Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Тварь стояла неподвижно, разглядывая врага. Ее кровь капала на его одежду, прожигая в ней, словно кислота, дыры. Он извивался и корчился, пытаясь избавиться от петли на ноге.

Безымянный хищник навис над ним, заслонив утреннее солнце. Прижатый к земле, он ощутил такой холод, какого не испытывал никогда и какого уже больше не испытает, ибо это была последняя минута его жизни.

Стало темно. Он не видел ничего, ничего кроме чудовищного тела, нависшего над ним.

Но нет, без боя он не сдастся. Перестав вырываться, он внезапно передвинулся по грязи чуть ближе к твари, чем немного ослабил захват, а затем, крепко сжав скользкий хвост левой рукой, полоснул по нему кинжалом.

Второй удар, затем третий. И вновь дикие вопли, один за другим, с каждым разом все громче. Хвост отделился от туловища. Его руки были в крови, которая жгла кожу, но он не обращал внимания на вонь и жгучую боль.

Чудовище бросилось на него, в ярости размахивая мечом. Теперь, вместо того чтобы попытаться отпрыгнуть в сторону, он двинулся навстречу врагу, сжимая кинжал обеими руками, — и чудовище само напоролось на клинок.

Кинжал вошел по самую рукоятку, раненая тварь заревела страшнее прежнего и выпустила из лап меч.

Он легко отскочил в сторону, избежав последнего удара агонизирующей твари. Та тяжело рухнула на землю, и от этого удара, казалось, содрогнулся весь лес.

Наконец она затихла.

Он стоял в нескольких ярдах от нее, приготовившись к бегству. Широко раскрытые тускнеющие глаза чудовища смотрели прямо на него.

Он потер руки об одежду, пытаясь стереть с них едкую кровь. Затем устало огляделся, не зная, что делать дальше. Если неподалеку есть другие мерзкие создания, они непременно должны учуять запах крови. Не слишком заботясь о судьбе своего сородича, они могут отлично попировать.

Его нож так и торчал в груди твари. Нужно его вытащить; однако он все еще не решался подойти к зверю.

Внезапно сзади раздался шорох, и он резко обернулся, готовый удрать. Но это была всадница, которая, успев прийти в себя, теперь сидела на земле.

— Мой костюм! — сказала она. — Все запачкалось!

На ней были редкие белые меха. Ее накидка, штаны и сапоги были вымазаны в грязи. Может быть, она предпочла бы, чтобы это была кровь? Например, ее собственная?

— Да помоги же мне встать!

Только сейчас он спросил себя, зачем все это сделал, зачем рисковал жизнью? Чтобы спасти эту девчонку?! «Глупость какая», — подумал он. Просто до этого он вообще ни о чем не думал — вот и ответ. Он действовал инстинктивно, им руководило тело, а не разум.

— Ты что, не слышишь? Помоги мне встать!

Она была человеком. Вот еще один ответ на его вопрос. Все люди были союзниками в борьбе против отвратительных чудовищ.

— Где моя лошадь?

Не обращая внимания на ее слова, он подошел к мертвой твари. Нужно вытащить из ее груди кинжал. Это все, что у него есть.

Внезапно она взвизгнула, и он резко отскочил в сторону, решив, что та ожила.

— Он мертвый?

Она замерла, уставившись на тушу. По-видимому, она заметила ее только сейчас.

Он взял прутик и, подойдя к твари, потыкал ее. Тварь не шевелилась, мертвее не бывает. На то, чтобы притворяться, она попросту не имела ума.

— Что случилось?

Наверное, ударившись о землю, она перестала соображать. Она не помнила, как чудовище вышибло ее из седла, а самого боя и вовсе не видела.

Немного побарахтавшись в грязи, она встала, затем, хлюпая сапогами, подошла к нему. Он стоял, наклонившись над тварью, и сдерживал дыхание, чтобы не чувствовать отвратительной вони. Ухватившись за рукоять кинжала обеими руками, он потянул. Нож не подался.

Он отвернулся, глотнул свежего воздуха, уперся ногами в грудь зверя и потянул снова.

— Что ты делаешь? — спросила она, подойдя совсем близко.

Клинок слегка сдвинулся. Он потянул еще раз. Затем почувствовал, как две руки ухватили его за пояс и стали тянуть; он тоже потянул, сильнее, сильнее, и вот нож начал потихоньку выходить. Внезапно он полностью высвободился, и они оба повалились назад.

Ему удалось удержать равновесие и устоять, а вот она снова грохнулась в грязь. Не обращая на это внимания, он рассматривал кинжал.

Кажется, с тем все было в порядке. Он еще ни разу не применял его в серьезных целях. До сих пор он только играл в войну, нападая с ножом на поленья и кусты. Правда, он никогда им ничего не резал, даже веток, чтобы не затупить лезвие.

Снова взглянув на поверженную тварь, он внезапно испытал чувство гордости. Он дрался с противником, значительно превосходившим его размерами, и победил. Он тщательно вытер клинок о темный мех. Удостоверившись, что тот абсолютно чист, он заткнул кинжал за пояс.

Затем пнул ногой меч. Ржавый и зазубренный. Нет, такое оружие ему ни к чему.

Он повернулся и посмотрел на девочку. Ей около двенадцати — примерно столько же, сколько и ему.

У нее короткие иссиня-черные волосы, темные глаза и очень светлая кожа — там, где она не заляпана грязью.

На этот раз он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Когда она уцепилась за него, он поморщился — она схватилась там, где его рука была покрыта глубокими ссадинами и ожогами.

— О! — воскликнула она, заметив их.

Он хотел убрать руку, но она ее не отпускала, стараясь при этом заглянуть ему в глаза. Он отвернулся.

— Ты парень с постоялого двора, верно? Говорят, что ты не умеешь говорить, но только что ты кричал. Ты хотел меня предупредить, да?

Он не ответил, пытаясь освободиться, но она крепко сжимала его запястье.

— Да? — не унималась она.

Он кивнул.

— Я буду тебе благодарна всю жизнь, — сказала она. — Ты спас меня от смерти.

Он высвободил руку. Нужно уходить. Ему нужно набрать хвороста. Он не должен находиться рядом с ней.

Если хозяин это увидит, то отколотит так, что не скоро забудешь.

— Дай мне руки!

Это был приказ, а приказы он исполнял всегда. Он протянул ей руки.

Стянув зубами мягкие кожаные перчатки, она взяла его правую руку и сжала в своих ладонях. Она была такого же роста, как и он, но ее ладошки были меньше — и теплее.

Она поднесла его руку к губам и стала на нее дуть. Ему показалось, что ее ладони сделались еще теплее — его руку как будто опалил огонь.

Она что-то тихо сказала, он не расслышал, что именно. Через несколько секунд она открыла глаза и отпустила его руку. От ее тепла боль в руке, обожженной ядовитой кровью твари, утихла. Взяв его левую руку, она проделала с ней то же самое.

И тогда, взглянув на свои руки, он охнул от удивления. Раны закрылись, вместо них остались только шрамы.

Он попятился — эта девочка испугала его не меньше, чем лесная тварь. Она была столь же необычной: она была волшебницей…

— Только никому не говори, — предупредила она, приложив к губам палец. Потом улыбнулась. — Если, конечно, ты умеешь говорить. Ты мне что-то кричал, но что это было? Слова? Или ты просто кричал, как животное? Ты умеешь говорить, мальчик?