Терри Пратчетт - Корона пастуха

Последние слова Тиффани почти прокричала. Этому семейству нужно почаще устраивать головомойки. И она будет их устраивать. И если они пренебрегают своим долгом, их ждет расплата, иначе они не поймут.

А сейчас ей необходимо было побеседовать с еще одной ведьмой.

Она вернулась в свою спальню за теплым плащом, и вдруг ее взгляд зацепился за золотистое поблескивание короны пастуха. Повинуясь внезапному импульсу, Тиффани схватила ее и сунула в карман. Ее пальцы так удобно и естественно легли на гребни маленькой вещицы, и Тиффани вдруг ощутила приток сил и решимости, словно бы твердый кусочек кремня напомнил ей о том, кто она. Мне нужно держать при себе кусочек Мела, решила она. Моя земля поддерживает меня, придает мне уверенности. Она дает мне понять, кем я являюсь, и я знаю, что я не убийца. Я Тиффани Болит, ведьма Мела. И моя земля нуждается во мне.

Холодный ночной воздух окончательно отрезвил ее, когда она неслась обратно в Ланкр. В лунном свете совы провожали ее взглядами.

До дома Нянюшки Ягг она добралась почти на рассвете. Нянюшка уже встала или, вернее, еще не ложилась, ибо провела ночь у смертного одра. Она побледнела, увидев лицо Тиффани.

- Эльфы? - спросила она мрачно. - Я знаю, Маграт рассказала. Что, они и до Мела добрались?

Тиффани кивнула. Самообладание оставило ее, и сейчас ее душили слезы. Но над чашкой чая на теплой кухне Нянюшки она снова сумела взять себя в руки и рассказала обо всем.

- Эльфы, - выдавила она. - С маленькой Тиффани. Они собирались... - она задохнулась. - Я убила троих. - В отчаянии она посмотрела на Нянюшку.

- Отлично сработано, - одобрила Нянюшка. - И не кори себя, дорогая. Если они похитили ребенка, что еще ты могла сделать? Тебе ведь это не понравилось? - добавила она осторожно, и ее проницательные глазки сверкнули на морщинистом лице.

- Конечно же нет! - воскликнула Тиффани. - Но, Нянюшка, я сделала это почти не задумываясь...

- Возможно, придется повторить, если эльфы не угомонятся, - бодро заявила Нянюшка. - Мы ведьмы, Тиффани, и поэтому имеем такое право. Всего-то и надо - убедиться, что у нас достаточно причин, а похищение детей - это вполне существенная причина. - Она задумалась. - Люди вечно творят что попало, а потом удивляются, когда это выходит им боком. Помню, Эсме мне как-то рассказывала, как была она на каком-то хуторе - не то Шпателя, не то Лопатки, - так там люди пытались вздернуть мужика, который убил двоих детей. Она рассказывала, что он не понимал, что заслуживал казни, дескать, пьян был. - Она устало откинулась в кресле, позволив Грибо взобраться к ней на колени. - Реальность, Тифф. Жизнь и смерть. - Она почесала кота за тем, что мог бы назвать ухом только человек с очень плохим зрением. - Дитя в порядке?

- Да, я отнесла ее родителям, но они не станут... они не смогут ухаживать за ней, как положено.

- Некоторые не желают видеть правду, даже если их носом потыкать, - посетовала Нянюшка. - Беда с эльфами, они все норовят вернуться. Люди рассказывают о них сказки, и это звучит весело, как будто чары навсегда оседают в головах. В сказках эльфы не вредят, они только озорничают.

Нянюшка машинально смахнула со стола какую-то безделушку.

- Фиглы - да, те озорничают. Но эльфы другие. Помнишь, как Роитель пробирался в людские головы, заставлял творить всякие ужасы?

Тиффани кивнула, вспоминая давние дела. Ее глаза не отрывались от безделушки на полу. Сувенир из Щеботана, подарок одной из невесток. Нянюшка даже не заметила, что сбросила его. Нянюшка. Которая бережно хранила любую мелочь, напоминавшую ей о семье. Которая не могла бы не заметить, что что-то сломалось.

- Ну, так вот эльфы тоже что-то такое делают, - продолжала Нянюшка. - Нет ничего, что нравилось бы им больше, чем причинять боль и сеять ужас, ничего, что заставило бы их так веселиться. И младенцев красть они обожают. Ты правильно сделала, что их остановила, хотя они все равно вернутся.

- Значит, им снова придется умереть, - решительно заявила Тиффани.

- Если ты будешь там... - осторожно напомнила Нянюшка.

Тиффани была на грани отчаяния:

- Но что мы можем сделать? Мы не сумеем быть везде и сразу!

- Когда-то мы их уже прогнали, - сказала Нянюшка. - Сможем и еще раз, хотя придется нелегко. Что насчет твоей эльфийки? На нее можно рассчитывать?

- Паслен? Они не станут ее слушать. Они отвергли ее.

Нянюшка ненадолго погрузилась в раздумье.

- Есть кое-кто, кому они подчинятся. Или, по крайней мере, они привыкли ему подчиняться. Конечно, его надо будет заинтересовать. - Она окинула Тиффани оценивающим взглядом. - Он не хочет, чтобы его тревожили. Хотя, я как-то навещала его с другом, - ее глаза подернулись дымкой воспоминаний [В данном случае речь идет о Казанунде - разбойнике, которому нужна была стремянка, чтобы забираться на лошадь, ибо он был гномом. Самым, впрочем, галантным гномом, какого можно себе представить. ], - да и Матушка с ним наверняка беседовала. И ему нравятся женщины. Может, и засмотрится на молоденькую штучку вроде тебя.

Тиффани вспыхнула:

- Нянюшка, вы что, предлагаете мне...

- О боги, конечно, нет! Ничего подобного! Просто... убедить. Ты ведь умеешь убеждать, да, Тифф?

- Тогда можно попробовать. - У Тиффани отлегло от сердца. - Так кто он, куда мне идти?

Верзила. Тиффани много слышала о Верзиле, кургане, служившем пристанищем Короля Эльфов, - преимущественно от Нянюшки Ягг, которая уже прибегала однажды к помощи Короля во время прошлого эльфийского нашествия. Ученые люди сказали бы, что Король жил в кургане задолго до того, как люди начали носить одежду, когда богов еще было немного, так что Король сам был своего рода богом - богом жизни и смерти и, как думала Тиффани, бог грязи и лохмотьев. Люди и сейчас иногда приходили поплясать на кургане в рогатых шапках и, как правило, с бутылками горячительного в руках. Неудивительно, что молодые женщины не горели желанием идти туда с ними.

Курган состоял из трех земляных насыпей, очень пикантной формы насыпей, чего ни одна пастушка, приглядывающая за коровами и овцами, не могла не признать. Все ведьмы-практикантки неизменно хихикали в кулачок, когда впервые видели насыпи с воздуха.

Тиффани поднималась по заросшей тропинке, продираясь через лозы и кустарник и то и дело высвобождая шляпу из особенно навязчивых ветвей. У входа в пещеру она остановилась. Ей ужасно не хотелось входить под своды, мимо нацарапанного рисунка рогатого человека. Она знала, с чем столкнется внизу, когда отодвинет камень, загораживающий проход.

Нельзя идти к нему вот так, в одиночку, подумала она в отчаянии. Нужен кто-то, кто хотя бы расскажет людям, как я умерла.

- Кривенс! - чертыхнулся тонкий голос.

- Роб Всякограб?

- Агась. Мы приглядываем за тобой все время. Ты карга холмов, а Верзила - это очень большой холм.