Фабрис Колен - По вашему желанию. Возмездие

— Тириус.

Хедар положил руку ему на плечо. Он повернулся к нему и к городу, который черным покрывалом окутывала ночь.

— Красиво, правда?

— По-моему, ты так не думаешь.

— Не знаю, — признался ишвен, качая головой. — Да, конечно, но… Все так странно. Когда я лежал в пустыне, еще до того как вы меня нашли, я видел сон. Я вернулся в страну моего детства. И она была прекрасна.

— Понимаю.

— Но там было и другое. Какая-то угроза.

Хедар ничего не ответил. Мужчины смотрели на Эзарет, город, кишащий людьми, чудовище, как мираж выросшее из южных легенд.

— Это не моя страна, — прошептал Тириус.

— Что ты сказал?

— Я хочу уйти, Хедар. Я хотел этого с самого начала. Ты и твои люди спасли меня. Я буду вечно вам благодарен. Но мое место не здесь, не в этом городе.

— Тебе решать, — ответил торговец, запуская пальцы в свою густую бороду. — Не знаю, вышел ли бы из тебя хороший торговец. В этом мы, акшаны, сильнее всех. У нас это в крови. Наверное, тебе и вправду лучше носиться по равнинам; и пусть с тобой никогда не случится ничего хуже этого.

— Да будет так, — улыбнулся ишвен.

Акшан развернулся и подошел к своим соплеменникам. Он несколько минут говорил с ними, после чего вернулся к Тириусу, осторожно неся в руках что-то длинное, завернутое в материю. Юноша наклонился и снял ткань: это был его меч.

— Твое главное сокровище, — фыркнул глава каравана. — Будь осторожен.

— У нас ты всегда будешь желанным гостем, — добавил Салим, подходя к ним.

Он заключил ишвена в объятия и крепко сжал его.

— Да поможет твоя мудрость тебе простить меня.

— Считай, что все забыто, — ответил варвар.

— У тебя благородная душа. Желаю тебе найти то, что ты ищешь.

Он достал из-под своей туники старый мятый пергамент и протянул ему. Тириус взял его и осторожно развернул. Лицо ишвена прояснилось. Горы, ущелья, луга, пустыня. И там и тут — маленькие башенки: города, затерянные в сердце Архана.

— Это карта, — объяснил акшан. — Я только что ее купил. Самая верная из всех карт.

— Я верну тебе ее, когда мы встретимся в следующий раз, — улыбнулся Тириус. — Когда выучу ее наизусть.

— Да исполнит Анархан твое желание, — ответил Салим.

Трое мужчин вернулись к каравану. Там тем временем раздобыли пропуск. Через несколько мгновений для Хедара и его соплеменников раскроются врата Эзарета. Ишвен коротко попрощался с остальными. Жена Хедара подарила ему на счастье амулет — оправленный в бронзу кусок нефрита. Джадир Хасем хлопнул его по плечу и сжал руку. Молодой акшан, который дал ему напиться, когда он очнулся, тоже был там. Никто не хотел отпускать варвар.

— Мы останемся в Эзарете, пока не спадет жара. Ты всегда сможешь найти нас здесь. До скорой встречи!

На прощание маша им рукой, ишвен стал удаляться. Женщины кричали ему вслед «счастливого пути», а мужчины подбрасывали в воздух тюрбаны, которые опускались на землю как падающие звезды, как метеориты, как предзнаменования.

Тириус Бархан прикрепил меч к поясу и ускорил шаг. Потом бросился бежать. Он был опьянен свободой, молодостью, предвкушением новой жизни. Ночь навевала сладкие грезы. Воздух был прохладен, небо усыпано звездами. На ишвене были туника и акшанские штаны. Годы, проведенные в Дат-Лахане, вдруг показались ему бесконечно далекими. Мираж, поглощенный туманом времени. Когда он обернулся, его друзей уже не было видно. Все было хорошо.

Раджак Хассн умирал.

В первую ночь, в полусне, он попытался освободиться, разорвать путы, но ишвен привязал его крепче, чем казалось, и наемный убийца только ободрал себе запястья. Он проснулся утром, дрожа от холода и усталости, с глазами, полными слез.

Тошнота. Боль в животе.

Раджака Хассна вырвало прямо на себя.

Новые попытки. Судороги: он стал извиваться как червь и в конце концов сумел высвободиться. Два часа наемник просидел согнувшись, спрятав лицо в нежной траве. Потом поднялся. Жажда. От иддрама пить хотелось в десять раз больше. Его горло жестоко пылало, и он уже потерял много воды.

Встав посреди необъятной равнины, Хассн огляделся. Потом вновь упал. Кошмары, липкие сны душили его как удавы. Он не понимал, где находится. Предметы вокруг окрашивались в странные цвета. У него больше не было оружия. У него больше не было коня. У него не было пищи и сил двигаться вперед.

На закате наемник все же встал.

И двинулся в путь. Шаг за шагом. Пошатываясь, воздев руки к темному небу, в призрачном молчании бесконечной равнины. Перед ним то и дело, как далекий мираж, вставало лицо ишвена, и даже закрывая глаза, он не мог прогнать этот образ. Хассн видел, как тот скачет куда-то к югу, связанный с ним той таинственной нитью, что иногда скрепляет людей.

На колени. Встать, не умирать.

Его мучения продолжались неделю.

Открыть глаза. Стонать под жаркими лучами солнца. Пить, припав, как дикий зверь, к источнику с горьковато-соленой водой. Смотреть на тени в том бесконечном сне, в который превратилась жизнь. Ему казалось, будто его укусила гадюка или один из тех ядовитых скарабеев, которых так много в высокой траве. Ну конечно — скарабей. Он видел, как тот шевелит челюстями перед его лицом, и зашелся в долгом беззвучном крике.

Наконец наступила спасительная темнота.

«Я сохранил тебе жизнь».

Эта фраза, вертевшаяся в голове, засела у него в сердце как острый нож.

Тело наемника обнаружили несколькими днями позже.

Прискакавшие из Эзарета азенатские посланники.

Они спешились, и один из них приложил ухо к его груди. Потом повернулся к остальным, пожимая плечами.

Азенатцы взяли его тело с собой и отвезли в Дат-Лахан.

Они прибыли в город два дня спустя, после наступления темноты. Перед ними распахнулись Большие Южные ворота, и они проследовали до императорского дворца.

Император принял их лично. Взглянул на тело.

— Мертв?

Гонцы покачали головами.

— Пока нет, ваше величество. Но он впал в великий сон. Сон, от которого не просыпаются.

С помощью своих прислужников Император с трудом поднялся с трона и опустился на колени подле бездыханного тела. Складки на шее делали его похожим на огромную жабу. Остальные в молчании взирали на него. Государь приподнял наемному убийце веки. Потом медленно, но без посторонней помощи поднялся. Он хотел знать, что может сказать этот человек, и ему в голову пришла мысль. Его величество вновь уселся на трон и хлопнул в ладоши. Двери открылись и вбежали советники.

— Отвезите его в… о-о-ох… монастырь, — произнес Император, указывая на тело.

— Простите, ваше величество?

— Скажите монахиням… Скажите монахиням монастыря Скорбящей Матери, чтобы они… о-о-ох… воскресили этого… человека.