Фабрис Колен - По вашему желанию. Возмездие

Полоний медленно приподнялся, вытянул вперед руку и схватил женщину за горло.

— Довольно, — процедил он. — Если бы ты все не испортила, ишвен давно уже был бы мертв и никто бы ничего не заподозрил. Мне надоели твои капризы, принцесса. Если мой брат узнает, что произошло на самом деле, он велит казнить нас обоих. Ты этого хочешь?

Пальцы императрицы опустились на его запястье, но он не разжал своей стальной хватки. В глазах Полония сверкал первобытный гнев.

— Ты просто маленькая дура. Твои капризы могли стоить нам жизни. К счастью, время на нашей стороне. Разве ты не хочешь царствовать вместе со мной?

Резким жестом он отбросил ее от себя. Женщина поднесла пальцы к шее и злорадно усмехнулась.

— Царствовать? Я и так уже царствую. Что для меня изменится?

Принц вновь опустился на свое ложе и вытянулся. Закрыв глаза, он улыбнулся солнцу.

— Я подарю тебе сына, — сказал его высочество. — Я подарю тебе сына, которого он не может тебе дать. Это выгодно нам обоим.

Он поднял руки к небу, а потом медленно опустил их, как бы изображая свадебный полет двух влюбленных птенчиков.

— Ну, а теперь ступай, — проговорил он, усталым жестом веля ей уходить. — Ты больше нравишься мне во сне.

Императрица долго стояла рядом с ним. Он смотрела на него со смесью гнева и недоверия. Его спокойствие и самоуверенность выводили ее из себя, но по-своему она до сих пор любила принца. Он был на тридцать лет младше своего брата. В расцвете сил: будущий Император — жестокий и беспринципный, способный как на самые высокие, так и на самые низкие поступки. Она пожала плечами и вышла. Когда женщина покинула террасу, прислужники, находившиеся в приемной, при ее приближении опустили глаза. Ей хотелось приказать их высечь.

— Эй ты! Проснись!

Кто-то тряс его за плечо. Ишвен с трудом открыл глаза, подавил приступ тошноты и огляделся. Он лежал в палатке кочевников. Над ним склонился какой-то юноша: акшан.

— Ну как?

— Пить, — прошептал Тириус Бархан спекшимися губами.

Юноша встал, взял бурдюк из козлиной кожи и помог больному приподняться, чтобы тот мог сделать глоток. Ишвен с наслаждением почувствовал, как бесценная жидкость льется в горло. У его губ образовались два желобка. Он одарил молодого человека улыбкой, полной благодарности.

— Клянусь Великим Духом, — прошептал акшан, — ты выпил больше воды, чем есть у неба.

Он взял бурдюк и поставил его на землю позади себя.

Снаружи жара была невыносимой. А внутри шатра ее вполне можно было терпеть. Тириус Бархан лежал на шерстяной циновке, по краям которой были разложены золотистого цвета подушки. Левая рука у него была перевязана.

— Не понимаешь? — сказал молодой акшан, снова наклоняясь к нему. — Ты проспал больше семи дней. Мы думали, что ты умер. Нашел тебя я. Ты ударился об камень.

Тебе очень повезло, что Лайшам тебя не убил. Мы тебя выходили, а…

— А теперь ты должен за это заплатить, — закончил вместо него человек, в этот момент вошедший в шатер.

Ишвен с трудом поднял голову.

Вновь пришедший был весьма богато одет. На нем была расшитая туника из дорогой ткани, а на боку висела парадная сабля.

— Меня зовут Салим, — объявил он с порога. — Я… гм… глава каравана, который тебя подобрал. В Дат-Лахане за твою голову обещаны большие деньги. Хочешь, чтобы я тебя не выдал, — придумай что-нибудь.

Молодой акшан повернулся к говорящему с явным неодобрением на лице.

— Ну, и что будем делать? — вздохнул человек, поглаживая свою длинную черную бороду. — Я торговец. Деловой человек. Насколько мне известно, этот парень — преступник.

— Ну конечно, — процедил юноша, вставая. — Ты же знаешь азенатское правосудие. Происки старых змей.

— Возможно, — согласился торговец. — Но за его поимку обещаны двадцать тысяч золотых. Такую сумму пятеро наших мужчин зарабатывают за год. Подумай-ка об этом.

— Салим, ты слишком много думаешь, — громко сказал из-за его спины третий мужчина, грубовато пихнул торговца в бок и в свой черед подошел к ишвену.

— До новых приказаний пока еще хозяин тут я, — заявил он. — И мое слово — закон. Ты забыл об этом?

— Н-н-нет, — ответил торговец, пятясь назад.

— Вот и хорошо, — сказал его собеседник, похлопывая Салима по груди. — Если будешь путать алчность и деловую хватку, ты никогда ничего не добьешься. Я ведь твой старший брат, или нет? Я позволил тебе командовать караваном, потому что верил в твой ум. Пожалуйста, не разочаровывай меня.

Человек по имени Салим отошел, бормоча себе под нос что-то невнятное. Его старший брат склонился над Тириусом. У него была седая борода, красноватое лицо казалось добрым, хотя по дыханию чувствовалось, что он недавно выпил пряного вина.

— Меня зовут Хедар, — выдохнул мужчина в лицо ишвену. — На самом деле главный в караване я.

— С нами тебе нечего бояться.

При этих словах ишвен снова уснул. Он не видел снов: был весь в поту, спал беспокойно, и люди с прикрытыми тканью лицами сменяли друг друга у его изголовья. Снаружи поднялась страшная песчаная буря, которая помешала каравану двигаться дальше. Когда она кончилась, Тириус проснулся. На третий день он смог встать, обошел все поселение и наконец отыскал Хедара, который рассматривал копыта мула.

— Ах так, — при виде его сказал толстяк, — ты решил вернуться к нам?

— Я должен тебя поблагодарить, — сказал ишвен, указывая на свою перевязанную руку. — Ты и твои люди спасли мне жизнь.

Главный караванщик встал и вытер лоб рукавом. А затем поднял глаза к небу, дышавшему непереносимым зноем.

— Брось. Так сделал бы любой на моем месте.

— Может быть — кроме твоего брата.

Хедар усмехнулся.

— Не обращай внимания на Салима. Он полон добрых намерений, но претворять их в дела не умеет. Пойдем, мой друг. Выпьем вместе. И ты мне расскажешь свою историю.

Он взял его за плечо и потащил к своему шатру, тяжелому сооружению из белого полотна, и отошел в сторону, чтобы пропустить гостя. Внутри царил невообразимый беспорядок: там были груды одежды и посуды, две зазубренные сабли, сети и корзины со снедью, многочисленные медные блюда и даже живая коза. Возлежавшая на горе подушек грузная женщина с добродушным лицом протянула руки к Хедару и произнесла несколько слов, которых Тириус не понял. Главный караванщик взял ее полные, красные руки в свои и покрыл их поцелуями.

— Моя жена, — объяснил он.

Ишвен низко поклонился.

Мужчины опустились на колени прямо на земле перед одним из больших блюд, и Хедар велел подать горячего чаю. Тириус рассказал ему о том, как попал в тюрьму, и о том, как бежал, а хозяин слушал его, ни разу не прервав, время от времени макая сушеный финик в большую глиняную чашу. Когда ишвен закончил, он выплюнул все косточки разом и встал, чтобы выбросить их на улице.