! — Улыбнулась колдунья.

— Кому? — Не поняла я, и уставилась на неё квадратными глазами.

— Только вот такому полену, как ты, неведомо чувство влюблённости. — Таня будто бы не заметила моего вопроса. — Хотя… какая там влюблённость. Ты хоть симпатию когда-нибудь к кому-нибудь испытывала? Нет! — Упреждающе цыкнула она. — Отец, брат, Вёрс не в счёт… Ну-у-у-у…?

— Татьяна, — зловеще проговорила я, чуть опустив голову. — Я не просто не понимаю, о чем ты. Я вообще тебя сейчас не понимаю. Вот говоришь ты, и я слышу. Но смысла не улавливаю.

Оборотница хмыкнула, оценивающе на меня поглядела. Не знаю, что она высмотрела, но, в конце концов, её молчание закончилось приглушенным хохотом.

— Ксанка, три слова. — Хихикала Таня. — Три слова. Ты. Нравишься. Криспу.

Моя левая бровь поползла вверх. Видя такую реакцию, подруга чуть не захрюкала от сдерживаемого смеха. По её мнению, я выглядела крайне забавно.

— Вот! Что я говорила, — успокоилась, наконец, Татьяна. — У тебя реакция, как у полена. Я даже ему сочувствую.

— Полену?

— Ну, и ему тоже, — согласилась Таня. — Если без шуток, не издевайся над человеком. Если тебе он тоже, хоть капельку, симпатичен, прояви хоть какой-нибудь знак внимания.

— Какой?

— О! Попалась! — Таня снова засмеялась. Я же почувствовала, как щёки заливает теплом.

— Ну тебя! — Пробурчала я, отворачиваясь. — Психоаналитик недобитый.

— Признавайся! Он ведь в твоём вкусе!

— Не буду. Может, я и полено, но ты ведёшь себя, как подросток.

— Зато мне весело. И я не мучаюсь чувством вины за всё и всех.

Я зыркнула на неё исподлобья, решив больше не препираться. Таня поняла по-своему.

— Я слишком хорошо тебя знаю, подруга. Ты всегда чувствуешь за собой какую-нибудь вину… Бука, — хмыкнула Таня, всё же вспомнив о своём надкушенном час назад бутерброде.

Так незаметно к нам подкрался рассвет, а вместе с ним и хмурое первое мартовское утро.

В комнате с одним окном, задёрнутым лёгкой, местами пожелтевшей, тюлевой занавеской клубился полумрак. Именно клубился. Он мягкой тенью ложился на мебель, единственную старую картину и покрытый линолеумом пол. Он нежно окутывал ссутулившуюся человеческую фигуру, чуть светящуюся призрачно-голубым сиянием. Если приглядеться, можно разглядеть короткие светлые волосы, широкие плечи и, вероятно, тяжёлую голову. Ибо лбом человек, сидящий за деревянным столом, утыкался в собственные ладони.

Он вздрогнул, когда я подошла чуть ближе и коснулась сгорбленной спины. Голова поднялась, оторвалась от рук, и взгляд тусклых зелёно-карих глаз скользнул по мне, но ничего не заметил. Нет, не эти глаза мне внушали опасения и страх… Где вся сила, что таили они?

— Дмитрий, — тихо позвал мой фантом.

Человек снова вздрогнул, Он не видел меня, не слышал, но явно ощущал моё присутствие.

— Нам нужна твоя помощь, — как же я надеялась, что он услышит, хотя бы почувствуетмои слова — На время я закрою тебя от первого. Но только на время. Вернись в Круг.

Мои призрачные полупрозрачные руки коснулись его плеч. И почти сразу фигуру колдуна стала опутывать синяя пелена с тонкими пульсирующими волокнами. Моя сила. Моя защита. На какое-то время я смогу укрыть его от вездесущего внимания Боргезова. По крайней мере, я очень на это надеялась.

Фантом исчез, растворился, а сознание стремительно вернулось в тело.

В этой комнате ничего не изменилось. Через пришторенное окно едва ли проникал дневной свет. Я сидела на полу перед кроватью в собственной комнате в доме Вёрса. У моих, сложенных по-турецки ног, сгорела почти наполовину белая свеча — мой ориентир в пространстве. Последнее время, когда я собиралась кого-то навестить или что-то сделать в своём призрачном фантоме, я всегда оставляла горящую свечу. На её пламя проще идти. И в душе поселялась уверенность, что всё пройдёт, как надо.

Вздохнув, я пальцами зажала фитиль. Пламя погасло.

Сил моих хватило ненамного. Но уже наметился явный прогресс. Я не просто нашла Диму, но и смогла чуточку его закрыть. При этом сознание, почти не замутнённое, вернулось обратно. Поскорее бы снова ощутить себя бессмертной, ангелом. Как же надоело быть слабой!